Где мы должны спрятаться? спрашиваю я.
Эш останавливается в третьем ряду.
Здесь, говорит он. Он наклоняется, и я слышу щелчок. Целый ряд сидений поднимается, открывая длинную прямоугольную нишу. Вы двое будете здесь. В шестом ряду есть другой отсек. Я спрячусь там. Надеюсь, кто бы ни отправлялся этим поездом, сделает это как можно скорее.
И, надеюсь, они отправляются к Ферме, добавляю я. Я смотрю вниз на нишу и меня передергивает. Она жутко напоминает открытую могилу.
Кажется, я предпочитаю багажник машины Гарнета, говорю я.
По крайней мере, это не морг, говорит Эш.
Я забираюсь в нишуона немного глубже, чем я думала. Я протягиваю руку Рейвен. Когда она смотрит вниз в пустое пространство, я вижу ее бледное лицо. Даже губы ее побелели.
Обещай мне, Вайолет, говорит она, что, если я войду туда, я снова выйду.
Я обещаю, отвечаю я.
Она берет мою руку, и я помогаю ей забраться внутрь. Мы обе ложимсяздесь удивительно много места.
Эш со страдальческим выражением смотрит на нас. Сидите так тихо, насколько это возможно. Я приду за вами, когда мы приедем куда бы мы ни приехали.
Сказать или сделать больше нечего, кроме как цепляться за хрупкую надежду, что это сработает. Он захлопывает сиденья над нами, и мы с Рейвен погружаемся в темноту.
Через некоторое время мои глаза начинают приспосабливаться. Серый свет просачивается сквозь деревянные перекладины над нами.
Вайолет? шепчет Рейвен.
Да?
Как ты думаешь, что это за место, куда мы собираемся в Ферме ты думаешь, там есть кто-нибудь, кто может мне помочь?
Очертания ее лица мягкие, почти расплывчатые. Я хочу сказать ей, что с ней все с порядке. Я хочу сказать ей, что есть способ исправить то, что сделала Графиня. Но я не могу ей лгать.
Ее губы растягиваются в грустной улыбке. Как я и думала. Она наматывает прядь волос на палец. Эмиль сказал мне, что я сильнее всех суррогатов, которых он когда-либо видел. Я единственная, кто выжил после зачатия. Другая ее рука скользит к животу.
Эмиль, он был твоей фрейлиной? спрашиваю я. Она кивает. Ну он был прав. Ты самый сильный человек, которого я знаю. И, кроме того, Люсьенгений, может быть, он поймет, как тебе помочь.
Должно быть, он очень заботился о тебе.
Я напоминаю ему того, кого он знал, говорю я. Его сестру. Она была суррогатом. Она умерла.
Мы на время замолкаем.
Его сестра умерла при родах? спрашивает Рейвен.
На самом деле, я не знаю, говорю я. Я вспоминаю Самую Длинную Бальную Ночь, когда Люсьен поймал Эша и меня вместе и рассказал мне правду о суррогатах. Его слова эхом раздаются у меня в голове.
У меня была сестра. Азалия. Она была суррогатом. Я пытался ей помочь, пытался сохранить ей жизнь, и на какое-то время мне это удалось. Пока однажды не произошло непоправимое.
Он никогда не говорил мне, что именно произошло.
Я умру, если у меня будет этот ребенок, не так ли? тихо спрашивает Рейвен.
В моем горле твердеет ком страха.
Да, говорю я.
Да, повторяет Рейвен. Я понимаю. Я чувствую это.
Я не позволяю себе думать об этом, о смертном приговоре, который Рейвен вынесла себе. Я обнимаю свое тело, как будто это поможет мне не развалиться.
В это мгновение мы слышим щелчок, и дверь в вагон открывается.
Рейвен и я замираем. Пространство над нами заполняется звуками шагов и голосами.
Слишком рано для этого, говорит человек. Его слова отрывисты, и голос создает впечатление того, что его обладатель хорошо образован
Я принес кофе, сэр, отвечает молодой голос.
Отлично.
И вот ваша газета.
Слышен скрип дерева, когда кто-то садится. Шелест газеты сопровождается звуком и запахом наливаемого кофе.
Страшное дело, говорит мужчина. Мадам Кюрьо была подавлена, когда узнала. Должен признаться, я тоже был в шоке. Эш Локвуд изнасиловал суррогата? Я сам обучал этого молодого человека. Он был исключительным компаньоном. Одним из лучших.
Возможно, это недоразумение, мистер Биллингс, говорит парень.
Доносится громкий свист, и, пошатнувшись, поезд начинает движение.
Ерунда, говорит мистер Биллингс. Мы не ставим под сомнение показания Дома-Основателя.
Да, сэр. Конечно, сэр. Возникает пауза. Как вы думаете, семья мистера Локвуда согласится на сделку? Я хочу сказать, вы уверены, что он вернется к ним?
Я слышу, как сердце Рейвен бьется в такт с моим собственным.
Ну ради бога, Рэд, куда еще он собирается идти? Я не могу себе представить, как он не выдал себя за такое долгое время, за исключением, конечно, рынка Лэндинга, и какая это была катастрофа. Нет, ему скоро придется вернуться домой. И из того, что я узнал о характере его отца, Локвуд-старший будет счастлив выдать своего трудного сына, чтобы спасти умирающую дочь.
Синдер.
Я думаю об Эше, который сейчас один в отсеке где-то поблизости. Он, очевидно, знает этого мистера Биллингса. Интересно, знает ли он парня, Рэда. Насколько я наслышана об отце Эша, суждение мистера Биллингса звучит точно.
Но Эш не собирается домой.
И Синдер умирает.
Мистер Биллингс, должно быть, очень увлечен газетой, потому что в течение долгого времени нет ничего, кроме молчания. Мои мышцы болят от постоянного напряжения. Рейвен и я слишком боимся двигаться, и моя спина и плечи начинают сводить судорогой. Поезд движется с постоянной скоростью, замедляясь только перед остановкой, когда мы достигаем массивных железных ворот, разделяющих Банк и Смог. Я слышу их скрежет, когда они открываются. Тяжелый стук сапог Ратника, входящего в вагон, чуть не заставляет мое сердце остановиться.
Доброе утро, сэр, говорит глубокий голос Ратника.
Доброе утро, говорит мистер Биллингс.
Слышен звук пишущей ручки. Направляетесь в Смог?
Верно.
Только вы и этот молодой человек, правильно?
Да. И этот поезд был осмотрен вашими коллегами, прежде чем он покинул компаньонский дом.
Шаги идут туда-сюда по проходу, проходя мимо места, где, сгорбившись, лежим мы с Рейвен. Никто из нас не смеет дышать.
Очень хорошо, сэр, говорит Ратник. Дверь вагона закрывается.
Я шумно выдыхаю, когда поезд начинает двигаться дальше на всех парах.
Мы достигли Смога. Остался один округ.
Глава 12
КОГДА ПОЕЗД ТОРМОЗИТ, МОИ НЕРВЫ на пределе.
Каждый мускул моего тела в агонии, и боль непрерывно пульсирует у основания черепа, как после Заклинаний.
Мы на месте, сэр, говорит Рэд, дерево скрипит от его шагов, когда он идет в переднюю часть вагона.
Да, я вижу. Возьми мой портфель, пожалуйста. Нас должна ожидать карета. Я очень хотел, чтобы мы могли воспользоваться главной конечной станцией, она намного ближе, но движение в это время дня просто кошмар. Надеюсь, мы вернемся в Банк до обедая всегда ужасно кашляю после Смога. Ты принес таблетки?
Я не слышу ответа Рэда. Обратно в Банк? Но что насчет Фермы?
Двое мужчин сходят с поезда. Мы с Рейвен не шевелимся.
Что нам делать? шепотом спрашиваю я.
Крыша нашего убежища со скрипом открывается. Мне больно смотреть на свет, и я моргаю, пока глаза не приспосабливаются, и я могу видеть смутную фигуру Эша надо мной.
Его лицо словно камень, взгляд пылает. Он протягивает рукуя беру ее, и он молча выдергивает меня наверх. Ноги меня не держат, и я оседаю на пол, потирая свои конечности и чувствуя невидимые иглы, впивающиеся в мои мышцы, когда в них снова поступает кровь. Рейвен падает рядом со мной.
Что нам делать? спрашиваю я еще раз. Этот поезд не идет в Ферму.
Может быть, мы сможем спрятаться на станции, предлагает Рейвен. Подождем другой поезд.
Он убивает ее. Голос Эша также холоден, как и его лицо. Никогда не видела его таким. Это меня пугает. Знаешь, как много денег я отправил своей семье? Их должно быть достаточно, чтобы покупать Синдер лекарства ближайшие несколько лет.
Думаешь, королевская семья забрала их? спрашиваю я.
Нет, говорит Эш. Он сжимает руки в кулаки. Думаю, что мой отец сделал именно то, чего я боялся. Он забрал все деньги себе.
Эш никогда не говорил много о своем отце. Во время одного из тайных вечеров, что мы провели в его покоях, он рассказал мне, что они не были близки, но то, как он это сказал, подразумевало что-то большее. Возмущение. Гнев. Ненависть даже. Он сказал, что отец предпочитал двух братьевблизнецов, Рипа и Панела. Потому что они были шумными и буйными, в то время как Эш был тихим и замкнутым.