Но все же, стал бы мистер Локвуд приносить в жертву своего сына ради денег?
Эш Локвуд?
От звука имени Эша мы все замираем на месте. В открытой двери поезда виднеется маленькое, покрытое сажей лицо.
Это ты! Черный Ключ приказал отслеживать все поезда, приходящие в Смог, но, ух ты, я не думал, что ты на самом деле появишься. Таким образом, члены тайного общества Люсьена есть и в Смоге. Изменить волосыхороший ход. Как вы прошли мимо Ратников?
Мальчику, который сейчас вошел в поезд, около двенадцати лет. На нем брюки на дюйм короче, чем нужно, и пальто, которое почти протерлось на локтях. Я бы предположила, что его кожа темнее, чем у Рейвен, но трудно сказать за всеми этими пятнами золы и сажи. Его лохматые черные волосы падают ему на глаза.
Но он сказал «Черный Ключ».
Покажи мне свой ключ, говорю я.
Мальчик закатывает рукав пальто, чтобы показать черный костяной ключ на внутренней стороне локтя, нарисованный углем на коже мальчика. Вы197, верно?
Меня зовут Вайолет, говорю я. Ты здесь, чтобы помочь нам?
Точно. Вы можете звать меня Тиф, говорит он с зубастой усмешкой. Черный Ключ говорит, что поддельные имена безопаснее. Во всяком случае, мое настоящее имя глупо звучит, поэтому я не против. Вы правда собираетесь помочь свергнуть королевскую власть? Черный Ключ говорит, что у вас есть какая-то сила. Могу я ее увидеть?
Я не могу не улыбнуться его энтузиазму. Не сейчас, говорю я.
Правильно. Думаю, есть вещи поважнее, о которых нужно позаботиться. Тиф убирает волосы со своих глаз. Я должен доставить вас до главного терминала. Мы думаем, что нашли поезд, который может отвезти вас на Ферму. Но вы не можете так выглядеть. Ждите здесь.
Прежде, чем я могу спросить у него что-нибудь еще, он уходит.
Кто такая Синдер? спрашивает Рейвен.
Я быстро объясняю про сестру Эша.
Я понимаю, говорит она, глядя на него. Ты хочешь свой День Расплаты. Ты хочешь попрощаться.
Эш, мягко говорю я. Ты не можешь мы не можем увидеться с ней.
Я знаю, огрызается он. Затем он опускается на одно из сидений поезда. Я должен был спасти ее. Я не смог.
Ты сделал все возможное, говорю я. Ты сделал единственное, что мог.
А если бы это была умирающая Хэзел? спрашивает он. Ты поверила бы мне, если бы я сказал, что ты сделала все возможное?
Мои внутренности скручиваются при мысли о том, что Хэзел умирает. Я не знаю, вру я.
Не волнуйся, Вайолет, говорит он. Я понимаю. Я не могу попрощаться с моей сестрой или встретиться с моим отцом, чтобы сказать ему, что он эгоистичный ублюдок. Ты считала, что до этого момента я уже свыкся бы с тем, что мне постоянно говорят, что делать.
Я не говорю тебе, что делать, говорю я. Но даже если ты должен был добраться до своего дома, увидеть свою сестру это самоубийство, Эш. Думаешь, Синдер хотела бы, чтобы ты тоже умер?
Не надо, говорит он яростно. Не говори со мной о том, чего она хочет. Не сейчас, когда она так близко. Он смотрит в окно поезда. В последний раз, когда я был здесь, меня увозили в Банк. Я помню, что этот поезд был самым чистым, что я когда-либо видел. Он практически сверкал. Ничто в Смоге никогда не сверкает, кроме, может быть, угольной пыли зимой.
Лицо Эша искривляется, и на мгновение я думаю, что он заплачет. Но тут вернулся Тиф.
ХорошоОн останавливается, когда видит лицо Эша. Все в порядке?
Его сестра живет здесь, говорит Рейвен. Она умирает.
О, говорит Тиф с сочувствующим взглядом. «Черные легкие»?
Эш кивает.
В прошлом году мой лучший друг умер от «черных легких». Он еще даже не работал на фабриках. Заработал от вдыхания здешнего воздуха. И королевская власть не собирается выдавать лекарства для ребенка-сироты. Это несправедливо, понимаете? Они держат нас на привязи, как животных. Ты родился на улице Смогаздесь ты и останешься, без вопросов.
Не всегда, говорит Эш.
Они спрашивали тебя, хотел ли ты быть компаньоном? спрашивает Тиф.
Рот Эша дергается. Нет.
Да. Они просто забирают и все.
Что они у тебя забрали?
Тиф пожимает плечами. Моих родителей.
Мне жаль, говорит Эш.
Я их не помню. В любом случае, мы должны идти. Нанесите это на лицо, говорит Тиф, протягивая руки, в которых он держит горсть черной сажи.
Сажа мягкая, как пудра, но, когда я втираю ее в щеки, мой нос морщится, реагируя на запахкак креозот и асфальт, смешанные вместе, резкий и острый.
У вас двоих есть шляпы? спрашивает он меня и Рейвен. Мы обе достаем шерстяные шапки, взятые из комнаты Эша у мадам Кюрьо. Хорошо. Спрячьте свои волосы.
Кстати, как Черный Ключ нашел тебя? спрашиваю я, пока засовываю свой пучок с арканом под шапку.
Я лучший карманник в этом квартале Смога, говорит Тиф с гордостью. Я украл то, что он хотел. Он был очень впечатлен.
Ты с ним встречался? спрашиваю я. Это кажется ужасно рискованным для Люсьенапоказать себя стольким людям.
О, нет, отвечает Тиф. Никто не встречался с Черным Ключом. Он всегда общается посредством писем, кодов или других людей. Симстресс завербовала меня. Иногда она дает мне еду. В детском доме ее никогда не бывает достаточно. Он смотрит на нас сверху вниз. Хорошо, пойдем.
Мне он нравится, тихо говорит мне Рейвен, когда мы выходим из поезда.
Держите головы вниз и ссутультесь, говорит Эш. Мы должны смешаться с толпой.
Я стараюсь смотреть на изношенные деревянные доски подо мной. Затем на ступени, одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь Воздух такой плотный, будто его можно жевать. К тому же он немного едкий, пронизанный тем же ароматом и запахом, что и сажа на наших лицах и одежде. Я понимаю, что Тиф имел в виду«черные легкие» можно заработать, просто вдыхая воздух. Мы достигаем мостовой, и я не могу удержаться и смотрю вверх, потому что вокруг нас кишат телаободранные ботинки, поношенные штаны и осунувшиеся лица. На некоторых лицахчерный блеск, как у нас, усталый взгляд; другиечище, свежее, их рабочий день только начинается. Это заставляет меня думать о моем отце, о поздних ночах, когда он работал в Смоге, уходя из дома рано утром.
Я помню этот округ с моей поездки на Аукционтрубы, извергающие дым разных оттенков серо-зеленого, бурого, темно-пурпурного; тусклый свет; улицы, набитые людьми. Но это было мимолетно, лишь малая часть огромного путешествия. Быть здесь внизу, среди людей, а не в вагоне поезда на возвышенности, совсем по-другому. Я чувствую запах мазута, слышу ропот голосов. Люди постоянно в меня врезаются, и трудно держаться рядом с Эшем и Рейвен, как и держать Тифа на виду. Он особенно ловко перемещается в толпе, виляя среди людей так легко, что иногда я совсем теряю его.
Улица, на которой мы находимся, вымощена огромным булыжником, по центрурельсы. Здесь расположено множество фабрик, высоких зданий с решетками на окнах и трубами, устремленными в пасмурное небо. Кажется, что мы движемся вместе с общим потокомто там, то здесь от общего движения отделяются работники и направляются внутрь одной из железных громадин, зачастую много толкаясь и пихаясь.
Раздается громкий лязг, и половина толпы останавливается, включая Эша и Тифа. Я врезаюсь в Эша, когда Рейвен врезается в меня. Виднеется деревянный указатель с нарисованным красным номером 27. И под этим знаком висит постер с лицом Эша.
РАЗЫСКИВАЕТСЯ. БЕГЛЕЦ.
Я нервно оглядываюсь по сторонам, но никто не смотрит на нас. Мы все равно в саже.
Лязг. Лязг. Лязг.
На нас движется троллейбус.
Деревообработка и металлоконструкции Восточного квартала! кричит проводник.
Троллейбус кажется самой чистой вещью в Смоге. Он окрашен в жизнерадостный красный цвет, который резко контрастирует с его пассажирами. Кондуктор одет в элегантную униформу и черную фуражку. На передней части троллейбуса имеется жирная надпись, гласящая ТРОЛЛЕЙБУС ?27. И под ней изящным шрифтомСПЕЦИАЛЬНАЯ СЛУЖБА ДЛЯ РАБОТНИКОВ СМОГА.
Тиф прокладывает путь, пока Рейвен, Эш и я забираемся на борт, держась за перекладины, свисающие с потолка. Тележка полностью забита, все сиденья заняты, тела давят на нас отовсюду. Я сомневаюсь, что мне нужно было держаться за эти перекладины, чтобы устоять. Одна женщина без остановки кашляет в свой платокя вижу пятна красного на белой ткани там, где просочилась кровь. Никто не смотрит на нас больше одного раза. Да и вообще никто на нас не смотрит. В этой машине ощущается подавляющая атмосфера отчаяния. Я могу чуять ее, густую и горькую.