Один из зрителей хохотнул и бросил:
Интересно, Вождь сегодня много воды выпил?
Вот и увидим, откликнулся кто-то.
Только попробуй, прошипел Заморыш, и я тебя убью. Подкрадусь, пока ты спишьи перережу глотку.
Ну-ну, попробуй, ухмыльнулся Вождь и приспустил штаны.
Нет, этого не должно случиться! Человек с подобной силой духа не заслуживает унижения, пусть даже не способен постоять за себя! К тому же эту троицу Виэльди давно недолюбливал.
Он почти не думал: в два шага подбежал к Вождю и, размахнувшись, изо всех сил ударил ребром ладони по шее. Тот захрипел, от неожиданности отлетел назад и, споткнувшись обо что-то, упалжелтая струя вылилась на него самого.
Вокруг засвистели, засмеялись, а Лучник с Щербатым бросили Заморыша и подступили к Виэльди. Благо, он пришел не один, а с другом, которого далеко неспроста прозвали Глыбой. Приятель тут же кинулся к нему и встал рядом, теперь силы были примерно равны: Глыба стоил если и не двух, то полутора соперников точно.
Остальные шестеро воспитанников вмешиваться не спешили, только улюлюкали и кричали, подбадривая кто одну, кто другую сторону. Естественно: они ведь пришли сюда насладиться зрелищем, сейчас же наверняка радовались, что зрелище обещает превзойти ожидания.
Вождь оправился от унижения и, вскочив на ноги, вытащил кинжал, двинулся на Виэльди.
Тебе что, Дикий, больше всех надо? Жить надоело? Или ты решил сделать из Заморыша свою девку?
Я тебя сделаю девкой, если не заткнешься, процедил Виэльди, тоже доставая кинжал.
Да уж, драка обещает быть опасной: убить, конечно, не убьют, вряд ли настолько потеряют голову, а вот порезать могут.
Согнув ноги, они начали обходить друг друга по кругу, а Глыба и Щербатый с Лучником внимательно наблюдали за готовым начаться поединком, чтобы в случае чего броситься на помощь.
Кто-то крикнул:
Эй, Вождь, сзади!
Оглянуться тот не успел и получил удар камнем по голове. Да уж, напрасно Лучник и Щербатый не следили за Заморышем, не видя в нем угрозы.
Вождь взвыл, покачнулся и прижал пальцы к затылку. Когда глянул на них, оказалось, что они окрашены кровью. Все-таки он не выпустил кинжал: явно не собирался признавать поражение. Впрочем, и Виэльди не намерен был ждать, пока противник придет в себя окончательно. В конце концов, не зря же Заморыш рисковал, подкрадываясь с этим камнем.
Миги Виэльди левой рукой сжал и выкрутил запястье врага, а кинжалом полоснул по бедру. В то же мгновение на него самого налетел Лучник, сбил с ног и, наступив на руку, заставил разжать пальцы и выпустить клинок. Глыба и Щербатый тоже схватились, покатились по земле. Только Вождь, побледневший, не двигался, зажимая ладонью рану, из которой вовсю хлестала кровь. Вокруг же по-прежнему улюлюкали и не думали ему помогать. Неудивительно: здесь собрались кровожадные трусыкто же еще будет с таким удовольствием глазеть, как кого-то бьют или унижают?
Драка закончилась, когда Глыба подмял под себя соперника и пробасил:
Довольно. Лучше идите помогите товарищу. Гляньте, совсем плох. Кровью истечет и подохнет, как собака, если не поможете.
Эти слова подействовали и на Лучника.
Пусти, крикнул он. Все, пусти Хватит. Глыба прав.
Напоследок огрызнувшись ударами и пинками, Виэльди и Лучник отползли друг от друга.
Щербатый подхватил Вождя, потащил его прочь, Лучник поплелся следом, разошлись и зрители.
Друг глянул на Виэльди и, цокнув языком, сказал:
Неплохо тебя разукрасили. Хотя и меня, пожалуй, не хуже: вся морда горит.
Они нервно засмеялись, потом одновременно повернулись к Заморышу: тот лежал и еле двигался.
Чего это с ним? пробормотал Виэльди.
Пока я с Щербатым бился, этот дурень помочь решил. Ничем не помог, зато сам схлопотал пяткой по роже.
Ну и что нам теперь с ним делать? Здесь оставим или как?
Сам думай. Я за тебя вступился, не за него. Это ты зачем-то Зачем, кстати?
Виэльди пожал плечами.
Ну Мне понравилось, что он не выпрашивал пощады и огрызался. Хотя знал, что обречен.
Он подошел к Заморышу, похлопал по щекам. Тот замычал и открыл веки. Несколько мгновений смотрел вокруг мутным рассеянным взглядом, потом на его лицо вернулось осмысленное выражение, и он попытался встать.
Давай быстрее, сказал Виэльди и, схватив его за шкирку, поднял. Скоро стемнеет. А нам бы умыться и успеть к ужину, а с пустым брюхом спать ляжем.
В глазах Заморыша читались настороженность, недоверие и даже злость. Ничего себе! И это вместо благодарности! Глыбу такая реакция, похоже, тоже удивила.
Ну ты и сукин сын, фыркнул друг. Пялишься, как на врагов. Лучше бы спасибо сказать.
Не раньше, чем узнаю, ради чего вы помогли Что вам от меня надо?
Виэльди и Глыба, не сговариваясь, расхохотались.
Ну что мне и Дикому может быть надо от тебя, сам подумай? Ну что с тебя такого взять?
Тогда почему?
Он говорит, друг кивнул на Виэльди, ему понравилось, что ты не хнычешь.
Я никогда не хнычу и не стану, пробормотал Заморыш разбитыми губами. И спасибо.
Ладно, рыжик, усмехнулся Виэльди. Идем к ручью. Сам дойдешь или помочь?
Дойду.
Однако стоило его отпустить, как он сделал несколько шагов, схватился за ребра и снова чуть не повалился наземь. Глыба удержал.
Ишь ты, гордый, зараза! хмыкнул он. Давай уж, помогу.
Он закинул его руку себе на плечо и повел к ручью.
С того дня Заморыш стал для них Рыжиком и сначала превратился в кого-то вроде подопечного, а потом, как ни странно, и в друга. Хилый юноша, как выяснилось, обладал помимо гордости еще и многими знаниями, и острым умом.
Однажды Виэльди спросил его:
Почему ты ни разу им не подчинился? Они бы перестали тебя бить.
Издеваешься? возмутился Рыжик. Я что, должен был лизать ему ботинки? Потерять к себе последнее уважение? И как жить после этого?
А ты правда перерезал бы ему глотку, если
Нет конечно! Я не дурак. Все бы сразу на меня подумали Тем более есть другие способы: отрава, например или подкрасться сзади, когда он будет стоять на каком-нибудь утесе. А он это любит: встанет и пялится вдаль. И не говори, что это нечестно: у меня своя честность. Та, которая мне доступна.
Рыжик много рассказывал им с Глыбой о дальних странах, о нравах, которые бытуют в разных уголках землии рассказывал интересно. В общем, они не жалели, что «приняли» его в друзья, хотя он и был немного странным. Например, как-то раз на его руку села стрекоза, а он уставился на нее во все глаза и заулыбался. На вопрос «что ты там разглядываешь», ответил:
У нее крылья прозрачные, как горный хрусталь, сверкают, переливаются, а прожилки на них, как на мраморе или малахите. Красиво!
Чудной ты! хмыкнул Глыба и прогнал стрекозу.
Когда Виэльди покидал горный лагерь, Рыжик там еще оставался, но оставался и Глыба, поэтому то ли за подопечного, то ли за друга можно было не волноваться.
И кто бы мог подумать, что оннаследник огромной и могущественной Шахензи?!
Виэльди шел рядом с отцом, Ашезиром и Данеской к лошадям и все никак не мог оправиться от изумления. Хотя, положа руку на сердце, давно мог догадаться или по крайней мере заподозрить, что приятель из горного лагеря и принцодно лицо. Все мелочи просто кричали об этом! Столько совпадений! Ведь он пусть издалека, но видел наследника, видел его рыжие волосы. Знал, что он слабый, слышал и о том, что часто задыхается. Рыжик же изъяснялся на чистом шахензийском наречии, что также кое о чем говорило
А может, это лишь сейчас все выглядит таким очевидным? Потому что теперь Виэльди точно знает, кто такой его былой приятель и кто такой наследник.
Глава 10
Ашезир протянул невесте руку, чтобы помочь забраться в высокую крытую повозку, украшенную бронзой и серебром. Нареченная вложила свои пальцы в его, но при этом одарила таким злобным взглядом, что не оставалось сомнений: будь ее воля, она бы с радостью убила будущего мужа. Надо осторожнее с этой Данеской, а то мало ли Женщины порой бывают непредсказуемы. Наверняка у талмеридки остался какой-нибудь возлюбленный там, в степи, вот она и бесится. Можно подумать, это Ашезир виноват, что Андио Каммейра решил их разлучить!