Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены стр 8.

 Да, дорогой. Ричард, тебе нравится писать?

 Писать никому не нравится.

 Ясно. В таком случае признаюсь, что не сказала всей правды, заявив, будто вышла за тебя ради твоих денег.

 А я не слишком тебе поверил. Мы квиты.

 Да, дорогой. Я в состоянии содержать тебя как домашнего питомца. Нет, яхты тебе я, конечно, не куплю, но мы можем вполне комфортно жить в «Золотом правиле»не самом дешевом месте в Солнечной системе. И писать тебе не придется.

Я одарил ее долгим нежным поцелуем:

 Рад, что я на тебе женился. Но на самом деле я не могу не писать.

 Но тебе же это не нравится, а деньги нам не нужны. Нет, правда, не нужны!

 Спасибо, любовь моя. Но я еще не сказал о другом коварном свойстве писательства. От него невозможно отказаться. Писатели продолжают писать даже после того, как в этом отпадает финансовая необходимость поскольку, когда пишешь, страдаешь намного меньше, чем когда не пишешь.

 Не понимаю.

 Я тоже не понимал, пока не сделал первого рокового шагаэто был всего лишь короткий рассказ, и я искренне полагал, что могу его бросить в любой момент. Не важно, дорогая. Лет через десять поймешь сама. Просто не обращай внимания на мое нытье. Оно ничего не значитвсего лишь болезненная привычка, от которой нельзя избавиться.

 О, Ричард, а если обратиться к психоаналитику?

 Не хочу рисковать. Я знал писателя, который попробовал этот способ. Да, его излечили от писательства, но не от потребности писать. Последний раз, когда я его видел, он сидел на корточках в углу и весь дрожалсчиталось, что он находится в спокойном состоянии. Но один лишь вид текстового редактора вызывал у него припадок.

 Э-э-э Это опять твоя склонность к легкому преувеличению?

 Да что ты, Гвен! Могу сводить тебя к немупоказать его могилу. Не важно, дорогая. Сейчас позвоню в Управление, в отдел размещения.

Я повернулся к терминалу, и в то же мгновение он вспыхнул, словно рождественская елка, издавая тревожный звон. Я нажал клавишу ответа.

 Эймс слушает! У нас пробоина?

Помимо голоса, по экрану побежали буквы, а принтер начал печатать без моей командыненавижу, когда он так делает.

 Официальное сообщение для доктора Ричарда Эймса. Ввиду срочной необходимости Управление предлагает незамедлительно освободить занимаемый вами жилой модуль семьсот пятнадцать тысяч триста один по адресу шестьдесят пять-пятнадцать-ноль четыре. Арендная плата будет перечислена на ваш счет вместе с необлагаемым бонусом в размере пятидесяти крон за доставленные неудобства. Распоряжение подписано Артуром Мидлгеффом, заместителем Управляющего по вопросам размещения. Приятного дня!

4

Я вытаращил глаза.

 Ох какие пусечки! Целых пятьдесят кронну и ну! Гвен! Теперь можешь выйти за меня замуж ради моих денег!

 Ты в своем уме, дорогой? Вчера ты заплатил больше за бутылку вина. По-моему, это свинство с их стороны. Оскорбление в чистом виде.

 Конечно, дорогая. Им хочется разозлить меня, ну и, конечно, доставить неудобства, связанные с переездом. Но у них ничего не выйдет.

 Ты не будешь переезжать?

 Нет-нет. Тотчас же перееду. Есть разные способы бороться с властями, но отказ переезжать к ним не относитсяпока заместитель Управляющего может отключить электричество, вентиляцию, воду и канализацию. Нет, дорогая, они намерены разозлить меня, чтобы я перестал трезво мыслить и начал угрожать им, хотя все угрозы окажутся пустыми.  Я улыбнулся своей любимой.  Так что я не стану злиться и сразу же выеду, покорный, как ягненок а злость моя останется внутри, невидимая для других, пока она не сможет приносить пользу. К тому же это ничего не меняет, ведь я все равно собирался просить модуль побольше для нас двоих. Хотя бы с одной дополнительной комнатой. Сейчас перезвоню емув смысле, уважаемому господину Мидлгеффу.

Я снова вызвал справочник, не помня номера отдела по размещению, и нажал клавишу «ввод». На экране появилась надпись:

Я уставился на него, считая от десяти до одного на санскрите. Уважаемый господин Мидлгефф, или сам Управляющий, или кто-то еще изо всех сил пытался вывести меня из себя, чего я никак не мог допустить. Я старался думать спокойно, не спеша, словно факир, лежащий на доске с гвоздями. Хотя, пожалуй, я с удовольствием представил бы себе поджаренные на обед яйца виновника случившегося, если бы узнал его имя. С соевым соусом? Или в чесночном масле с щепоткой соли?

Размышления на кулинарную тему слегка успокоили меня. Поэтому я нисколько не удивился и не ощутил особой досады, когда надпись «ТЕРМИНАЛ НЕ ОБСЛУЖИВАЕТСЯ» сменилась другой«ЭНЕРГОСНАБЖЕНИЕ И ЗАВИСИМЫЕ ОТ НЕГО СЛУЖБЫ БУДУТ ОТКЛЮЧЕНЫ В 13:00». Затем надпись сменили часы с крупными цифрами «12:31», на моих глазах превратившимися в «12:32».

 Ричард, что они творят, черт побери?

 Полагаю, все еще пытаются вывести меня из себя. Но мы им этого не позволим. Лучше потратим двадцать восемь минутнет, двадцать семьна то, чтобы избавиться от накопившегося за пять лет хлама.

 Есть, сэр. Чем могу помочь?

 Умная девочка! Вываливай все из этого шкафчика и большого в спальне на эту кровать. В большом шкафу, на полке, лежит большая дорожная сумка. Пихай все туда, и как можно плотнее. Ничего не сортируй. Возьми халат, в котором завтракала, сделай из него узел и засунь туда все, что не поместится в сумку, а потом завяжи поясом.

 А твои туалетные принадлежности?

 Ах да! В кладовой есть автомат с пластиковыми пакетами, возьми одинпросто кинь их туда и сунь пакет в тот же узел. Милая, из тебя получится чудесная жена!

 Ты совершенно прав. У меня долгая практика, дорогой,  из вдов всегда получаются лучшие жены. Рассказать тебе про моих мужей?

 Да, но не сейчас. Прибереги для какого-нибудь долгого вечера, когда у тебя будет болеть голова, а я слишком устану.

Свалив девяносто процентов работы на Гвен, я занялся остальными десятью, самыми трудными,  своими деловыми записями и файлами.

Писатели, как правило, те еще барахольщики, тогда как профессиональные военные учатся путешествовать налегкеопять же, как правило. От подобной двойственности впору было стать шизофреником, если бы не лучшее изобретение для писателей со времен карандаша с резинкой: электронные файлы.

Я пользуюсь мегадисками «Сони», диаметром в два сантиметра и толщиной в три миллиметра, объемом в полмиллиона слов. Информация упакована так плотно, что даже трудно представить. Сев за терминал, я снял протез (или, если угодно, искусственную ногу) и открыл его верх. Затем извлек из селектора терминала все диски памяти, вложил их в цилиндр, являющийся «берцовой костью» протеза, закрыл его и снова надел.

Теперь при мне находились все файлы, необходимые для моего бизнеса,  контракты, деловые письма, копии моих работ, защищенных авторским правом, общая переписка, заметки для будущих рассказов, налоговые выписки и так далее, et cetera, ad nauseam. В прежнюю, доэлектронную эпоху эти записи потребовали бы полторы тонны бумаги и полтонны стали для хранилища объемом в несколько кубометров. Теперь же они весили несколько граммов и занимали столько же места, сколько мой средний палец,  двадцать миллионов слов в заархивированных файлах.

«Кость», в которой лежали диски, надежно защищала их от кражи, потери и повреждений. Кто стал бы воровать чужой протез? Как может инвалид забыть свою искусственную ногу? Допустим, он снимает ее на ночь, но утром, вставая с постели, первым делом тянется за ней.

Даже грабители не обращают внимания на протезы. Что касается моего, то большинство людей вообще не догадывались о нем. Я расставался с ним лишь однаждымой коллега (не друг) забрал протез, заперев меня на ночь после того, как мы разошлись во мнениях по одному деловому вопросу. Но я сумел выбраться, прыгая на одной ноге, настучал ему по башке каминной кочергой, взял свою ногу вместе с кое-какими бумагами и ушел. Будни писателяэто, как правило, сидячая работа, но порой жизнь их разнообразит.