X. Сибирь
- На, поешь! - Джон Каббот принес эмалированную кастрюльку с вареной картошкой. Джонс взял щербатую вилку и принялся ковыряться в кастрюльке.
- Пахан хотел поговорить с тобой...
Штурман скривился. Протер кастрюльку травой, промыл водой с песком.
Они вышли из избы, миновали коровник и силосную башню. Джон восторгался атрибутами настоящего натурального питания. И вообще был страшно доволен этим как бы путешествием во времени, возможностью изучать древние языки.
У гаража на хорошо утоптанной площадке несколько мужиков клепали огромное колесо паромобиля. Другие нагружали и без того гигантские поленницы дров. Никто не бездельничал. Рука у Пахана тяжелая, лучше не связываться.
У самой пахановой "светлицы" его гордость - оружейный склад. Неизвестно где он раздобыл всю эту рухлядь, но ловкие мужики сумели привести древнее оружие в порядок, и теперь на входе в оружейную красовались свежевыкрашенные пулеметы и гаубица двухвековой давности. Это повышало гордость и боевой дух.
Сам Пахан сидел, широко расставив ноги в кирзовых сапогах на скамейке перед своей, самой большой в деревне, избой, "светлицей". Молодая в красной рубахе женщина растапливала старым сапогом самовар, еще две возились у самогонного аппарата. Там уже нацедилось мутной жидкости с полбутыли.
Розовые щеки пахана раздались в улыбке, так что глазки стали совсем не видны.
- Добреньки пожальте! - он щелкнул пальцами, и одна из молодух налила в глиняные кружки самогона, - а ну тяпнем за здоровье...
Джонс заметил предупреждающий взгляд Каббота и взял кружку. Пахан опрокинул в пасть свою и уставился на гостей. Придется пить, вздохнул Мухаммед. Он поспешно проглотил бело-мутную жидкость, голова закружилась, в глазах поплыли круги. Кто-то сунул ему в руку что-то мокрое, это оказался соленый огурец, он откусил сразу половину. Полегчало!
- Ну ж... бухаете вы по-пральному, эти-та, грят, как огня нашей водяры боятся... Ну так колитесь, чьи ж вы? Чайку сейчас отопьем с медком, с пасеки моей. А вы пока говорите.
- Говорить? - Джонс составлял фразы, - я говорю, ты не веришь. Дощечку дай. Им сказать: не волнуйтесь.
- Дощечку ему мигучую, хитрюга... Ну а ты че соврешь? - он повернулся к Кабботу.
- Дядя Ваня...
Пахан стукнул кулаком по тяжелому деревянному столу, тот даже загудел:
- Я вам тут не дядя Ваня! Это для молодух моих я дядя Ваня, да и то по очереди! А тебе я Ваше Превосходительство, понял?
- Понял, Ваше Превосходительство! Мы правду говорим, мы со звезд прилетели, дружить...
Пахан отмахнулся от него...
- Зубы заговариваешь... Знаем мы откуда эти летающие катера бывают. Уже прилетал один прохвост, заливался, золотые горы обещал... А ночью подпоил всех чем-то, двадцать восемь молодух в свое корыто покидал и удрал... Поверили гаду... тоже горилку глотал, и сибиряк вроде... Николаев. Тьфу!
- Николаев?! Салим Николаев?
- Какой еще Салим? Серега его звали, свой вроде в доску парень... а такой гад оказался.
- Тут... глаз...? - показал Джонс.
- Точно! Под левым глазом будто ожог... Неужто знакомый?
- Убить!
- Да уж брататься не будем! Двадцать восемь телок увел... Мужики на него злые... Короче. Ни фига я вам не отдам. Вот Василий ваш вернется, и если пахан тамошний добро даст, да выкуп хороший - там посмотрим. А нет - нарубите мне в два раза больше дров, чем сожгут в дороге.
Василия не было уже 3 недели. Похоже, здорово попутал. Хорошо, один из мужиков вспомнил, что на восток в ста верстах есть паханство Трындино, там, значит, и деревня соответствующая должна быть. А по дороге паханства Задрыкино и Забылдыгино. Путь не близкий и опасный. Крепость Зубодробня стояла на самой границе с Мирным Миром. Западнее были Уральский Полумесяц, Волжское Шахство, Московская Ичкерия... В Зубодробное паханство редко кто забредал, разве что по ошибке... или за свежими девочками в гарем какого-нибудь хана. У всех своих забот невпроворот. Вот и зависла эта огромная территория, зажатая между загадочной империей азиатов сразу за великими сибирскими реками и задворками Мирного Мира...
Джонс посмеялся про себя. Самоуверенное чванство сибиряков его и веселило и умиляло одновременно. А все ж не дали себя закабалить.
- А что-то я давно не видел Майкла...
- Не поверишь, Хамми, но он тут отыскал пару толковых парней и учит их английскому. Местный язык ему не дается. Ловко устроился!
- А зачем им английский?
- Поверили, что что мы с неба, представь себе, и тоже хотят там побывать... Ребятки по сравнению с другими местными - просто находка, голова соображает. И понятно - видели они куда больше других, потому что разведчики, забирались чуть ли не до китайских земель. А у Майка идея - с китайцами сдружиться, узнать, как они с умиротворителями управились...
Они вышли к землянке, покрытой толстым слоем пушистой соломы. Во дворе, как водится, гудел самовар и булькал самогонный аппарат.
На скамейке около врытого в землю срубленного стола за глиняными чашками сидели Майкл и два косматых парня в длинных рубахах.
- Здоровеньки, - протянул им руку штурман. Те разом вскочили:
- Good morning, mister Jones!
Майкл с хитрым довольным видом потягивал чай с медом.
На столе лежала карта.
- Ну, Майк, уважаю... а это откуда?
- А это они накопали... в арсеналах. Ой, забыл представить. Это Димон, следопыт и диггер, правильно я тебя назвал? Какая-то древняя секта, тайное умение, передающееся от отца к сыну. Раскапывают древние забытые склады, тайники... Опасная работенка. Это его отец оружейный склад нашел.
- Взорвался. Бомбы нашел, но не разобрался... - добавил Димон.
- А это Славик... совсем молодой следопыт, из секты руферов, тоже семейное... Забираются в древние города, поднимаются на самые высокие развалины и башни и высматривают все, что происходит вокруг... Знаком с многими городами древности.. Говорит, что даже в Новосибирске бывал, на границе.
- Наверх не поднимался.
- Может, и поднимешься... Ладно, на сегодня все, гуляйте, пацаны...
Славик и Димон тут же вскочили, быстро пожали всем руки, отошли и зашептались на своем сибирском жаргоне: "да говорю тебе... дает... я сам сто раз к ней ходил...", "да что-то я очкую...", "да не боись...", "ну ты лошара...", "сам ты лошара..."
- Ты чего, правда к китайцам собрался? - Джонс с интересом присматривался к следопытам.
- Есть же там какой-то секрет?
- А что про них известно?
- В том-то и дело, что ничего не известно. Оттуда еще никто не возвращался.
- Пахан таких бесценных пацанов с тобой отпустит?
- Увидим...
- Знавал я одну китайскую женщину, - задумчиво протянул Джонс, - давно...
- Ну да? И что она тебе рассказала?
- Да про Китай-то и ничего... я особо и не интересовался тогда.
- Жалко...
- И не говори, - засмеялся Джонс, - часто вспоминаю в последние дни. Может за Славиком и Димоном податься?
Каббот, до того сидевший с безразличным видом, поднял палец:
- Это что там, слышите?
Со стороны восточных ворот раздавался шум, скрежет и вопли.
Он вскочил на стол, пригляделся.
- Василий, похоже, вернулся! Не один...
К воротам вразвалку уже шествовал в окружении свиты из придворных казаков сам Пахан. За ним вприпрыжку бежали две молодицы, с караваем на руках...
Три облепленных грязью и налипшей травой паромобиля как раз вкатывались через распахнутые ворота.
- Трави пары! - крикнули из головной машины... Вся процессия утонула в белом облаке, механизмы встали... Оттуда начали выпрыгивать подозрительного вида люди, кто в рубахах, кто в телогрейках... Они стаскивали с машин мешки и тюки... В сторонке стояли Василий и давешний зубодробинский мужик.
Пахан, подбоченившись, ждал.
Один из приезжих, совсем уж бандитского вида с кривым глазом и сломанным носом вышел вперед, поклонился, достав рукой до земли.
- Ему Превосходительству Пахану Зубодринскому Великому Его Превосходительство Пахан Трындинский челом бьет!
Зубодринский пахан мигнул своим молодухам, те тут же подбежали, держа серую булку на красном грязном полотенце...
Посланник важно отломил здоровенный ломоть, макнул в солонку, зачавкал...
Молодухи тут же поднесли две огромные чарки и по соленому огурцу. Оба от огурцов отмахнулись, а чарки выпили залпом. После чего заулыбались и ударили по рукам.