Ну и чего ржёте?! звонко крикнула она. Лучше бы вон со скамьями помогли.
А чего со скамьями? откликнулся молодой мужской голос. Треснула, что ли, под твоей задницей?
Чтоб язык твой треснул! Составить помоги. Мы пол моем.
Эйб, считавший деньги, поморщился, но промолчал. Разговор, конечно, непотребный для церкви, но и винить этих детей нельзя. Сделать им сейчас замечаниеэто напугать и оттолкнуть. К его изумлению, несколько парнейв том числе странный белый и индеецвернулись, очень быстро и ловко убрали скамьи, прислонив их к стене. Искоса поглядывая на Эйба, парни молча подождали у дверей, пока девушки вымоют пол, и снова расставили скамьи.
Бог да вознаградит вас за доброту вашу.
По губам белого скользнула усмешка, но он промолчал. Девушки, а за ними и парни простились и вышли. Эйб с удовольствием оглядел свою бедную церковь. Начало положено. Мулатку из кондитерской зовут Бьюти, девушку со шрамом на подбородке да, правильно, Рози. А третью он спросит об имени при встрече. И с парнями теперь есть о чём поговорить. Главноеначать
От церкви Эркин и Андрей пошли к пруду. По дороге купили себе хлеба и копчёной рыбы. И два больших яблока. Сели у "своего" пня. И только тогда, после первых кусков, Эркин заговорил:
Обошлось.
Если б ты меня не держал, усмехнулся Андрей, я б пошебаршился, конечно. Он бы покрутился у меня, как уж на сковородке.
А толку-то? возразил Эркин. Нахмурившись, он долго разглядывал свою рыбину и наконец поднял на Андрея глаза. Слушай, бог есть?
А хрен его знает, пожал плечами Андрей. Мне это по фигу.
А мне нет, возразил Эркин.
Чего так?
Эркин не успел ответить: к ним подошли трое негров из ватаги Одноухого, молча поставили на пень бутылку, положили буханку и сели рядом.
Давай, Белёсый, Губач выбил пробку, глотнул и пустил бутылку по кругу. Совсем он нам мозги закрутил, не знаем, что думать.
А я что, взъерошился Андрей, самый умный?!
Вот смотри, Эркин мотнул головой, пропуская бутылку, и продолжил:Яхозяйский раб. От хозяина меня русские освободили. Русский офицер пришёл, сказал. Всё. Свободен. А от этого, от господа, кто меня освободит? Ведь, беляк этот чёртов трепал, и бессмертный, и всемогущий, и и
И вездесущий, подсказал Андрей.
А это что за хренотень? поинтересовался Род, вгрызаясь между словами в рыбий хвост.
Везде он, значит, объяснил Андрей.
Во, кивнул Эркин. Если он такой, от него меня кто освободит? Не хочу я больше рабом. Ничьим.
А говорят, мы и после смерти его рабы, вздохнул Губач.
Ну, как там после смерти, не знаю, пожал плечами Андрей. Помрём когда, тогда и посмотрим, что там и как.
Тебе, Белёсый, всё шуточки.
А серьёзно об этом и нечего, Андрей сделал большой глоток и передал бутылку. Видеть его никто не видел, так что он выразительно выругался.
Оно-то, конечно, так, Губач оглядел полупустую бутылку и поставил её на пень: пусть пьет, кто хочет, без очерёдности. Так думаешь, слова это одни?
Может, и так, кивнул Род.
Упорно молчавший всё время Томми тихо, но очень твёрдо сказал:
Прав, Белёсый. Бога беляки придумали, чтоб нас дурить. Я много хозяев сменил. Били меня его именем. Покориться требовали тоже бог так велел. Что хорошего у бога есть, то они себе берут, остальное нам скидывают.
Все кивнули.
Так что, не пойдём больше? задумчиво спросил Губач.
Цепляться начнут, покачал головой Эркин. Если это так, трепотня одна, то и хрен с ними, и с попом, и с богом его. Всё равно в воскресенье работы нет. И мелочь наскрести, чтоб подавился он ею, тоже можно.
Если чтоб не цеплялись протянул Род.
Ладно, тряхнул кудрями Андрей. И впрямь От нас не убудет, и неохота из-за такой ерунды завязываться. Он, дьявол, въедливый, заметно.
Это да, Губач взял бутылку. Допиваем?
С собой возьми, отмахнулся Эркин.
Андрей молчаливым кивком согласился с ним. Губач засунул бутылку в карман и встал. Поднялись и остальные.
Эркин и Андрей ещё побродили по Цветному, балагуря и задираясь. О церкви, когда они остались вдвоём, Эркин сказал:
Я одного боюсь. Что он так и повадится по домам шляться.
Ла-адно, протянул Андрей. Отвадим.
Домой Эркин пришёл уже ближе к сумеркам. Женя была дома.
Ну как?
Всё хорошо, Женя, быстро ответил он.
Забросил свою джинсовку в кладовку и быстро побежал вниз в сарай. Цветному все дни рабочие. В тот раз это его спасло, пусть так и будет. Не станут к Жене цепляться. А про свою церковь она ему за ужином расскажет.
Но за ужином говорили совсем о другом. Женя опять расспрашивала его про перегон и Бифпит. Зашла речь об играх. Он рассказал о щелбанах. И Алиса потребовала, чтобы он её научил. Ей посещение церкви совсем не понравилось. Полдня хорошо себя вести и ничего за это не получить! Алиса была настолько возмущена, что и за игрой пыталась жаловаться Эркину, но быстро сообразила, что это не "ласточкин хвостик", здесь проигрыш грозит лишним щелчком в лоб, постепенно увлеклась и забыла про свои огорчения. Игроков разогнала Женя, отправив Алису спать. Этот момент пришёлся как раз на её проигрыш, и Алиса подчинилась с невиданной готовностью. Эркин не стал спорить: щёлкать Алису в лоб оказалось очень трудно. От напряжения сдерживаемой силы у него даже рука заболела.
А расчёт завтра, когда доиграем, пообещала из-под одеяла Алиса.
Спи, рассмеялась Женя.
Улыбнулся и Эркин. Женя налила ему и себе по второй чашке чая. Эркин взял свою чашку, охватил её ладонями, будто греясь.
Знаешь, Женя, у нас было костровое время.
Как это?
Ну, вечером. Бычки улягутся уже на ночь, мы поедим и сидим у костра. Треплемся, Эркин улыбнулся и сказал по-английски, явно кому-то подражая:Святое время, и продолжал опять по-русски:Понимаешь, говорим обо всём, смеёмся. Свободно говорим. Обо всём.
Женя кивнула.
Я поняла, Эркин. Сейчас костровое время, да?
Он счастливо улыбнулся.
Да.
Улыбнулась и Женя.
Сначала о делах поговорим, правильно?
О делах, конечно.
Тогда слушай. За квартиру я заплатила до Рождества. Керосина купила.
Тоже до Рождества? усомнился Эркин, прикидывая в уме размер бутылки в сарае.
Нет, конечно. Нам негде столько держать, но запас должен быть. Вот я и купила ещё бутылку полную. Понимаешь? Одна расхожая, а вторая в запас.
Он кивнул.
Ага, понял. А себе ты чего купила?
Обо мне потом, строго сказала Женя. Алисино зимнее я посмотрела. На эту зиму ей хватит. Она же растёт сейчас.
Может ей куклу купить? неуверенно предложил Эркин.
Куклы у неё есть, улыбнулась Женя. Я посмотрю из игр что-нибудь. Мозаику там или ещё что. И лучше книгу. Ей пора учиться читать.
Эркин кивнул, но глаза у него на мгновение стали грустными. На мгновение, но Женя заметила и рассердилась. На себя. Как же она раньше об этом не подумала?!
И тебе надо учиться.
Для взрослых нет школы, вздохнул Эркин.
Я научу, храбро вызвалась Женя.
Эркин посмотрел на неё с таким радостным изумлением, что она рассмеялась.
И и по-русски тоже? наконец спросил он.
И по-русски, кивнула Женя. Ты чай пей. Остынет.
Он послушно отхлебнул, не отводя от неё глаз. Женя с удовольствием смотрела на него, на его счастливое лицо, на сильные плечи, туго натягивавшие старенькую, выцветшую от стирок рубашку. Удивительно, как ему всё идёт, всё к лицу.
Теперь давай с тобой. Тебе на зиму
У меня всё есть, быстро сказал Эркин.
Тебе нужна тёплая рубашка. И не одна.
Рубашек у меня много, возразил он. А куртка тёплая.
Какая куртка? Джинсовая?
Да нет, моя. Ну, толстая, рабская. Она очень тёплая.
Рабская, повторила Женя.
Эркин на мгновение свёл брови, но тут же улыбнулся ей.
Мне нельзя выделяться, Женя. Куртки у всех рабские. В эту зиму все их носить будут.
Ну, хорошо, а если будет очень холодно?
Я тогда две рубашки надену. Или джинсовую, а рабскую сверху, тихо засмеялся. На работе всегда жарко, и уже серьёзно:Была бы работа.
Будет, улыбнулась Женя. Ты же хороший работник. И Андрей. Вы всегда работу найдёте. А может, и на постоянную устроитесь.
Эркин осторожно пожал плечами и упрямо спросил:
А себе что ты купишь?
Я туфли хочу, вздохнула Женя.
А что? сразу встревожился Эркин. Не хватает?
Да нет, понимаешь Я видела туфли, они красивые, но но непрактичные.
Это как? недоумевающе спросил Эркин.
Ну, слишком нарядные. Их только на праздник. И потом если в них ходить по улице, они развалятся быстро.
Эркин кивнул.
Я понял. А а ты сразу две пары купи. И носи по очереди.
Как трусы? съехидничала Женя.
Он не сразу понял, а потом рассмеялся и, смеясь, кивнул.
Ага.
Нет, Эркин, отсмеялась Женя. Так не делают. Туфли я себе куплю, но попозже. Понимаешь, мне нужны такие, чтоб и на улицу, и для работы. И чтоб на ноге были удобны. Нарядные мне не так нужны. И чтоб на зиму Я видела, она мечтательно улыбнулась, черевички.
Что-что? переспросил он.
Ну, как сапожки, только короткие, до щиколотки и на каблучках.
А они, Эркин тщательно выговорил новое слово, практичные?
Думаю, да.
Тогда покупай, решительно сказал Эркин. Денег хватит?
Хватит, улыбнулась Женя. И ещё я хочу белья купить. Простыни, наволочки, полотенца. И пододеяльники.
Эркин сразу переспросил:
Пододеяльникиэто что?
Ну, как чехол на одеяло. Чтоб одеяло не пачкалось.
Ага, понял. Покупай.
Хорошо. Только я всё это постепенно буду покупать, чтоб не так в глаза кидалось. А то ещё пойдут она сделала выразительную гримасу, разговоры.
Ты осторожней, сразу сказал он и вдруг совсем другим каким-то робко-виноватым тоном:Ничего, что я так командую?
Всё правильно, рассмеялась Женя. Ты же обо мне заботишься.
Он так смотрел, что Женя не удержалась и потянулась погладить его по плечу. Он сразу перехватил её руку, прижал к губам. Поцеловал в ладонь, в тыльную сторону и снова в ладонь. Женя другой рукой погладила его по голове. И он так же ловко перехватил и поцеловал и эту руку. Потёрся лицом о её ладони и медленно, не выпуская, опустил их на стол. И по-прежнему не отводя глаз, мягко потянул Женю к себе. И даже стол не помешал ему. Женя только на секунду поддалась, и она уже сидит у него на коленях в плотном кольце из его рук.
Ой, как это у тебя получилось? удивилась Женя, обнимая его за шею.
Вместо ответа Эркин только плотнее прижал её к себе, так что его лицо оказалось у её шеи.
Женя, так хорошо? Тебе удобно?
Он спрашивал тихо, перемежая слова поцелуями.
Ага, вздохнула Женя, прижимаясь губами к его шее.
Он шевельнул плечами, помогая её руке проскользнуть под ворот его рубашки. А его рука уже под её халатом скользит кончиками пальцев по её животу. Теперь уже не она, а он внутри её объятий, целует её шею, ключицы, склоняет голову, двигаясь губами по её груди. Женя прижималась лицом к его волосам, пока не коснулась губами гладкой кожи на шее и поцеловала его как раз на границе волос. Он вздрогнул и замер. И Женя не услышала, а ощутила его выдох:
Ещё.
Она рассмеялась и поцеловала его ещё раз, опять туда же и ниже, в выступивший бугорок позвонка. Он резко встал, так резко, что она тихо вскрикнула, но ни испугаться, ни что-то сообразить не успела. В два шага Эркин достиг кровати, положил Женю и сел рядом. Озорно улыбнулся.
На мя-яконьком, сказал он очень похоже на Алису, мягко вытаскивая из-под Жени её халат. И уже другим серьёзным тоном:Тебе не холодно?
А мне от тебя тепло, Женя попробовала передать его интонацию и по его улыбке поняла, что попытка удалась.
Плюш ковра приятно щекотал ей спину. Эркин выдернул из штанов и распахнул рубашку, придвинулся поближе, чтобы ей было удобно дотянуться до него. Женя улыбнулась и подняла руку, мягко коснулась основания его шеи. И тут же его рука так же легла на её шею точно на то же место. Улыбаясь, Женя водила пальцами по его груди, ключицам, животу, снова поднималась к шее. И, молча улыбаясь, он необыкновенно точно копировал её движения, гладя её тело. Женя попробовала обмануть его, неровными резкими движениями и остановками, но его улыбка становилась только шире, да озорно блестели глаза. Женя трогала его круглые жёсткие соски и ощущала его пальцы на своих, быстро вела пальцами по ложбине, разделяющей грудные мышцы, вниз к поясу. И с той же скоростью его пальцы скользили по её телу между грудей к животу и так же замирали у резинки её трусиков.
На работу не проспим? улыбнулась Женя.
Ни в жисть, ответил Эркин с улыбкой.
Женя осторожно нашла узел и потянула за конец. Эркин свободной рукой подправил её пальцы, чтобы она не затянула, а распустила узел. И одновременно её рука скользнула по его лобку, а его пальцы совершил тот же путь по её телу. Эркин приподнялся, давая штанам соскользнуть вниз, быстрым движением плеч сбросил рубашку и уже обеими руками сдвинул с её бёдер трусики.
Так, Женя, да?
Ага, Женя обняла его за поясницу, потянула к себе. Иди ко мне.
Иду.
Мягким гибким движением он опёрся ладонями о постель, подтянулся и лёг на Женю, вытянувшись во весь рост, распластался.
Иду?
Иди, рассмеялась Женя и неожиданно для самой себя выгнулась, принимая его встречным движением.
Эркин тихо охнул, прижимаясь к ней.
Так?
Ага. Не уходи.
Сейчас вернусь.
Ой!
Тебе больно? сразу встревожился он.
Не уходи, Женя обхватила его за плечи, за шею, попыталась напрячь внутренние мышцы.
Я здесь, Женя, я с тобой, его шёпот обжигал ей кожу. Ага! Ох, Женя Женя Женя
Он звал её, чувствуя приближение туманящей голову волны, чёрно-красного водоворота. И слышал её голос, звавший его.
Эркин я здесь, Эркин
Я здесь, откликнулся он, плотнее охватывая её и замирая.
Вздыбившаяся волна нависала над ним. Он знал, что они в комнате, на кровати, что на столе горит лампа, он всё видел и понимал, но чувствовал волну. Она здесь, малейшее движениеи она рухнет на него, закрутит в бешеном водовороте, не оставляя ничего, только тепло Жениного тела и её запах