Нисаа дислексик, спокойно произнес Кобэн.
Я обиженно вздохнула и съехала по креслу вниз, уткнувшись лицом в воротник куртки.
Габриэль повернулся к Томэлю, также слегка озадаченному тем, что сказал Кобэн.
Я не ослышался? Как же тогда она будет следить за показаниями приборов? Как она вообще может пилотировать космический корабль, Кобэн? спросил Томэль.
Мы разработали специальную систему символов, соответствующих каждому отдельному прибору и показателю. Кроме того, бортовой компьютер обладает искусственным интеллектом, который будет сообщать обо всех происходящих в системе корабля изменениях. Мы все предусмотрели, не волнуйтесь.
О таких вещах нужно предупреждать заранее, рассерженно сказал Габриэль Кобэну.
Это могло лишить нас финансирования, и я не стал рисковать, рассказывая всю правду.
Да вы издеваетесь!
Я был уверен в потенциале программы и способностях моей дочери! Благодаря одной ничтожной лжи я создал лучшую космическую программу в истории Тарреда! Я считаю, что это того стоило, и результат полностью оправдывает мой поступок.
Действительно, согласился Томэль.
Как бы то ни было, выяснять, кто прав, а кто виноват, сейчас уже нет ни смысла, ни времени.
А к чему спешка? спросила я. Почему ради этого вы потребовали переноса запуска?
Согласно показаниям радаров, контейнер стабильно снижается. Это означает, что вскоре он может упасть, притом где угодно. Мы хотим избежать катастрофы, сказал Томэль. Ну и, естественно, сохранить руду.
Поэтому подготовка инструментов и обучение должны начаться немедленно, заключил Габриэль.
Дайте мне два дня без прочих тренировок, и я освою новые инструкции, сказала я.
Жертвовать остальной подготовкой не разумно, возразил Кобэн.
Я тренируюсь ежедневно на протяжении года, по восемь часов. Все эти инструкции я могу выполнять с закрытыми глазами. Дайте мне два полных дня, тогда я изучу электронику контейнера вдоль и поперек и сделаю все как надо.
Я наблюдала за тем, как трое умудренных опытом мужчин переглядывались в надежде, что кто-то примет решение первым.
А пропущенные тренировки я наверстаю за оставшиеся дни, закончила я последним убедительным доводом, чтобы наконец-таки выдавить из них решение.
Хорошо, согласился Габриэль. Кобэн?
Мое разрешение вам ни к чему. Если вы согласны, я выполняю.
В таком случае решено. Завтра начнется подготовка с нашими специалистами. А пока, Нисаа, я попрошу тебя выйти. Нам необходимо еще кое-что обсудить.
Я надеюсь, то, что вы собираетесь обсуждать, не касается моей миссии?
Нисаа, выйди, сказал Кобэн.
Но
Вы вообще занимались ее воспитанием, Кобэн? перебил Габриэль, посмотрев на меня с отвращением.
Нисаа, выйди немедленно! повысил голос Кобэн, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.
Я встала и, ничего не сказав, вышла из переговорной, позабыв о боли в сердце. Умеют же большие шишки разозлить до беспамятства.
***
Скажите мне, как такой человек может полететь в космос? искренне недоумевая, спросил Габриэль. Как она вообще прошла тренировки с таким характером?
С вашего позволения, давайте оставим Нису и займемся обсуждением более важных вопросов, сказал Кобэн.
Раз так, то наши основные условия следующие: никаких отчетов, трансляций и записей, остальные инвесторы также не должны ничего знать, слышать и видеть. О «Молоте» не должен узнать никто.
Документация не проблема, я просто запрещу ее вести на оставшийся до полета период. Что касается трансляции, то мы можем сослаться на то, что связь с кораблем была потеряна из-за его ухода на другую сторону планеты и потребовалось время для ее восстановления через станции в других городах. Немного интриги не помешает. Все это не сложно, но меня интересует вопрос выгоды от данной операции.
Того, что мы спонсируем больше половины космической программы, для вас не достаточно?
Устранение угрозы ядерного взрыва не входило в программу. Следовательно, это дополнительный риск и дополнительная работа в сжатые сроки. И вы можете не ссылаться на то, что прекратите финансирование, потому что это будет просто глупо: корабль готов, и если он не полетит, вам уже никто не поможет решить сложившуюся ситуацию. Мои убытки будут велики, но вы потеряете куда больше, если агенты Монархии начнут расследование инцидента.
Угрожаете?
Лишь привожу аргументы. Я уже могу назвать сумму?
***
Наконец дверь открылась, и все трое вышли из переговорной с хмурыми физиономиями. Казалось, что каждый из них был еще более рассержен, чем когда они решили меня выдворить.
К ним сразу же подошли стражницы Шиль и два ассистента Кобэна.
Вам покажут дорогу к покоям, сказал он.
Ничего не ответив, Габриэль проследовал за одним из ассистентов в сопровождении Шиль и по пути повернулся к Томэлю:
Ты не идешь?
Чуть позже.
Томэль повернулся к своей Шиль:
Gishan senai, произнес он на древнем языке клира, который изучали и знали только высшие сословия и приближенные к монархам семьи. В быту, среди тех, кто не знал языка, элитная стража общалась на нем со своими господами для секретности.
Стражница покорно и молчаливо удалилась вместе с ассистентами, оставив меня наедине с Кобэном и Томэлем.
Не смотри на меня так, сказал Кобэн, заметив на себе напряженный взгляд Томэля.
Тебе только что сошло с рук оскорбление достоинства дворянина.
Я думаю, что твой старший брат достаточно взрослый, чтобы пережить это.
Мы бы обеспечили тебя всеми необходимыми средствами и поддержкой. Незачем было вымогать деньги у Визора.
Поддержка это хорошо, и да, вы мне ее окажете, когда это понадобится. Но деньги тоже очень хорошее вознаграждение за труды.
Выгоды ты никогда не упускаешь.
Я рискую слишком многим и не собираюсь делать это бесплатно.
Томэль вздрогнул, когда ощутил, что его поясницу кто-то скребет пальцами. Он повернулся ко мне, и вся его серьезность бесследно пропала, сменившись добродушной улыбкой. Я обняла его, а он меня.
Я скучала, произнесла я, прижавшись к его плечу.
Нисаа, ты опять нарушаешь этикет, хмуро одернул меня Кобэн.
Мне все равно.
Не вижу ничего плохого в желании обнять Градоначальника, поддержал меня Томэль, смеясь.
Кобэн отвернулся и отошел подальше от нас.
Тогда проводи нашего гостя к его покоям. Томэль, ты знаешь, как меня найти при необходимости, произнес он и скрылся за поворотом коридора.
Вы, наверное, устали с дороги. Давайте я отведу вас в вашу комнату, сказала я, взяв его за руку и утаскивая за собой.
А какая у меня комната? Хорошая?
Ну-у-у-у, протянула я, сморщив нос. Она определенно лучше, чем те, в которых живем мы и инженеры.
***
Томэль задумчиво глядел в окно вагона, внимая безмятежному молчанию замерзающей пустыни. Он смотрел куда-то сквозь меня, и я стеснялась произнести хоть слово. Мне было жаль той зыбкой ауры момента, в котором он находился наедине с собой. Я чувствовала, как он все больше ускользает и от меня, и от реальности. Он о чем то мечтал. Какая-то фантазия, очаровав, поглотила его целиком. И он смотрел дальше меня, дальше этого момента, дальше времени и пространства. Туда, где для него все было действительно настоящим.
Я наконец-то увидел свою семью, неожиданно произнес он, повернувшись ко мне, и чарующая атмосфера вокруг него начала медленно таять.
Как давно вы не виделись?
Два года. Я ведь их даже не узнал.
Правда? Неужели они так изменились?
Они не изменились, сказал он, откинувшись на спинке сиденья и скрестив руки перед собой.
Значит, дело в вас?
Томэль промолчал, посмотрев в потолок.
С возрастом меняется очень многое, Нисаа. Я люблю свою жизнь и считаю, что у меня есть все, чего я хотел в ней достичь, считаю, что все испытал. Но я чувствую, будто есть что-то еще. И чем старше я становлюсь, тем больше мне наскучивает то, что я уже знаю. Любопытство это то естественное в человеческой природе, что нельзя заглушать, иначе можно ли вообще называться человеком, не стремясь к большему?