- Из-за ее эгоистичных поступков, - Ян ответил почти мгновенно.
- Эгоистичных? - Профессор поправил свое пенсне и, картинно приподняв брови в удивлении, оглянулся на остальных членов экзаменационной комиссии. - Не могли бы вы ответить более содержательно, молодой человек?
- Хорошо, - Ян пожал плечами и с уверенной улыбкой тоже посмотрел на членов комиссии.
Остальные члены комиссии по-разному отреагировали на его улыбку. Самая молодая учительница, тайная мечта большинства учащихся мальчишек этой спецшколы, Вильмари Энейхауз, стройная и очень привлекательная блондинка, постаралась сохранить лицо спокойным. Но далось ей это с некоторым трудом, отчего она невольно нахмурилась. Что с нее еще было взять? Только окончившая в прошлом году университет, она пока не обросла нужной броней невозмутимости и еще позволяла прорываться своим живым эмоциям, чем быстро склоняла на свою сторону учеников. Яну было хорошо видно, что мисс Энейхауз старается подражать их директору, который славился своим невозмутимым выражением лица в любой ситуации. Ходили даже легенды, что тот никогда не меняет выражение своего лица. И опровергнуть это утверждение Ян не мог, потому что еще никогда на его памяти то не менялось. Саму же мисс Энейхауз он не очень жаловал. Юноша и сам не знал почему, но она ему не нравилась.
Второй экзаменатор, совершенно лысый профессор Черно Ханестке, преподававший у них философию, лишь на мгновение оторвался от своих записей, бросив взгляд на Яна, и вновь принялся с увлечением их просматривать.
А вот третий член комиссии, действующий инквизитор-ловец Элриан Колрак, недовольно нахмурился на его слова. Но Ян оставался спокойным. Это с виду инквизитор-ловец был брутальным и очень бородатым мужчиной, неопределенного возраста. А в жизни это был, наверно самый большой шутник, которого он видел в своей жизни. Юноша был с ним знаком уже более четырех лет и ни разу еще не видел того злым. Хотя он не обманывался этими веселыми шутками. Просто так в инквизиторы-ловцы нельзя было попасть, и поэтому Ян с огромной уверенностью мог утверждать, что если это будет нужно, Элриан Колрак без каких-либо сомнений убьет его и вообще всех, на кого укажет обвиняющий перст инквизиции.
- Элия просто повела себя как незрелый человек, - Ян начал отвечать на вопрос профессора Таунли. - Вместо того, чтобы нести ответственность за жизни своих, недавно родившихся близнецов, она просто убила себя, только лишь потому, что ее любимый оказался не таким, как она представляла. Ах, какая трагедия, - юноша закатил глаза, выражая свое отношение к такому поступку. - Вот я и говорю о ее психологической инфантильности в чистом виде, которую нам показывает автор в своем произведении.
- Но постойте, мистер Асанж, - не удержалась Вильмари Энейхауз. - Этим ее поступком автор хотел показать нам ее чистоту, она приняла на себя грехи своего любимого и своей смертью хотела искупить их перед божественными супругами.
- Ее чистоту? - Ян удивленно приподнял брови и посмотрел на мисс Энейхауз. - А в чем это выражается? Ее жертвой? Так ведь она ничего не добилась этим, как нам показывает история в дальнейшем. В чем чистота? В том, что она испугалась нести ответственность за свои поступки и ошибки? Ведь именно ради нее Сенекин совершал все свои злодеяния и пошел наперекор божественным супругам. В том, что вместо того, чтобы защищать своих родных детей, она сбросила с себя всю ответственность на совершенно чужих людей? Бросила своих новорожденных детей, которых должна была бы защитить от обезумевшего отца, ставшего злодеем. Нет, ее поступок - это поступок инфантильного человека. Если бы нужно было показать нам ее чистоту, то автор должен был оставить ее в живых, чтобы она воспитывала своих детей, живя с монстром, в которого превратился ее любимый и ограждая их от его пагубного влияния. Вот это была бы ее жертва. Тогда бы она несла ответственность за свои поступки и ошибки. Если бы она сохранила свои идеалы, то это было бы доказательством ее чистоты.
- Но вы ошибаетесь, мистер Асанж. Ведь поступи она иначе, тогда не было бы того, что произошло дальше. Просто вы еще слишком молоды, чтобы понять всю ту драму... - начала было мисс Энейхауз, но была прервана Яном.
- Вы меня простите, мисс Энейхауз, - Ян удивленно посмотрел на учительницу, - но, какая разница, какая там была драма? Она родила детей по своему собственному желанию. Они не просили рожать их. Родила? Будь добра неси ответственность до конца и вырасти этих детей, воспитай, позаботься о них. Я считаю так. А выбрать трагическую смерть лишь из-за того, что твои идеалы не совпали с действительностью, на мой взгляд, и есть самая настоящая инфантильность и эгоизм. Она же не задумывалась, что ее смерть принесет много горя ее родным и близким.
- Вы ошибаетесь, мистер Асанж, - мисс Энейхауз посмотрела на него со снисходительностью взрослого, который должен объяснять очевидное несмышленому дитю.
И этот ее взгляд очень сильно не понравился Яну. Он понимал, что в его суждениях есть часть юношеского максимализма, но примерно в том же ключе думало и немало умудренных опытом людей. К примеру, дядя Джулс, бывший сослуживец отца, который работал наемником, и раз в год навещал их с отцом. Как-то, увидев, что тот читает 'Далекие войны' они стали обсуждать это произведение и тогда дядя Джулс был не менее категоричен, только добавлял, что Сенекина вообще не нужно было инициировать и обучать, а сразу же прибить, раз его судьба могла принять такой оборот. Сам Ян с такой постановкой вопроса не был согласен, и они долго и много спорили с дядей Джулсом по этому поводу.
- Мисс Энейхауз, - Ян улыбнулся. - Это ведь не точные науки.
- Что вы хотите этим сказать? - Мисс Энейхауз слегка нахмурилась.
- Лишь то, что от меня требовали мое мнение, и я его высказал. Оно не может быть правильным или не правильным здесь. Это литература, а не точные науки, где возможен единственно правильный ответ. Я именно так воспринимаю поступки этих героев, пропуская их через свой обретенный опыт, - на этом слове инквизитор слегка шевельнулся и хмыкнул, а Ян заметил легкий жест рукой от профессора Таунли, который призывал его к молчанию и послушно замолчал.
Хотя он хотел продолжить и припомнить этой уже откровенно неприятной ему девушке ее двойное 'вы ошибаетесь', загнав в ловушку и выставив, как ту, которая не дает развиваться подрастающему поколению и, соответственно, не справляющуюся со своей работой, как преподавателя.
- Я не это имела в виду, - начала мисс Энейхауз, но, взглянув на профессора Таунли, который взглядом показал заканчивать диспут, продолжила не совсем так, как хотела. - Но, вы правы, вы имеете право на свое мнение и видение этого произведения.
За спиной Яна послышался недовольный гул учеников-поклонников молодой учительницы, но он не подал вида, что заметил это. Ему было просто плевать на их недовольство. Если кто-то из них решит выразить свое недовольство и попробовать проучить его, то он всегда был готов к этому. В свое время ему пришлось немало помахать кулаками, отстаивая свою независимость от этого школьного общества.
- Что ж, интересный спор получился. Думаю на этом все, - профессор Таунли обернулся посмотреть на своих коллег. - У меня больше нет вопросов к экзаменуемому. А у вас?
- Нет, - ответила Вильмари Энейхауз, которой после этого ничего иного не оставалось.
Профессор Ханестке лишь что-то отрицательно махнул рукой, а инквизитор-ловец промолчал.
- Поздравляю вас, мистер Асанж, вы сдали экзамен на девяносто три бала из ста.
- Благодарю, - Ян улыбнулся профессору, хотя хотелось скривить лицо. Он ответил на все сто баллов, но семь баллов с него показательно сняли за спор. Мол, ты молодец, но знай меру.
Впрочем, для него, что девяносто три балла, что девяносто семь, что сто баллов, все было едино. Главное он сдал экзамен и уже завтра может забрать свой аттестат. Даром ему не нужны все эти официальные церемонии, которые начнутся только через пару декад.
Юноша подошел к своему месту, один раз ловко избежав подножки от поклонника мисс Энейхауз, собрал свои вещи и вышел из светлого кабинета литературы, в котором провел много хороших и интересных часов. Профессор Таунли был прекрасным преподавателем и сумел привить многим своим ученикам любовь к чтению.