Стоулз убрал ладони от лица.
Птица была одинока. Ее огромные крылья мерно взбивали бескрайние глубины пространства, где не на чем было остановить взгляд. Но в Ее глубинах была Сила, и Сила была Жизнью. Птица посмотрела на север, где не было севера, и Она посмотрела на юг, где не было юга. Она посмотрела на восток и запад, вверх и вниз. А затем из ничего и из своей Воли Она свила Гнездо.
Гнездо было широким, глубоким и крепким. В это гнездо Она положила сто яиц. Она сидела в гнезде десять тысяч лет, высиживая яйца и размышляя. Когда время приспело, Она покинула гнездо и повесила вокруг него светильники, дабы птенцы могли видеть. Она смотрела, и Она ждала.
Из каждого яйца вылупились сто Сынов Птицыобщим числом в десять тысяч. Но столь широким и столь глубоким было это гнездо, что места хватило всем, и с избытком, каждому по царству, и каждый был царьцарь надо всеми существами, которые ползают и плавают, летают и бегают на четырех ногах, над существами, рожденными в щелях и закоулках гнезда, рожденными из тепла и ожидания.
Мудра и жестока была Птица, мудры и жестоки были Сыны Птицы. Два раза по десять тысяч лет они сражались и царствовали, и Птица была довольна. Затем некоторые из них решили, что они столь же мудры и столь же могущественны, как сама Птица. Из ткани гнезда они сотворили тварей, подобных себе самим, и дохнули им в ноздри, дабы иметь своих сыновей, которые станут служить им и сражаться за них. Но сыновья Сынов не были мудрыми, не были сильными и жестокими, а были глупыми, слабыми и мягкотелыми. Птица не была довольна.
Она низринула своих Сынов и позволила, чтобы их сковали глупые и мягкотелые Перестаньте крутиться, мистер Рэндалл! Я знаю, что это слишком огромно для вашего маленького умишка, однако, вы уж мне поверьте, сейчас вам просто необходимо задуматься над вещами, которые длиннее вашего носа и шире вашего рта.
Глупые и слабые не могли сдержать Сынов Птицы, поэтому Птица поместила среди них, в разных местах, других, более сильных, более умных и более жестоких, дабы хитростью своей, жестокостью своей и обманом они не дали Сынам вырваться на свободу. Потом Птица удалилась, довольная, и стала ждать и смотреть, как разворачивается игра.
Игра идет и сейчас. А посему мы не можем позволить вам общаться с вашим клиентом, равно как и помогать ему каким-либо образом. Теперь вы видите сами, не правда ли?
А ни хрена я не вижу, закричал Рэндалл, почувствовавший вдруг, что снова может говорить. И к чертовой матери всю вашу гопу! Эта шутка зашла слишком далеко.
Неразумный, слабый и глупый, вздохнул Стоулз. Покажите ему, мистер Фиппс.
Фиппс встал, положил на стол портфель, открыл его, вытащил оттуда какой-то предмет и сунул его Рэндаллу под нос. Предмет оказался зеркалом.
Посмотрите, пожалуйста, сюда, мистер Рэндалл, вежливо попросил Фиппс.
Рэндалл посмотрел на свое отражение в зеркале.
О чем вы думаете, мистер Рэндалл?
Отражение потускнело и исчезло, теперь он смотрел в собственную спальню, но со странной точки зрения, словно немного сверху. В спальне было темно, однако он вполне мог различить голову жены, лежащую на подушке. Вторая подушкаего собственнаяпустовала.
Синтия пошевелилась, повернулась и негромко вздохнула. Приоткрытые губы слегка улыбались, наверно, ей снилось что-то хорошее.
Видите, мистер Рэндалл? прервал молчание Стоулз. Ведь вы не хотите, чтобы с ней что-нибудь случилось?
Послушай, ты, грязный ублюдок
Спокойнее, мистер Рэндалл, спокойнее. Так вот, мы не хотим от вас ничего особенного. Просто не забывайте о своих интересах и о ее интересах. Стоулз отвернулся от Рэндалла, словно от чего-то безмерно скучного. Удалите его, мистер Фиппс.
Идемте, мистер Рэндалл.
И снова Рэндалл ощутил унизительный толчок сзади, а затем оказалось, что он летит по воздуху, а все окружающее кувыркается, вертится, рассыпается на мелкие куски
Совершенно проснувшийся, он лежал в своей собственной постели на спине, покрытый холодным, липким потом.
Синтия пошевелилась и села.
Что с тобой, Тедди? спросила она сонно. Ты так страшно кричал.
Ерунда. Сон какой-нибудь, наверное. Прости, что я тебя разбудил.
Ничего. Желудок не в порядке?
Да, есть немного.
Выпей соды.
Сейчас.
Рэндалл встал, вышел на кухню, разболтал щепотку соды в воде и выпил. Теперь, полностью проснувшись, он чувствовал неприятное жжение во рту, сода немного помогла.
Когда он вернулся в спальню, Синтия уже спала. Он тихо скользнул под одеяло. Не просыпаясь, она прижалась к мужу, согревая его своим телом. Вскоре заснул и он.
Ла-диди-да! Все не беда! Оборвав песню на полуслове, Рэндалл слегка ослабил душ, чтобы не заглушать нормальный разговор. Доброе утро, красавица!
Появившаяся в дверях ванной Синтия терла рукой один глаз и сонно глядела на мужа другим.
Всем людям, поющим на голодный желудок, доброе утро.
А чего мне не петь? Сегодня прекрасный день, я прекрасно выспался. И я сочинил новую прекрасную душевую песню. Ты только послушай.
Могу и обойтись.
Эта песня, продолжал Рэндалл, нимало не возмутившись, посвящается Юноше, Который Вознамерился Питаться Червями Из Огорода.
Какая гадость!
Никакая это не гадость. Слушай.
Включив душ посильнее, он объяснил:
Для достижения максимального эффекта необходим аккомпанемент льющейся воды. Куплет первый:
Я червей призову, и они приползут.
Не желаю в грязи я копаться.
Мне пускай создадут и комфорт, и уют,
Раз уж должен я дрянью питаться.
Он сделал паузу, ожидая, видимо, аплодисментов, а затем объявил:
Припев.
Ла-диди-да! Все не беда!
Я червяков приглашаю сюда!
Они вкусны весьма с витамином А.
Я люблю червяков, я от них без ума!
Тут он снова помолчал и объявил:
Второй куплет. Только второй куплет я еще не сочинил. Повторить первый?
Спасибо, не надо. Лучше вылезай скорее и дай мне возможность помыться.
Тебе не понравилось, укоризненно сказал Рэндалл.
Я этого не говорила.
Настоящее искусство редко получает признание, скорбно возгласил он, однако из душа вышел.
К тому времени как Синтия умылась, кофе был уже готов. Рэндалл церемонно вручил ей стакан апельсинового сока.
Тедди, ты просто душка. И что же ты намерен выцыганить у меня всем этим подлизыванием?
Тебя самое. Правда, попозже. А ведь я не только очарователен, но и умен.
Правда?
Ага. Слушай, я придумал, что делать с общим нашим другом Хогом.
С Хогом? О господи.
Осторожнее, разольешь.
Забрав у жены стакан, он поставил его на стол.
Успокойся, киска. Что это с тобой?
Не знаю, Тедди. Просто у меня ощущение, словно мы вооружились детским пугачом и пытаемся при его помощи победить самого главного злодея.
Не надо было мне начинать деловые разговоре до завтрака. Выпей ты кофе, может, полегчает.
Хорошо. А тоста мне не надо. Так что же у тебя там за блестящая идея?
Все очень просто, объяснил Рэндалл, хрустя поджаренным хлебом. Вчера мы старались не попасться Хогу на глаза, чтобы он, часом, не вернулся в вечернюю свою личность.
Вот-вот.
Ну а сегодня нам этого совсем не потребуется. Мы можем прицепиться к нему, как пиявки, идти за ним по пятам. Если это как-нибудь помешает дневной половине его личностину и что? Ведь мы можем сами показать ему дорогу в «Акме». А там привычка приведет его туда, куда он ходит всегда. Ну как, все верно?
Не знаю, Тедди. Возможно. Люди, перенесшие амнезию, ведут себя иногда очень странно. Он может просто прийти в смятение, утратить ориентацию.
Так ты думаешь, не получится?
Может, получится, может, и нет. Но пока в твой план входит быть всюду и все время вместе со мной, я согласна попробовать, хотя лучше бы бросить это дело.
Рэндалл словно не обратил внимания на поставленное женой условие.
Вот и отлично. Сейчас я позвоню этому старому сычу и скажу, что мы зайдем за ним прямо в его квартиру.
Потянувшись через стол, он подвинул к себе телефон и позвонил Хогу.
Ну точно, он с приветом, сказал Рэндалл после короткого разговора с клиентом. Сперва он вообще меня не узнал. Затем вроде как в его голове что-то щелкнуло, и дальше все пошло нормально. Ты готова, Син?