Но Лазарев такой прибор для какой-то цели изготовил. Для чего загадка. Еще одну загадку жизнь подкинула в тот самый момент, когда я открыл справочник с описанием и историей аппарата. В первых строчках значилось, что расширитель в 1995 году изобрел молодой российский ученый Даниил Лазарев.
Похоже, это был прадед Павла. Который в конце ХХ века был знаком с моим прадедом. Удивительные сюрпризы преподносит иногда судьба. Мы с другом жили на соседних улицах, наши родители знались с незапамятных времен. Выходит, и прадеды могли тоже приятельствовать. Нужно не забыть расспросить об этом деда. Когда вернусь.
Однако, сюрпризы на этом не закончились. Расширителя я в каюте Лазарева не нашел, сколько ни старался. Обычно прибор, насколько мне помнилось, представлял собой нечто вроде продолговатой пластиковой планки серого цвета, который закрепляли на косяке двери одной из комнат. К нему также прилагался пульт управления, плоская штучка с кнопками и экранчиком, такого же серого цвета. На пульте выставлялись нужные параметры, а сам расширитель работал от беспроводной электрической сети.
Ни прибора, ни пульта здесь не было. В рабочем компьютере Павла имелась только запись о команде материализатору. Ничего больше.
В технике я разбирался неплохо. Но, в случае, если сам чего-то не понимаешь, можно обратиться либо к знаниям человечества, содержащимся в базах данных, либо к человеку, который необходимыми знаниями обладает.
Я спросил про материализатор нашего главного инженера Виктора Глущенко.
Виктор рассказал нечто такое, что помогло ситуацию прояснить. Поскольку он был в курсе всех, ну или почти всех достижений современной науки. Оказывается, незадолго до начала второй экспедиции на Хорос на Земле кто-то подал патент на усовершенствование расширителя. Кто именно, он не помнил. Обещал посмотреть. Прибор теперь мог иметь форму обычного накопителя, который позволялось вставить в соответствующее гнездо браслета связи.
Ты понимаешь, что это означает? спросил Глущенко.
Мобильность?
Именно так. Теперь с ним можно ходить, а не оставлять в помещении.
А работать он тоже в разных местах будет, ну, в смысле, расширять?
Нет. Там где он включается, пространство расширяется. А тебе для чего?
Пока не знаю, ответил я. Я и в самом деле пока не понимал, есть ли здесь какая-то связь с исчезновением Лазарева. Возможно, это как-то относится к пропаже тех десяти, из предыдущей экспедиции.
Держи меня в курсе, если что узнаешь, сказал Виктор.
Я пообещал. А потом вернулся в бокс Павла и посмотрел историю действий с материализатором. Так и есть. На другой день после команды на изготовление расширителя мой товарищ дал прибору еще одно задание. Сделал себе новый браслет-коммуникатор. Ясно. Стандартные браслеты выпускались без картоприемников. Памяти хватало, дополнительных устройств не требовалось. Никто на эту запись особого внимания не обратил коммуникатор вполне мог выйти из строя по разным причинам.
Ночь прошла плохо. Сначала вообще не мог уснуть, ломая голову над новой загадкой. Для чего это Пашке понадобился мобильный расширитель? Какое пространство он им собрался расширять?
Когда, наконец, заснуть удалось, мне начали сниться всякие кошмары. Вход в пещеру, мы трое не успеваем увернуться от массивных стволов падающих на нас деревьев. Долго вылезаем из завалов, уже без скафандров. Они разодраны в клочья, шлемы разбиты. А потом видим Лазарева при входе. Паша ставит над сводом свой браслет, включает его, машет нам призывно, и скрывается в пещере. Он тоже без скафандра. Спешим за ним, но когда добегаем, немного не успеваем вход сдвигается, как в сказке про Али-Бабу, и мы тщетно пытаемся определить хотя бы место, где только что он находился.
Я проснулся в холодном поту, сердце учащенно билось. Несколько раз глубоко вдохнул, приводя показатели в норму.
А что ты хочешь, болезнь еще не прошла. спокойно говорил по связи Иван. Организм у всех может реагировать по-разному.
С момента изоляции, напомнил доктор, миновало только четыре дня.
Мои товарищи при этом были в норме.
На следующее утро я решил вспомнить полезные навыки заняться самостоятельным приготовлением пищи. Заказал материализатору поэтому не готовые блюда, а необходимые ингредиенты. Проводить время на кухне мне нравилось. Готовка помогала собраться с мыслями и разложить все по полочкам. Увлекал сам процесс. К тому же, всегда приятно питаться тем, что сделал сам. Не зря говорят, что большинство отличных поваров именно мужчины. Так было во все времена.
А потом позвонил бортинженер.
Угадай, кто подал заявку на патент новой модели расширителя? спросил он.
Лазарев?
Ага.
Я, впрочем, не сомневался. Откуда бы иначе он мог знать о мобильном расширителе, если почти сразу после подачи заявки улетел сюда. Пашка был достойным продолжателем дела своего прадеда.
Впрочем, любой космонавт-исследователь имел на своем счету немало изобретений. Такова специфика нашей профессии, поскольку многое приходится отлаживать на практике. Разработчик не всегда имеет возможность предугадать, как поведет себя его детище в той или иной ситуации. Нельзя объять необъятное, как говорил Козьма Прутков.
Связь с Землей на Хоросе имелась. Особенность заключалась в том, что связь представляла собой односторонний формат. Не было такого, как показывают в старой фантастике, где космонавты общались с центром напрямую по видео. Реальность расстояния вносила свои коррективы. И если в пределах Солнечной системы еще существовала возможность как-то разговаривать не прерываясь, при условии, конечно, что все происходило с чудовищными задержками, то в межзвездном пространстве такого даже не представлялось.
Связь внутри нашей системы напоминала интернет первых времен. Для обстоятельной беседы требовалось достаточное время, поэтому многие приспособились говорить только необходимое. За пределами же влияния Солнца связь осуществлялась по методу Красовского. Путем передачи пакетного видео. Наговариваешь все, что нужно, аппаратура записывает и отсылает. Через неделю Земля принимает твой сигнал и реагирует. Соответственно, еще через неделю получаешь ответ. Разумеется, все зависит от расстояния. Для ближайших к земле звезд время доставки сообщения сокращается.
На Земле у меня был человек, к которому я частенько обращался за помощью. Саша Зерцало, коллега по Институту Дальнего Космоса. Бывший, можно сказать, коллега, поскольку я не работал в институте лет восемь. С тех самых пор, как стал космонавтом-исследователем. С Сашей мы поддерживали, впрочем, приятельские отношения. И ему я отправил сообщение с просьбой кое-что узнать.
А у меня в запасе две недели, чтобы постараться найти ответ зачем Лазареву понадобился прибор. И через три дня после этих двух недель завершался срок самоизоляции. Самое время для того, чтобы снова сделать вылазку и посмотреть, что представляет из себя та пещера, куда мы так и не успели попасть.
Шестаков, однако, отреагировал на мое предложение довольно сухо.
Там видно будет, сказал он с интонацией, отдающей пессимизмом. Вы пока поправляйтесь.
Оставшееся время я провел плодотворно. Порылся в Пашкином рабочем компьютере, просмотрел и скачал себе последовательность аппаратных действий материализатора в его каюте. И занялся упорными вычислениями в своем кабинете. С утра и до вечера. С небольшим перерывом на обед.
К концу этих двух недель появилась и разработка свой вариант носимого материализатора. И вариант браслета связи с гнездом под приборчик.
Проверил кое-какую информацию. Браслеты Лазарева и остальных девяти тоже исчезли из кают. И на связь после пропажи их обладатели не выходили.
К концу второй недели Саша прислал объемистое видеописьмо с прилагавшимися файлами.
Серега, сказал он мне с экрана, тут все, что ты просил. Про первую экспедицию не особенно много получилось разузнать. Там не все так просто, как кажется. Из бывших на карантине никого не удалось найти. Непонятно как-то. А из не бывших никто по этому поводу ничего не говорит. Молчат, короче говоря. У меня такое ощущение, что им есть, что сказать. Но молчат. Ты сам как там? Давай, держись. Пиши, если что еще нужно будет.