Я был просто ошарашен и не знал, что ответить. Брякнул первое, что пришло на ум:
- Так у меня Ольга. Я женат. Ты же знаешь.
- Я согласна быть второй, - горячо зашептала она. - Не хочу я этот новый мир, где одни бабы. Не хочу!
За дверью опять загремело, и она замолкла, потом перевернулась на спину и почти силой затащила меня на себя.
- Давай еще, - шептала она мне в ухо. - Хочу! Выгонят скоро.
Уговаривать меня не пришлось. Это все-же было проще чем принимать какое-то решение и что-то обещать ей.
Мы только успели закончить, как вдруг дверь с грохотом отворилась, и в комнате вспыхнул свет. В дверь заскочила сестра-охранница с направленным на меня пистолетом, следом еще одна, уже с Калашниковым, потом вошла Старшая.
- Любка, брысь отсюда! - приказала она. - Хватай оружие и на свое место!
Голая девушка сорвалась с кровати и бросилась к дверям. На выходе она остановилась и испуганно спросила:
- Что случилось?
- У дружка сейчас спросим. Они пришли не одни, там за стенами еще куча солдат.
Люба бросила на меня взгляд - то, что я прочитал там, удивило. Девушка предупреждала - только держись, я с тобой. Она исчезла. Я же так и сидел на кровати, прикрывшись по пояс одеялом.
- Вставай, и иди сюда.
Старшая поманила меня рукой. Пока я сползал с кровати, в комнату забежала еще одна женщина. Здоровая, рослая баба. Вот это точно надзирательница, мелькнуло у меня в голове. Она была с помповым ружьем, и, похоже, её я уже где-то видел.
- Что там? - не отрывая от меня взгляда, бросила Старшая.
- Две группы. Одни очень крутые, все, даже оружие навороченное, вторые чурки, но тоже явные боевики.
Я молчал и только диву давался - ничего себе девочки, всех выцепили. Теперь понятно, как они стали здесь главными. Услышав про навороченных, я сразу понял, кто это. Значит, москвичи нас все-таки догнали. Про 'чурок' тоже все понятно, непонятно другое, что это - они теперь действуют сообща? А Старшая Сестра считает, что это мы их привели? У ней, похоже с мозгами не очень.
- Я сказала, иди сюда!
В глазах Сестры Вероники загорелся сумасшедший огонек. Теперь я начал понимать, почему её здесь так боятся. Я мысленно прикинул, какие у меня шансы и понял, что никаких - на меня смотрели сразу три ствола. Если я кинусь в драку, меня просто пристрелят, поэтому я расслабился и покорно пошел к бывшей начальнице. Как только я оказался в зоне досягаемости, Вероника, не замахиваясь, как профессиональный боксер ударила меня в лицо. Может я и позволил бы ей разбить мне нос, но тело среагировало само - я мгновенно присел и кулак просвистел над моей головой. Когда-то в мальчишеских драках, хорошая реакция часто спасала меня.
От ответного удара я смог удержаться.
- Ах ты, сука!
Старшая не ожидала такого и разозлилась еще больше. Она протянула руку, лесбиянка, стоявшая рядом, без слов поняла жест, и протянула ей резиновую палку.
Я только успел выставить над головой руки, как на меня обрушился град ударов. Вероника работала дубинкой виртуозно, руки у меня сразу потеряли чувствительность - она отбила мышцы. Я перестал думать о том, что меня могут пристрелить и с криком бросился на Старшую. Однако добраться до нее я не успел - краем глаза заметил летевший сбоку приклад Калашникова, но уклониться уже не смог. В следующее мгновение, мир погрузился в темноту.
Очнулся я от того, что кто-то вылил на меня ведро воды. Я дернулся и понял, что подвешен за руки на стене, ноги тоже были закреплены. Тело болело. Похоже, меня били, когда я был в отключке. Я потряс головой, бесполезно пытаясь убрать мокрые волосы, с которых в глаза текла вода. Потом открыл глаза. Комната была уже другая, и я со страхом понял, что это пыточная - я висел на стене, а на столе прямо передо мной лежали несколько предметов, которые я бы не хотел видеть. Уже знакомая длинная резиновая палка, рядом еще одна, короче и толще. Что было еще страшней - там же находились пассатижи с изолированными ручками, один большой боевой нож и холодно поблескивал хирургический скальпель. В довершение ко всему, в углу лежал молоток.
- Одыбал? - на обыкновенном офисном стуле сидела все та же охранница-лесбиянка. Голос был фальшиво ласковый. - Какой-то ты слабенький, один раз по кумполу и час глаза не открывал. Ты не обижайся, теперь мы аккуратнее будем, больше сознание не потеряешь. Сейчас позову Сестру Веронику, и начнем разговаривать.
Она вышла. Я покрутил головой, стараясь разглядеть помещение. Взгляд время от времени терял фокусировку, и все вокруг расплывалось. Похоже, стряхнули бошку, подумал я. Ко мне начали возвращаться чувства, и я ощутил, что лицо у меня похоже на маску, мышцы застыли и не слушались. Я попробовал пооткрывать рот и поморгать и сразу скривился - было больно. 'Значит и фейс мне подчистили хорошо'. В комнате, кроме того, что я разглядел сразу, ничего не было. Глухое, без окон, помещение с выкрашенными в темно-серый цвет стенами. В обитой жестью двери маленькое окошечко, сейчас закрытое. Наверное, карцер был какой-нибудь, подумал я.
Я повернул голову - на руках у меня были обычные наручники. По одному кольцу на моих руках, вторые накинуты на черные металлические крюки с двух сторон.
Двери были плотные, и шагов я не слышал, хотя может быть все дело в моих оглохших ушах. В келью вошла Старшая Сестра, следом за ней появились еще трое. Вечная сестра-лесбиянка и две охранницы с автоматами. Я вздрогнул - одной из автоматчиц, оказалась Люба. Она бросила только один быстрый взгляд на меня, лицо её дрогнуло, но девушка справилась и отвернула окаменевшее лицо в сторону. Больше я, как не старался, не мог поймать её взгляд.
Сестра Вероника заняла единственный стул и уставилась на меня.
- Давай, дружок, выкладывай все по-хорошему, - она чуть подняла уголки губ, обозначив улыбку. - Подругу твою жалко, хорошая девушка, не хочу я её пока жестко допрашивать, ребеночек у нее маленький. Но если ты не заговоришь, все равно придется. А ведь виноват во всем ты - ни одна женщина, никогда не придумает такое, чтобы в своих планах использовать детей. Тем более таких маленьких.
'Значит, Ольга ничего ей не рассказала'.
- Ты ошибаешься, Сестра, - распухшие губы ворочались с трудом. - У меня нет никаких планов, мы просто идем. Ищем лучшее место для жизни. Мы даже не подозревали, что в этом городе могут жить люди. Славинск считается вымершим полностью.
- Ты это прибереги для кого-нибудь, вон голубям мозги ..., - она грязно выругалась. - А я в свое время, каких только историй не наслушалась - заключенные могут такое наплести, чтобы разжалобить и что-нибудь получить, что даже Лев Толстой не придумает. Ты давай рассказывай, что это за люди следят за нами. И кто вы? Вообще, все - время у нас пока есть. Но запомни, как только они сунутся сюда - ты не жилец. И пацанята твои тоже!
Она повернулась к своим подчиненным.
- Ну-ка напомните ему, как дубинка работает. Ты, Любка.
Однако первой была мужиковатая охранница, она крест-накрест, с выдохом, врезала мне резиновой палкой по ребрам.
Я задохнулся. Боль пронзила все тело. Когда я опять открыл глаза, то сквозь невольно выступившие слезы, заметил взгляд Любы. Она с явным состраданием глядела на меня, но увидев, что я открыл глаза, вновь отвернулась. Зато в глазах, других женщин - старшей Сестры и Сестры-охранницы, я прочел совсем другое. Они получали удовольствие! Глаза блестели, дыхание ускорилось, и даже щеки порозовели.
- Еще добавь, - скомандовала Старшая. - Хотя, подожди, дай дубинку, я немного поработаю.
Лесбиянка с неохотой уступила резиновую палку. У Вероники в глазах загорелись огоньки, она подошла поближе, я напрягся. Похоже, мой рассказ для нее совсем не главное.
- Я правду говорю. Мы никого не приводили, может это кто-то на вас охотится.
Однако моя речь не остановила Веронику, она перехватила дубинку двумя руками и сильно ткнула концом мне в солнечное сплетение. В это раз дыхание перехватило гораздо серьезней, меня гнуло, но руки, закрепленные на стене, не давали этого сделать. Я наконец вдохнул, и меня вырвало. Похоже, эта сучка, точно знала куда бить. Когда из меня брызнула рвота, она отскочила и снова выругалась. Потом прошлась дубинкой по моим икрам - дубинка легко летала, но удары оказались совсем не легкими. Ноги отнялись.
- Перестань, - прохрипел я, когда меня перестало рвать.
- Что, неужели, заговоришь?