В этот раз Старшая улыбалась во все лицо, она была на подъеме, ей было весело.
- Я все сказал.
- Нет. Ты ничего не сказал. Похоже, ты хочешь, чтобы я покувыркалась с тобой по-настоящему.
Она взяла со стола скальпель, и поднесла его ко рту, затем высунула язык и сделала вид, как будто облизывает его.
- Одну ты обрюхатил, ладно мне этого хватит. Сейчас переделаю тебя из мужика в оно. Хочешь?
Вероника веселилась вовсю. Мне показалось, что она уже забыла, зачем начинала этот допрос.
- Прекрати, сука!
Все в комнате застыли. Это была Люба. Она направила Калашников на Старшую Сестру и опять повторила:
- Отойди от него, тварь! Сама уродка, а мужики ей виноваты.
Вероника ожила, она презрительно посмотрела на девушку и процедила сквозь зубы:
- Ну ты и дура, настоящая баба. Только член увидела, сразу растаяла. Так вот они мужики и делают из вас скотин, к сорока годам ничего кроме кухни и детей не видящих.
- Иди на хрен! - выкрикнула Люба. Видно, было, что восстание далось ей нелегко и теперь криком она поддерживала себя.
- Я хочу и детей, и кухню, - уже тише добавила она.
Любка была неопытным бойцом и не замечала, что происходит вокруг. Я же увидел, как Старшая еле заметно подмигнула лесбиянке и кивнула на девушку. Охранница медленно опустила руку на кобуру и расстегнула её. Так же медленно, она стала вытаскивать пистолет. Старшая в это время продолжала заговаривать Любке зубы.
- Ладно, Сестра, успокойся. Действительно, я переборщила. Понятно, что мужик не виноват, я и сама поняла. Просто, ты же знаешь, что я злая на них, вот и...
Она развела руки, как бы показывая, что все в порядке. Скальпель в это время, Вероника незаметно перехватила и зажала как боевой нож.
Лесбиянка, наконец, выдернула Макаров. Я закричал. Любка, к моему удивлению, среагировала как настоящий спецназовец - очередь отбросила охранницу к стене. Однако Вероника использовала этот момент, она прыгнула к Любе, левой рукой перехватила ствол Калашникова - мне даже показалось, что запахло горелым мясом - а правой воткнула скальпель в шею девушке.
Я кричал, кричала та девушка, что пришла вместе с Любой, на полу с развороченной грудью лежала мертвая лесбиянка, а озверевшая Вероника все втыкала и втыкала скальпель в тело Любы. Та сначала билась и хватала руками острый медицинский нож, но через пару минут затихла.
Старшая поднялась и отбросила скальпель, потом вытерла окровавленные руки об кожаные штаны и приказала замолчавшей девушке:
- Иди отсюда. Скажи там Валентине, пусть пригонит кого-нибудь убраться здесь. Но только через полчаса. Я сейчас этим мудаком займусь, он за все ответит.
Девушка молчала и смотрела дикими глазами на залитую кровью Веронику. Получив приказание, она так же молча закивала и, пятясь спиной, исчезла из комнаты.
- Ну что, сука, рад?
Старшая подошла к столу взяла в руки нож, и начала проверять на пальце его остроту.
Меня потряхивало, но я смог сдержать голос, чтобы он не дрожал.
- Чему радоваться? Зачем девчонку убила? Ты же знаешь, что она не стала бы стрелять.
- Вот как раз и знаю. У меня в колонии, каких только не было. Даже те, что детей своих убили, и, думаешь почему? Из-за мужика. Так что и эта выстрелила бы. Ничего, сейчас ты за её смерть ответишь.
Вероника положила нож и вместо него взяла молоток. Я внутренне напрягся - неужели конец? Неужели все через что я прошел напрасно? Ни хрена себе ирония - выжить в ядерной войне, не погибнуть под когтями тварей, пройти через все схватки последних дней и умереть тут, под ударами молотка. Чертова сумасшедшая сука!
Мне хотелось разорвать её. Теперь мне стало понятно, что с головой у неё явный непорядок. Похоже, после апокалипсиса она съехала с катушек, хотя может и раньше. Начальница тюрьмы могла творить многое, и никто бы не узнал. Мне кажется, что за последние дни я встретил больше сумасшедших, чем за всю жизнь до этого. Мой взгляд опять остановился на мертвой, на полу. Бедная девчонка, хотя в какой-то мере Старшая права - я явился причиной.
- Ну что - выговорился?
Голос Вероники изменился, глаза опять заблестели. Она была в предвкушении того, что сейчас произойдет.
- Вероника, остановись, - я попытался еще раз достучаться до её мозгов. - Пойми, я ни в чем не виноват. Будь благоразумна - живой я гораздо полезней, чем мертвый.
Однако она не слушала меня, постучав молотком по столу, словно проверяя как он сидит в руке, она подняла на меня счастливые глаза и шагнула от стола.
- Сначала пальчики, - сексуально прошептала она и замахнулась.
Я дернулся, но чем это могло помочь? Боль пронзила левую руку, я опять дернулся и закричал. Когда перед глазами перестали плавать красные круги, я повернул голову. Похоже, кончила два пальца. Мизинец и безымянный разбухли и странно торчали в сторону.
После удара Сестра прикрыла глаза и даже тихонько застонала. 'Сколько же она так будет мучить меня?' Мне было страшно, наверное, даже страшнее, чем в тот раз, когда меня чуть не убил людоед. Тогда я все-таки мог бороться, да если бы и умер, то без мучений, а тут, похоже, я буду умирать очень долго.
Вероника очнулась.
- Теперь вторую ручку, - ласково сказала она и перешла к правой руке.
Я со всей силы закусил губу - больше не закричу, хоть так обломлю твое удовольствие. Однако ударить она не успела, дверь опять распахнулась и появилась Валентина. Сзади стояли еще женщины с оружием.
- Что? - недовольно спросила Старшая.
Валентина, стараясь не смотреть не на меня, ни на труп на полу, быстро сказала:
- Тебе надо быть там. Сестры говорят, мужики смогли пробраться внутрь колонии, одна часовая убита ножом, и одна без сознания, связана.
- Суки! - опять выругалась Вероника, бросила на меня сожалеющий взгляд и пообещала: - Я скоро вернусь.
Через пару секунд все исчезли.
Боль перестала быть такой острой и превратилась в постоянное нытье. Кровь, по-видимому, отошла от поднятых вверх рук и пальцы больше не опухали.
Мысли мошкой роились в голове. Чаще всего я думал о ней.
Оленька, как же ты там? Теперь и она, наверное, так и не сможет закончить свое дело. Сейчас, в момент, когда пришла настоящая пора прощаться с жизнью, меня вдруг пронзило - ради чего я ввязался в это дело, ради чего шаг за шагом постоянно двигался к этому роковому концу? И тут, перед лицом смерти, когда не надо было уже придумывать для себя отговорки, я понял, что это все не только из-за Ольги. Хотя она была, конечно, главным побудительным мотивом, но было и другое - подспудно я давно понял, что жизнь кончилась.
Несмотря на то, что я жив и здоров, легко можно было предсказать мой конец. Однажды я, как и многие, до этого останусь лежать на бруствере разорванный тварями. Никакого развития ситуации не было, никакого улучшения. Все превратилось в вечный привычный ад. И возвращение Ольги, а затем и организованное ей приключение, как бы вырвало меня из этой трясины. На кону для меня было совсем не доставка этого непонятного груза, о котором я ничего не знал и не понимал, зачем это нужно, и даже по большому счету, не наша встреча с Ольгой. На кону в этот раз была сама моя дальнейшая жизнь - или я смогу вырваться и найти что-то ради чего стоит жить, или я потихоньку сдамся и сгину.
И еще - за это время я, как ни странно, привязался к этому чудному ребенку, даже не понимая, кто он, я очень хотел, чтобы тот, наконец, добрался до своего дома. Это странное 'место', о котором все время говорила Ольга, начало ассоциироваться у меня с его домом, словно там его ждут родные. Да и должник я его, он спас меня, ничего не требуя взамен. Жалко, что не смогу теперь ему помочь.
Я одернул себя - какого хрена? Я еще не умер! Не сдавайся, идиот - твердил я себе. Ну не может быть так, чтобы все кончилось в этой комнате. Я подумал о том, кто это смог забраться в логово Ведьм. Скорей всего москвичи, они люди серьезные и справиться даже с профессиональными охраницами провинциальной тюрьмы, должны без проблем. Сейчас я был бы рад даже их появлению.
А ведь где-то там остался еще и Илья - он-то точно не оставит Ольгу и ребенка. На счет меня, он может быть на смерть и не бросился бы, а вот из-за них обязательно пойдет. Ведь он, как и Ольга запрограммирован на доставку 'ребенка' и яйца.
Я опять посмотрел на руки - нет, бесполезно, сам ничего сделать не смогу. Хотя если бы у меня были силы, чтобы подтянуться на одной руке, тогда бы цепь на второй ослабла бы и можно попробовать сбросить её с крюка. Я попробовал подтянуться, но ничего из этого не получилось, только свело мышцу в ноге. Я опять обмяк. Провисев еще пару минут, я начал свое бесполезное упражнение снова. В этот раз у меня что-то получилось - я подтянулся на целой правой, и попытался дернуть левой, чтобы кольцо прыгнуло.