Вот ведь дурак! воскликнула Тамара Николаевна. Вот ведь посмотреть на тебя И что тебе в последнее время в голову лезет? То стонет по ночам, то рычит в подушку. Теперь вот о смерти заговорил Дел у тебя мало, а дури много. Вот и страдаешь на пустом месте. Так? Скажи ещё, что не так. Нет, как в детстве глупый был, так до старости не исправиться. Не стареешьглупеешь больше, Иваныч. Типун тебе!..
Потом, немного успокоившись, спросила:
А, может, не женился бы ты? И себя, и меня бы не мучил. И детей не травмировал. А, Иваныч?
Так и не было бы тогда детей
У тебя не было бы. А я бы себе и впрямь другого бы мужика нашла. И не после твоей смерти, а просто бы нашла. А ты бы мне вот все последние эти годы
Она вздохнула и отвернулась.
С полминуты молчала.
И потом, озлившись на слабость свою и на беспутного, с такими разговорами вконец расстроившего её мужа, вновь схватила его за локоть и резко, едва ли не рывком, потянула его с дивана.
Нет уж, дорогой! Хватит! Довольно мучить меня. И вопросами своими, и рассуждениями глупыми. Не хочешь житьне живи. Но меня не тревожь и на жалость не дави. Надоел, Иваныч, честное слово! Вставай! Вставай, ради бога, я тебе пива достану. Вместо чая Доволен?
Да я не про то
А я про то! Горе моё Хоть бы напился когда-нибудь, как все мужики нормальные. Всё бы с тобой понятно было. А то лежит, трезвый, да самоедством занимается. Беда с тобой, тёмный ты человек!
В час, когда гроза уходила прочь из Москвы и небо стало светлеть, пробиваясь в разрывы чёрных, тяжёлых туч жёлто-розовым светом ранней вечерней зари, экипаж космического аппарата с планеты Орнис звёздной системы Этанния направил на базу сигнал об успешной посадке в квадрате «Декес» сектора «Жёлтый» (а житель Земли, коему довелось родиться в России и пожить в славном городе Москве, непременно назвал бы это место промышленной окраиной подмосковного Реутова) и запросил разрешения на отключение системы защиты.
База сообщила о получении сигнала через три временных отрезка Единой системы мер поселений Этаннии. Смотритель базы почтенный правитель Канес поздравил экипаж с успешным окончанием полёта, категорически запретил отключение системы защиты и пожелал удачи в выполнении трудной и почётной миссии по спасению пилота Роэла, пропавшего (как стало известно из сообщений галактической службы поиска) в этом районе сектора «Жёлтый» ещё в прошлый сезон Цветения Лиловых Агнуарий.
«Сволочь!»резюмировал командир экипажа, пилот Белого Уровня в системе званий флота дальней космической разведки, уважаемый Горне Аллеон.
Перед этим, конечно, он лично отключил все системы связи (кто знает этих интриганов с базы они ведь не любят боевых, заслуженных пилотов могут, замыслов своих корыстных ради, и кабину корабля прослушивать).
«Сволочь! прошептал, от досады пустив длинную зелёную слюну, командир экипажа и запустил длинный фиолетовый палец в третью ноздрю (ноздрю тяжкий раздумий). Это как это можно? Без отключения системы защиты мы не сможем использовать сканеры биоконтроля. А без них Тут столько форм жизни! Может, есть и разумная Вот ищи этого остолопа Роэла в куче копошащихся эброгов»
(Тут замечу, что землянин вместо кучи копошащихся и совершенно неведомых ему эброгов непременно использовал бы сравнение с муравейником но на Этании нет муравьёв и Горне вспомнил только сиреневых, склизких, мелких, вечно копошащихся в красно-жёлтой земле его родной планеты эброгов).
«И сколько мы его так искать будем? И ведь только попробуй не найтитак сразу же Совет смотрителей обольёт нас потоками белой жижи. Зловонной белой жижи! Нас обвинят в том, что мы бросаем пилотов на произвол судьбы в самых гиблых местах галактики И ещё нас А, может, просто вылечить пару туземцев? Мы ведь лучшие врачи во Вселенной! Тогда можно будет указать в отчёте, что полёт был связан с гуманитарной миссией и»
Маде, что за треск я слышу? спросил командир пилота-наблюдателя.
Электрические разряды в атмосфере, мой командир, ответил Маде. Опасная планета, мой командир. Много окиси водорода, азот в атмосфере, тройная сила тяжести Да ещё эти разряды Может, ну его?
Роэла? уточнил командир.
Пилот смущённо всхлипнул.
«Хорошая мысль», заметил Горне.
И сказал:
Давайте-ка посидим здесь пять временных отрезков. А потом пошлём запрос в метрополию. Может, владыки неба будут милостивы и Роэла к тому времени найдут
«Что вряд ли! Он пропал так давно, и до сих пор его не нашли. Едва пять отрезков что-то изменят».
Или объявят ушедшим от нас навсегда. Или на этой дикой и опасной планете у нас просто произойдёт поломка и
И мы не сможем продолжать поиск! радостно воскликнул догадливый пилот.
Тамара Николаевна расщедрилась (или вздохи мужа так разжалобили её) и позволила Дмитрию Ивановичу выпить лишнего.
Он выпил две бутылки пива вместо положенной ему на вечер субботы одной, по слабогрудости и общей вялости быстро захмелел и чай пил вяло, больше для вида и приличия отхлёбывая с присвистом, едва прикасаясь губами к краю красно-маковой чашки.
Вот ещё скажи, что тебе плохо со мной, подначивала его Тамара Николаевна. Живёшь ведь с женой как у Христа за пазухой. И сготовлю я тебе, и выпить налью, и мою, и чищу и глажу
«Бу-бу-бу-бу», шептал ей в такт Дмитрий Иванович (едва ли понимая хоть половину из услышанного) и согласно кивал головой.
Вот признайся, ирод, продолжала Тамара Николаевна, ведь легче тебе стало? Легче?
Выждав с полминуты, сказала:
Легче! Этого ты и добивался. Это ведь фокус мне известен: стоны твои да жалобы на жизнь. Да разговоры всякие дурацкие. Ты кого другого можешь разжалобить, а мне финты твои давно, Иваныч, известны. Это ведь у тебя всю жизнь таккак что не по тебе, так сразу слезу давить. И никто тебя, дескать, не любит, и никому ты не нужен. А как внимания добьёшьсятак всё. Снова в себя ушёл, сидишь бирюк бирюком. И слова от тебя приличного не услышишь. Правильно на робте тебя не любят
Это тебе кто сказал? встревожено спросил внезапно очнувшийся от забытья Дмитрий Иванович.
Не бойся, Тамара Николаевна попыталась иронично улыбнуться, но жалость к болезному мужу не успела ещё уйти из её сердца, отчего улыбка получилась кривой и вымученной. Не начальник Пётр, сменщик твой, на прошлой неделе звонил. Опять пришлось про больничный врать Не было ведь больничного?
Не было, признался Дмитрий Иванович.
И отчего-то пальцем размешал чай. И палец тщательно облизал.
Ну хватит же! воскликнула Тамара Николаевна и протянула ему чайную ложку.
Не было, подтвердил Дмитрий Иванович и начал размешивать чай, в который сахар он так и не положил.
А мне врать пришлось, со вздохом сказала Тамара Николаевна. За тебя В который раз уже?
Чего?
Симулируешь в который раз? посуровевшим голосом спросила Тамара Николаевна. На работу сколько раз не выходил? Людей обманывал, меня подводил?
Много, легко и простодушно признался Дмитрий Иванович. Много Не помню
Петр-то помнит, заметила Тамара Николаевна. Лично егочетыре раза из-за тебя на работу таскали. Он мне высказал Слушай, а чего это мне всё высказывает? И чего это я всё должна выслушивать? И как он всё тебе при случае припомнит, и какое место он тебе начистит Хоть бы немного гордости имел! Его жена всяких тут должна
И Тамара Николаевна в раздражении отодвинула чашку и встала из-за стола.
Тома, тихо сказал Дмитрий Иванович.
Тамара Николаевна замерла. В последний раз муж называл её Томой в общем Нет, не припомнить уже. Много, много лет назад.
Том А я ведь
Дмитрий Иванович вздохнул и потянулся к холодильнику.
Нет там больше пива! жёстким тоном сказала Тамара Николаевн и ладонью прижала приоткрывшуюся было дверцу.
Я это
И Дмитрий Иванович закашлялся мелким, неровным кашлем.
Что, опять помирать будешь? с пришедшей всё-таки (вслед за раздражением) иронией спросила Тамара Николаевна.
Нехорошо, нехорошо и опасно, когда женщина обретает способность иронизировать. Женская иронияне насмешка. Плохо это, совсем плохо