Лицо юриста на мгновенье изменилось, и всем стало понятно, что это самое неприменение статута он считает жесточайшим личным оскорблением и сделает всё, чтобы использовать статьи документа по максимуму. Австриец же продолжал:
В нашем распоряжении очень мало времени, кроме того вы, являясь специалистами в своих областях, не знаете юридических особенностей. Поэтому мы с коллегами предлагаем следующий метод работы: совместное изучение предоставленных материалов, далее специалисты обосновывают своё мнение по касающимся их отраслей науки вопросам, представители религий и присутствующие здесь опекуны малолетних аналитиков высказываются о моральной стороне изученного, а мы формулируем общие выводы. Хочу сделать два предупреждения. Первое: предоставленные материалы могут негативно повлиять на психическое состояние, поэтому вы должны хорошо оценивать свои силы. Второе: из-за ограниченного времени мы вынуждены рассматривать только наиболее серьёзные из документально подтверждённых преступлений. Все согласны? Тогда, если господин У Ван не против, предлагаю начать работу завтра в девять утра. Первый эпизод деятельность русского филиала центра. Свидетелей прошу быть готовыми давать комментарии к рассматриваемым материалам. На этом всё.
>*<
Следующие дни аналитическая группа изучала собранные Львом Борисовичем документы, слушала рассказы Лены, Лёшки и мальчишек и смотрела сделанные при штурме и в первые дни после него видеозаписи, определяя, под какие из статей и параграфов Римского статута подпадает деятельность филиала. Иногда работу приходилось прерывать у людей не выдерживали нервы, особенно у пожилого падре Марко. А вот тётя Аня, обычно готовая расплакаться из-за любой мелочи, теперь была холодно-отстранённой, только иногда после заседания украдкой доставала сердечный аэрозоль, да ещё старалась почаще обнимать мальчишек, Лену, а то и обоих парней. Виктор, мрачный и как-то сразу похудевший, перестал подшучивать над сыном, поглядывая на него и Лёшку не то чтобы с пиететом, но с заметным уважением. Мальчишки оставались спокойны оживились только раз, на кадрах штурма им это было просто интересно, как любому, наверное, пацану в мире. Но увидев свою лабораторию и самих себя, а главное братьев, они резко побледнели и больше в этот день не улыбались, лишь сжимали в кулаках оставшиеся от братьев крохотные игрушки. Лена же, глядя на падающих под пулями бойцов конторы, думала, скольким людям обязаны жизнью и она, и мальчишки, да и вообще все големы, и даже та развязная медсестра.
С русским филиалом всё, объявил Нейбауэр. Господин Дюбуа, теперь ваша очередь.
Русский филиал являлся только экспериментальной площадкой, негромко заговорил Мишель. В нём велась разработка методов создания големов, хотя уже намечалась специализация на «компьютерах». Также там, как официально, так и тайно разрабатывали тренажёры-аватары, ну и, в рамках «обкатки» големов-«компьютеров», принимали тайные заказы на научные исследования по космической программе. Это объясняется условиями в стране. В России никогда не было такого большого внимания к плотским утехам, по крайней мере, это не могло стать основой для бизнеса; обычные роботы вполне удовлетворяли большинство заказчиков. Французский филиал, работавший на всю Западную и Центральную Европу, имел иную специализацию и намного бо́льшие мощности, к тому же был доступнее для потенциальных заказчиков. В нём упор делался на создание уже существующих «моделей» некоторого числа слуг-«муравьёв» и, в намного бо́льших масштабах, «секс-кукол» в нескольких вариантах, в основном взрослых, но также и несколько десятков подростков, и даже почти младенцев. В отличие от русских, эти «куклы» преимущественно с сохранённой личностью заказчики центра хотели получить максимум удовольствия. Не обольщайтесь, среди особых заказчиков были и русские.
Мишель ненадолго замолчал, делая вид, что пьёт воду, но руки у него заметно дрожали.
Также в французском филиале велись эксперименты по созданию големов с химерной, собранной из геномов нескольких доноров, ДНК и с не имеющими прототипа телами. Это направление стало развиваться именно у нас и относительно недавно. В документах Лефорта о нём есть лишь смутные упоминания. Его записи оказались ценны в другом: они давали привязку к местности рядом с известным горнолыжным курортом во Французских Альпах, на границе с Швейцарией. Комплекс пансионата для сотрудников центра был построен на месте бункера двадцатого века, о котором не помнили даже местные жители, и маскировал расположенные в нём лаборатории.
На экранах возник открыточный пейзаж: просторные трёхэтажные здания, поднимающиеся по склону заросшей лесом горы, перед ними извилистый серпантин дороги и живописное ущелье с посвёркивающей где-то внизу бурной рекой.
Как видите, место не вызывало подозрений, кивнул на экран Мишель. Официально научный центр и связанный с ним завод по производству медтехники находились в Эпинале. Не вызывали подозрений и часто посещавшие пансионат известные люди: рядом популярный курорт, там всегда много состоятельных отдыхающих. В реальности многие гости являлись посредниками или заказчиками и вывозили на своих вертолётах готовых големов, а то и развлекались с ними на месте.
Такое расположение создаёт трудности для штурма. Родионыч профессиональным взглядом оценивал мирный вид.
Вы правы. Но, как и всюду, там имелись и свои плюсы. Во-первых, никто и никогда не обращает внимания на вертолёты их там, наверное, больше, чем мобилей на шоссе. Во-вторых, мы подняли старые документы и смогли найти подробные планы бункеров. Аналитики выяснили, что центр не давал серьёзных заказов строительным фирмам, следовательно, перепланировку помещений не проводили. Ещё одним плюсом стало то, что наши хакеры нашли уязвимости в системе защиты этого филиала, и во время штурма нам не пришлось вскрывать двери их заблокировали в открытом состоянии. Но в остальном всё оказалось сложнее.
Красивая картинка сменилась ночной темнотой, бьющими с зависших над зданиями вертолётов лучами прожекторов, мельканием тёмных фигур, по ушам ударил приглушённый в записи, но всё равно оглушающий грохот автоматных очередей.
У охраны было устаревшее, но очень хорошее огнестрельное оружие, которое, по-видимому, хранилось в своё время в тайниках бункера, комментировал Мишель. Боеприпасы к нему уже современные, продажа их частным организациям запрещена, но, как известно, любой запрет можно обойти.
Лёшка, не замечая, как напряглись мышцы, и что мозг автоматически переводит когда-то записанные в него слова французского языка, смотрел на экран, инстинктивно слегка отклоняясь от возможных ударов и выстрелов. Снова пришло испытанное во время штурма чувство «только здесь и сейчас». Рывок от вертолёта к углу белого здания, выбитая дверь, испуганный вскрик не ожидавшей ночных гостей пожилой женщины, хлёсткий приказ знакомого голоса: «На пол!», бег по коридору, железная дверь, такая же, как в «его» филиале, плавные движения взрывника, отступление за угол, мягкий хлопок взрыва и пулемётная очередь вдоль коридора.
Все целы? Давайте робота!
По узкому коридору, сдирая щепу с дубовых панелей, прополз большой бронированный «краб», держа перед собой тяжёлые щиты и отвлекая на себя управляемый автономной программой пулемёт. Из-под ног броневика скользнул «детка» «крабик»-минёр шустро подкатился под пулемёт и подорвался, перебив питавшие его компьютер провода.
Вперёд! Вперёд!
Теперь первым полз робот-броневик, прикрывая собой людей и транслируя на щитки их противогазов происходящее в сером бетонном коридоре. Распахнутая дверь, выстрелы из автоматов, резкое, едва уловимое глазом движение манипулятора «краба», крик боли и глухой удар. Лестничная клетка, узкая и крутая, и чёрная дыра лифтовой шахты.
Робот не пройдёт! Щиты!
Люди молниеносно снимают с робота массивные листы бронещитов, но к лестнице не спешат, пускают маленького «крабика». Всё чисто, только наспех поставленная растяжка.
Ждут внизу, человек двадцать, двери в бункер закрыты, докладывает оператор робота. Позиция у них хорошая, оружие автоматы и пистолеты. Пулемётов нет.