Мишка явно хотел закончить разговор и просто радоваться счастью мальчишек, но всё же, пока они шли к лужайке в глубине парка, не выдержал:
Я читал кое-какие материалы по делу Кэт, консультировал коллег. Там есть одна особенность: и она сама, и почти все её клиентки добровольно прошли стерилизацию. Они живут только ради себя. Может, коллеги меня и осудят, но мне кажется, что здесь проходит одна из граней, отделяющих человека от не совсем человека. Конечно, ситуации бывают разные, и далеко не все, имеющие детей, в полном смысле человечны, как и те, кто отказывается от такого, плохи. Но те, кто лишает себя этой возможности ради своих прихотей, «жизни для себя», кто не хочет отвечать даже за одну жизнь, не могут решать судьбы других. Они думают не о будущем, а лишь о сиюминутной выгоде, развлечении, карьере. Им ведь не нужно оставлять мир потомкам, надо успеть схватить всё сейчас Вы простите, мы отстали, каемся. Па, помоги разобраться вот с этим, будем пускать самолётики.
На лавочку у лужайки легли три новые, только что вышедшие из трида коробки с копиями старинных, простых и ярких игрушек: две прочные лески с кольцами на концах и скользящий по ним, как по рельсам, самолётик.
Ну-ка, Анри, держи эти кольца, а я вот эти. Смотри: я развожу кольца в стороны, и самолётик летит к тебе. Теперь я кольца сведу, а ты разводи. Ещё раз, резче. Молодец, запустил самолётик ко мне. А вы чего ждёте? Давайте, присоединяйтесь! Кто за полчаса больше самолётиков запустит? Ну, начали!
Лёшка и Виктор, сев на траву чтобы сравняться по росту с ребятами, взялись за лёгкие кольца, пуская самолётики к Шери и Мите: подсказанная Ниной Ивановной старинная игра была отличным упражнением для слабых мальчишечьих рук.
Люди
Через несколько дней после первой прогулки мальчишек в больнице появились Родионыч и люди из головного отделения конторы, заняли небольшой актовый зал на верхнем этаже и позвали на разговор парней, родителей Мишки и Нину Ивановну.
Простите, что беспокоим вас, осторожно начал один из руководителей. Ситуация того требует.
Что случилось? встревоженно спросили сразу Мишка с отцом и Лёшка.
Ничего, и мы хотим, чтобы так продолжалось и дальше. Но эта больница находится в крупном городе, в окрестностях много сторонников центра, вам здесь оставаться опасно. К тому же из-за усиленной охраны нарушена работа врачей, нуждающимся в помощи людям приходится обращаться в другие больницы. Пока девушка находилась в тяжёлом состоянии, мы все мирились с неудобствами, но теперь её можно перевезти в более безопасное место.
Куда? Это уже обеспокоенный голос Нины Ивановны.
Под Вологдой у нас есть небольшая база отдыха, мы подготовили её для размещения девушки и детей. Понимаем, что далеко, климат другой, но там спокойно, природа, и есть всё необходимое, включая новейшую медицинскую аппаратуру для спинальных больных. С вами поедет Арсений Денисович, он уже дал своё согласие.
Об этом надо спрашивать Лену и мальчишек! раздражённо сказал Лёшка, но Нина Ивановна его перебила:
Леночка согласится, да и выбора нет, ведь так? Я поговорю с ней, но пока заочно даю её согласие. И мальчики согласятся, им эта поездка будет в радость. А мне, старой, лучше домой вернуться. Боюсь я за девочку, но ничем ей помочь не смогу силы уже не те. Вы о ней лучше позаботитесь. А я звонить ей буду, если это можно.
Можно, подтвердил Родионыч. Вы поговорите с девушкой, потом снова встретимся, всё решим.
Лена согласилась сразу, как и сказала Нина Ивановна, и через несколько дней всё подготовили для переезда. Вывезти всех решили под видом големов, всё ещё находившихся в той же больнице их должна была принять одна из психиатрических клиник. Конечно, небольшой караван из медицинских мобилей привлечёт внимание и журналистов, и кое-кого похуже, но охранять его будут хорошо, да и психически ущербные големы не особо опасны для сторонников центра, так что нападение маловероятно. В дороге произойдёт «случайная» заминка и одну из машин подменит двойник, а настоящая, уже с другими опознавательными знаками, заедет на аэродром спасательной службы, откуда всех вертолётом и перевезут под Вологду.
>*<
Всё удалось без особых проблем, хотя кое-какие накладки всё же были они всегда неизбежны. Но единственной неприятностью, и то лишь для мальчишек, оказалось то, что в мобиле не было окон. Зато в вертолёте их усадили к иллюминаторам, и все трое всё время перелёта восторженно описывали лежащей рядом Лене, что они видят и как это красиво. А потом они увидели настоящий лес, в котором им предстояло жить несколько месяцев, а то и год. Высокие золотистые стволы сосен, яркие блики солнца на волнах довольно большого озера, пёстрые здания базы отдыха основное двухэтажное и соединённый с ним зимней верандой одноэтажный жилой корпус.
Ну, располагайтесь, улыбнулся Родионыч, который решил лично проконтролировать переезд подчинённых и подопечных. Охраняют всё наши парни, вы кое-кого знаете, а поварихой Ришка, она сама предложила.
Лёшка помог врачу перевезти в комнату Лену, потом, без намёков сообразив, что пока он здесь лишний, заглянул к мальчишкам, прошёлся по веранде, из-за тёплой погоды открытой в лес, и зашёл к поварихе, которая очень обрадовалась парню.
Ты похудел, что ли? Это не дело, буду откармливать. На больничной кормёжке не удивительно, если и сам заболеешь.
Да нормально мы едим, вы не волнуйтесь. Просто не хочу остальных обижать, Лене-то и ребятам пока много чего нельзя.
Не выдумывай! Им нужно, чтобы ты здоровый был, а то кто их защищать будет? Курьяныча на вас нет! Ничего, завтра приедет, живо мозги на место поставит.
Курьяныч сюда приедет? недоверчиво переспросил подошедший Мишка.
Да, вас охранять будет. А теперь мотайте отсюда, мне обед готовить надо!
Уходим, уходим! рассмеялся Мишка. Лёш, иди устраивайся. Тут много свободных комнат, можешь выбирать. Мы по Лениной стороне ничего не занимали.
Лёшка пошёл за оставленными у Лены вещами. Девушка, утомлённая тяжёлой для неё дорогой, вроде бы дремала, но, услышав его шаги, улыбнулась, на щеках проступили знакомые ямочки.
Ты где был?
Осматривался. Я вещи свои заберу? Неудобно тебе в одной комнате с парнем.
Да, возьми. Она сказала это спокойно-доброжелательно, словно подтверждая, что он прав, но Лёшка, уже наклонившийся было за вещами, замер, а потом, выпустив из руки ремень сумки и присев на стоявший у кровати девушки стул, осторожно коснулся её руки:
Ты отдохни. Если что я рядом.
>*<
Наступила осень, пока ещё тёплая, с летящими паутинками и хвойно-грибным ароматом леса. Мальчишки радовались каждому мгновенью и теперь стали теми, кем и были на самом деле обычными детьми. Ведь именно для этого их и привезли сюда. Чтобы они наконец узнали нормальную жизнь, а не ад лаборатории, чтобы забыли многолетние боль и страх. Они ездили наперегонки по дорожкам, собирали прятавшиеся в хвойном опаде старые шишки, кормили с рук нахальных белок и уже сдружились со всеми парнями из охраны, выспрашивая у них, как делать настоящие рогатки. Совладать с этим мальчишечьим оружием они бы ещё не смогли, но знать-то надо! А ещё собрать птичьи перья, иногда находимые у беседки, сделать «индейские» головные уборы и представлять, будто они не големы конца двадцать первого века, а Том Сойер и компания. И учиться рисовать им специально купили хорошие краски и бумагу. И плавать в тёплом крытом бассейне, чувствуя надёжные руки дяди Вити и обоих парней, которых они считали старшими братьями (впрочем, о том, что Лёшка младше их, они не забывали). Да и сколько ещё интересных дел может быть у мальчишек? Главное, что им не нужно работать, их работа радоваться жизни и крепнуть, ведь впереди у них целая жизнь.
Работали именно парни. Родионыч присылал им материалы из лабораторий центра, в основном по големам, которых оказалось очень много. Людей делали во всех шести головных отделениях. Ещё три месяца назад Лёшка, несмотря на то, что многое знал из архивов отца, думал, что главный враг тот самый центр, то огромное здание в лесу, в котором создали его. Именно этот лесной монстр и погубил его отца. Теперь парень отчётливо понимал, что «его» центр всего лишь часть того монстра, который раскинулся уже по всей планете и исподволь влиял на мысли людей. Древний приём, подтасовка фактов: «если вот это, что мы делаем, хорошо, то хорошо всё, что мы делаем, а критикуя нас, вы отказываетесь от всего хорошего и противостоите прогрессу». И под это «хорошо» проталкивались законы об отмене ограничений в медицинских экспериментах, шла пропаганда «новой морали» взамен «устаревшей». И создавались големы, учитывавшие вкусы состоятельных заказчиков. Такие вкусы, которые, скажи о них открыто, привели бы заказчиков к пожизненному заключению как минимум за педофилию.