Архив отца оказался огромен. Невзрачная чешуйка, упавшая ему в ладонь, когда он опёрся о фотографию матери, содержала тысячи терабайт информации. Такой, от которой волны пойдут по всему миру.
Тогда, в начале века, далеко не все исконники гнались за быстрой прибылью. Были среди них и настоящие учёные, заинтересованные в проведении своих экспериментов не меньше, чем в больших деньгах. К тому же сотрудничество с исконниками помогало налаживать новые научные и деловые связи.
Эти люди умели думать и просчитывать варианты, поэтому оставили деятельность исконников задолго до разразившегося в две тысячи восемнадцатом году скандала. К тому времени, когда правительства всерьёз взялись за исконников, эти люди давно уже были законопослушными владельцами частных лабораторий в нескольких странах, в том числе и в России. Формально не связанные друг с другом, они сохранили контакты между собой и продолжили общие исследования, поддержанные крупными политиками этих стран, заинтересованными в изучении действий исконников.
Мирные годы принесли пользу всем. Люди перестали бояться внезапного удара, снова начали расти крупные города, развивались промышленность и международная торговля. И наука. В это время то, что недавно приносило беду, послужило основой для создания новых технологий, для разделов фундаментальных и прикладных наук, и обещало в перспективе разработку двигателей для космических кораблей двигателей, умеющих «прокалывать» пространство. Это и стало основой для первых легальных исследований бывших исконников.
Но кроме пока что теоретических вопросов освоения дальнего космоса есть и земные, практические цели. То, что приносит пользу людям здесь и сейчас. И выгоду разработчикам. Бывшие исконники занимались и знакомыми по прошлой деятельности вопросами медицины, робототехники и искусственного разума.
Мелкие лаборатории набирали силу, превращались в частные научные центры, в клиники по лечению неврологических и психических заболеваний, в заводы по производству медоборудования, тренажёров и экзоскелетов, возвращавших в общество тех, кто недавно и дышать сам не мог. На других заводах производили роботов-сиделок, уборщиков и слуг.
Практически любое знаменитое состояние основано на грабеже или обмане, как любая правящая династия на убийстве и захвате власти. Накопленное первым поколением владельцев часто служит основой для честных сделок и меценатства. Казалось, история повторилась: дети тех, кто совсем недавно угрожал планете, стали работать на благо человечества. У них не было той власти, о которой мечтали их отцы, зато были деньги и связи связи, установленные ещё их отцами. И были знания.
Обыватели любят верить в заговоры. Но на самом деле всё намного проще. Нет тайных правительств, нет мечтающих о мировом господстве злодеев. Есть выгода. Та самая выгода, на которой уже несколько столетий держится мировая экономика выгода предпринимателя, концерна, корпорации. В начале века власть этой выгоды пошатнулась, когда на весь мир прозвучал вопрос: что важнее выгода одного или польза всему человечеству? Но потом всё вернулось на круги своя. А те, кто умеют не упустить выгоду обретают и власть, её вечную спутницу.
Выгодно производить медоборудование, выгодно проводить научные эксперименты, чтобы лечить неизлечимые до этого болезни. И выгодно делать роботов. Не для производств там слишком сильна конкуренция. Выгодно делать бытовых, «курьёзных» роботов. Механические швейцары, горничные и лакеи разлетались среди богачей как горячие пирожки. Так забавно иметь швейцара с лицом, например, Шекспира, открывающего дверь под аккомпанемент бессмертных сонетов. Робот, шутка, не привлекающая внимания тех, кто следит за научной этикой. У него нет и намёка на имитацию личности, он не предназначен для эмоционального взаимодействия двигающаяся статуя. Роскошные особняки наполнялись лакеями в ливреях слуг прошлых веков. Они стояли на лестницах, в садах, «невидимые», но влияющие на сознание, исподволь приучающие к тому, что всё это норма. Да, многие люди давно забыли когда-то модное увлечение робо-игрушками, морщились: «дурной тон». Но не более того. А что более то уже по особому запросу уважаемых клиентов, число которых росло: дети богачей, привыкшие к присутствию механических статуй, хотели большего. И заказывали. Секс-кукол, манекены для отработки смертельных приёмов борьбы и многое другое.
Но создавать то, чего хотят клиенты, запрещено. Законы строги. Как строги они к тем, кто проводит эксперименты на людях, эксперименты, без которых нельзя развивать медицинские технологии. Да, можно получить разрешение и работать в рамках закона. Но это долго, дорого и сложно. Невыгодно.
Значит, нужно обойти законы. Или изменить. Лучше второе, но сразу этого не сделать. Необходимо подготовить общество, действовать осторожно, через частные контакты с влиятельными людьми. Хорошо, что с самого начала деятельность лабораторий, теперь ставших несколькими независимыми научными центрами, не привлекала внимания общественности. Отцы были умны и осторожны, дети продолжили их дело.
Влиять на мнение общества долго, пока же можно нарушить неудобные законы. Так необходимые людям технологии стали разрабатываться не в открытых лабораториях, куда с удовольствием водили делегации и научные экскурсии, а в подвальных этажах и тайных комнатах без окон. Опробоваться на созданных вопреки всем человеческим законам эмбрионах, полулюдях без мозга или с недоразвитым мозгом, а то и на одних мозгах без тела. Так отрабатывались одновременно методы лечения заболеваний и дешёвые способы создания органов. По отдельности обе задачи были благородны, направлены на спасение людей, но теперь становились своей противоположностью. Любая вещь не хороша и не плоха, вопрос в том, кто ею владеет, как и для чего.
Осознанно нарушив закон один раз нарушишь его снова. Особенно когда почувствовал выгоду. Новые разработки начали поставлять не только в клиники, но и в центры подготовки наёмников, в полулегальные спортивные клубы, а то и преступникам. Круг замкнулся. Дети пришли к тому, с чего начинали их отцы, но уже обладая деньгами, связями и знанием.
К этому времени изменилось и общество. Вопросы морали и взаимопомощи, жизненно важные во время нападений исконников, забылись. На первое место вернулись удобство, мода, удовлетворение любых желаний и отказ от обязанностей. Эти изменения ещё не стали всеобщими, но позволяли найти и новых клиентов, и не озабоченных вопросами морали сотрудников. Первым требовались надёжные и молчаливые поставщики, вторым высокие зарплаты, льготы, ведущим учёным научная слава. Всё то, что ни хорошо и ни плохо само по себе, но если не думать об ответственности
История научного центра напомнила Лёшке «Баялиг». Там люди тоже искали выгоду, удобства и развлечения. И он, как и научный центр, давал всё это в обмен на Наверное, на остатки морали. Охранники обоих центров различались лишь формой, но одинаково били по механическим «болванам», опьяняясь своей безнаказанностью и возможностью убивать, пусть пока и электронную куклу. И медсестра он теперь понял это ничем не отличалась от его пассий, думая исключительно о красивых телах и собственном удовольствии. А сколько ещё таких центров, комплексов, организаций? Почва для изменения законов была почти готова.
Спрос на бытовых роботов рос, как и на спарринг-манекены, медицинские технологии, научные разработки. Но намного быстрее росли потребности в талантливых учёных. К сожалению, таких учёных мало, их работа плохо поддаётся контролю и дорого стоит. Искусственный интеллект на эту роль не подходит: он лишён необходимого гениальности озарения, он «тягловая лошадка», сверхбыстрый, но всё-таки калькулятор. А тут нужна личность. И возник проект «Второй шанс». Издевательское название, злая насмешка над детьми, навсегда запертыми в подвальной лаборатории, над детьми-уродами с гениальными мозгами. Их было мало проект считался экспериментальным. Но оказался успешным. Дети за несколько лет разработали чертежи и продумали двигатели и навигационные системы космического корабля. Пока что в теории, но она уже обретала реальное воплощение. А прибыль шла центру.