- Вот, что балапан ( цыпленок), - сказал я щелкнув его по кнопочке носу, - Раз ты хочешь учиться воевать, я согласен, но ты должен выполнить несколько моих заданий. Если справишься, то возьму тебя в ученики.
Балапан сердито засопел.
- Я не балапан, я мужчина, барана кто для тебя резал?
- А что? Это очень опасно? Тогда ты точно воин. Может, возьмешь меня в ученики, баранов резать? - не удержался я от улыбки.
- Зачем так говоришь? Был бы у меня лук, я бы показал, как зайцев бью!
- Ладно, заячий киллер, ты выполнишь мои поручения?
Надо сказать, что мужчинами степняки становились рано, рано взрослели, мужали. Только начинали ходить и практически сразу же садились в седло, помогали по хозяйству, начиная со сбора кизяка для очага, кончая стрижкой овец и охотой на мелкую дичь. И мой заморышный пацан мог бы начистить морду иному шестнадцатилетнему юнцу просидевшему десять лет за компьютером.
- А не обманешь? - с недоверием насупился мой помощник.
- Век воли не видать!
Юмора мальчишка не понял, и согласно кивнул.
- Значит так... Сейчас пойдешь в аул Байрам-ага и расскажешь всем, что у вас произошло, и покажешь вот эту стрелу, - я достал трофейную стрелу с тремя красными полосками на древке, которыми пользовались тати, напавшие на селение Батпака. - Там уже есть одна девчонка, она объявила, что это я всех твоих соплеменников порешил, поэтому это важно. Важно, чтобы они поверили, и перестали за мной гоняться. Сможешь?
Ертай кивнул.
- А еще скажи мне, что находится в одном дне пути отсюда, если ехать в ту сторону, - я указал примерное направление на Юго-запад.
- Ничего там нет. Там солончак. Туда табуны не гоняют.
Это новость! Может это и есть проклятые земли, которые я ищу? Но вслух я сказал другое:
- Значит, я пока съезжу туда и проверю, что там за солончак, а послезавтра ты меня будешь ждать здесь, в этом месте и расскажешь, что и как у тебя получилось, и что там делается в ауле. Хорошо?
- Хорошо. А зачем тебе солончак?
- Так... еще одно условие. Будешь задавать вопросы, я передумаю тебя учить. Понял?
Мальчишка оказался понятливый и больше вопросы не задавал. Собрались мы молча. Но когда я вскочил на Матильду и собрался уезжать, он все-таки не удержался и задал последний вопрос:
- А как тебя звать дядя?
- Зови меня Наркескен, - крикнул я и пришпорил кобылу.
***
- Хитрый, шайтан...,- негромко прошептал себе под нос следопыт, рассматривая следы на вытоптанной земле. Получалось, что заложив круг, как заяц, спасавшийся от преследователей, чужак зашел им в спину и скакал позади нукеров. Поэтому через какое-то время они, повторив круг за ним, и потеряли след. Но так вечно не могло продолжаться, где-то он обязательно свернул, и это Газарчи пропустить не должен. Своим сопровождающим следопыт велел отстать и ехать чуть позади него, а сам зорко осматривался по сторонам. И ему повезло, он нашел это место, и они двинулись по следу дальше. А дальше было интересней. Дойдя до реки Мукыр, след терялся. Глубокие отпечатки копыт в глинистом берегу, говорили о том, их продолжение следует искать на том берегу, но продолжения не было. Значит чужак поплыл по реке на коне. Чтобы не терять время в догадках, где выплыл конь, выше или ниже течения, Газарчи приказал нукерам разделиться на две группы, и отправил их обследовать берега выше и ниже течения. Следов выше течения не оказалось. А вот ниже их было множество... На пологом берегу часто поили скот и берег был изрыт копытами коров и баранов.
- Хитрый, - нахмурился Газарчи. Проскакав чуть дальше того места, откуда обычно пригоняли скот, он опять обнаружил свежие следы, уходящие вправо. Но вправо было направление к стойбищу Байрама? Он сумасшедший? Или это не он скакал в аул? Следопыт засомневался, но все-таки пошел по следу. И след повел его вдоль берега реки. Потом следы у реки начали беспорядочно петлять. Понятно, лошадь просто паслась. Нужно искать место стоянки. Сначала следопыт заприметил остов дерева, потом нашел золу от костра и странные глиняные черепки, словно от какого-то грубо и неумело сделанного казана. На черепках была пристывшая шкура птицы. Совсем странно... Он почему в казан воды не налил, что шкура пригорела? Зачем разбил? Если не хотел, чтобы нашли, так и костер бы землей присыпал, и казан в реке утопил? Но нет, все оставил. Следов, что чужак спал у костра, не было. Но тут и невозможно было спать, слишком крутой берег, слишком обрывистый.
Газарчи немного подумал и пошел вниз по течению. Так и есть. Ни одна камышина не сломана, но глубокий отпечаток ног в вязком берегу меж камышей остался. Чужак буквально вяз в черном иле. Тяжелый. Судя по ноге, рост не сильно большой, но как говорят о нем нукеры, не толстый. Значит, шел с поклажей. Опять на тот берег уплыл, чтоб вдали от костра спать спокойно? Перейдя на тот берег, следопыт уверенно пошел назад, выше по течению, потому, что сам бы так и поступил. Лошадь паслась на том берегу, и далеко от неё уходить и терять из виду не стоило. Так и есть! Проклятый чужак опять переплыл на ту сторону, и скорее всего, заночевал в тех густых зарослях. Чтоб его комары съели! Это сколько раз из-за него приходится грязь месить в топких зарослях среди камышей с черным вонючим илом. Но следопыт сильно надеялся, что это последний раз сегодня, место ночлега он определил верно. Не мог ошибиться. И так и оказалось. Но к большому удивлению Газарчи к месту ночлега привели еще одни следы. И принадлежали они либо маленькому человеку (ребенку), либо женщине. О! Тенгри! Кто из женщин мог опуститься до такого, чтобы потеряв стыд и совесть прийти к врагу???!!! Газарчи прошел немного по маленькому следу, и определил, что тот идет вдоль берега со стороны стойбища Батпака. Кхм... Сообщник? Или кто-то из беглецов, уцелевших в кровавой резне? И что с ним? Размышляя, следопыт вернулся к месту ночлега. Смятый камыш, уложенный в стог. Если чужак выследил и убил беглеца, должна быть кровь. Но никакой крови не было. Были косточки от гуся, которого съели. И спали явно двое. Значит все-таки сообщник. Выйдя из зарослей, Газарчи убедился, что следы разошлись. Конские копыта уходили вглубь в степь, а маленькие ноги пошли влево. Следопыт призадумался, и хотя его очень интересовали маленькие следы, но целью был чужак, страшный убийца, вырезавший всех в ауле Батпака. И его нужно было настигнуть и покарать в первую очередь, а маленькими следами можно будет заняться позже.
С облегчением вскочив на лошадь, следопыт продолжил путь верхом. Ноги уже гудели от пеших прогулок.
- Алга (вперед)! - указал он камчой направление нукерам, и они поскакали.
К вечеру, к вечеру мы его настигнем, подумал следопыт, прикладывая камчой лошадь, он был в этом уверен.
***
Уж не знаю, считайте меня мнительным, впечатлительным, и вообще подверженным всяким суевериям, но открывающаяся передо мной низменность с белесыми пятнами соли, мне совершенно не нравилась. И дело было не в том, что в низменности я виден был любому, вновь прибывшему всаднику, и не потому, что растительность и без того скудная в степи была тут еще жиже. А какое-то вот предчувствие, словно заехал я в царство смерти. Осматриваясь, глаза так и ожидали встретить останки животных и зверей в виде выбеленных под солнцем костей. И мне даже казалось, что какие-то кости таки белели, но подъехав ближе, я каждый раз убеждался, что это лишь камни, выступающие из земли. Странно. Был бы это холм, из которого выпирали горные породы, я бы еще понял. А это наоборот, впадина километров на пять в диаметре. И заканчивался край этой впадины зарослями камыша. Речушка какая-то, не иначе. По моим расчетам, и показаниям навигатора, где-то на берегу этой речушки сигнал и был зафиксирован этой ночью. Но чем ближе я подъезжал к искомому месту, тем тревожней становилось на душе.
А если это и есть проклятые земли? И спросить не у кого? А если я сейчас вдруг увижу бездыханное тело Дервиша на берегу реки? Хотя это крайне маловероятно. Нас, пришельцев из другого времени, при гибели время сразу выплевывает в другой временной промежуток, в другой век, эпоху. В моем понимании, таким образом, время борется с неизбежными парадоксами - нельзя убить человека в то время, когда он еще даже не родился, и не существовал. Поэтому убить нас насовсем, практически невозможно. Но это при обычном раскладе, а кто знает, как время поведет себя в разрыве реальностей, некой черной дыре ? Смолотит в пыль до атомов, разжует до нейронов, и проглотит. И не нигде и никоим образом эти атомы уже не соберутся в прежнем порядке. И что произойдет при этом с моей душой? С моим вечным и неизменным "я", про это думать не хотелось. Не знаю, существует ли ад и рай, бог и дьявол. Встречаться с ними за долгую жизнь мне ни разу не довелось. Но в некую незримую силу, проявляющуюся в некоторых закономерностях, я верил, поскольку сам часто с этими закономерностями сталкивался. Может это были лишь неизвестные науки, частные следствия какого-то физического закона бытия? Не уверен. Уверен я был лишь в том, что в том шалаше на берегу реки кто-то живет, потому как, ветер донес до меня запах дыма.