Танкреда, находившегося в самой высокой башне, Бойс не проверял до самого конца. Насчет мага он был не уверен. В этой магической комнате наверняка был защитный экран, охранявший самого мудрого человека в замке от нападения из Города.
Бойс поднимался все выше и выше по лестницам спящего замка.
Спящая красавица, подумал он. Спящая красавица в заколдованном замкекак-то так, наверное, называется это заклинание. Интересно... возможно, такой замок действительно существовал. Может, сюжеты других старых сказок тоже возникли не на пустом месте. Спящая красавица...
Бойс остановился на ступеньках. До этого момента ему не приходило в голову, кто в этом замке спит по-настоящему. Бодрствовал Керак, или спал, или находился под всеобъемлющим заклинанием, Оракул точно стояла на своем месте, запертая в удивительной огненной клетке.
Танкред ничего не рассказывал Бойсу о ней. А остальные обитатели замка слишком трепетали при упоминании о мраморной девушке, чтобы поделиться тем немногим, что им было известно.
В любом случае, попытаюсь, решил Бойс. Пойду к ней и спрошу...
Казалось, что в его разуме снова ожил маленький, свернувшийся кольцом, охранник. Слабость не давала ему слушать то, что говорил Танкред, когда это касалось определенных вещей. Нечто не желало позволить Бойсу поговорить с Оракулом.
Но на этот раз он будет сражаться. На этот раз он не сдастся. Пока он поднимался по лестнице, его руки и ноги охватывала смертельная усталость, но он стиснул зубы и упорно продолжал идти.
Ты, подумал он, кем бы ты ни былна этот раз тебе придется биться со мной.
Было ли оно безымянным, бесформенным существом, двигавшим его, как пешку на шахматной доске, на протяжении всего забытого года и несчетных дней, проведенных в этом мире? Неужели этот шахматный игрок построил крепость прямо в центре сознания Бойса?
Если да,смело пообещал он,теперь у тебя будут со мной проблемы.
Слабость, словно смерть, повисла у Бойса на плечах. Теперь он убедился, что предположил правильно. Его оставили бодрствовать с какой-то целью, в то время как весь Керак погрузили в сон. Но если он собирался сражаться, то тогда тоже должен спать, пока враг не совершит зло, которое запланировал.
Однако Бойс не собирался спать. Лестница под его спотыкающимися ногами стала склоном крутой горы. В его разуме всплыли обрывки снов. Но мрачно, шаг за шагом, его ноги тащили качающееся тело. И, наконец, после некоторого времени, еще более текучего, чем то, что считалось нормальным в этом плавающем мире, ступеньки закончились.
Бойс оказался в зале Оракула. И там, вдалеке, висели фиолетовые портьеры, расшитые серебряными нитями. Далеко, очень далеко, в бесконечном коридоре, растворяющемся перед ним...
Он не помнил, как прошел по залу. Понял только, что его упрямое тело, должно быть, продолжало нести кружащуюся голову вперед, но он не знал, что происходило в это время. В конце концов Бойс осознал, что его вытянутой руки коснулось что-то мягкое и вывело его из беспокойного кошмара.
В этот момент он понял, что наконец снова стал самим собой. Резко и ясно миру вернулась четкость, и Бойс проснулся еще раз. Замок все еще был наполнен сном и запахом магии, а воздух то и дело кружился, когда мимо проносились невидимые существа. Но Бойс, в конце концов, оказался самым что ни на есть живым.
Он уверенно вытянул руку и отодвинул портьеру.
Там стояла огненная клеткаживая, тихо жужжащая сама по себеи внутри находилась мраморная девушка. Бойс совсем не удивился, найдя ее там. Она казалась ему такой же неподвижной, как статуя в какой-нибудь нише, и он не посчитал странным то, что на первый взгляд, с тех пор как враг напал на обитателей Керака в этом самом зале, Оракул не пошевелилась, не сделала ни единого вздоха и не произнесла ни слова.
Теперь, снова в присутствии врага, в зале, наполненном чужой магией, Бойс тихо стоял, тяжело дышал и ждал.
Казалось, это длилось довольно долго. Мраморная девушка стояла лицом к нему, сомкнув руки перед собой, а снежно-белые волосы и такая же мантия ниспадали неизменными линиями к ее ногам. Бойс на мгновение ощутил почти непреодолимое желание протянуть руку и прикоснуться к мантии и соединенным ладоням, чтобы узнать, действительно ли Оракул и ее мантия сделаны из мрамора, статуя это, скульптура из полуживого воска или женщина, невероятным образом лишенная жизни?
Бойс не посмел. Он просто смотрел на закрытые глаза и сомкнутые губы, являющиеся линией идеальной, безупречной красоты, такой же нечеловеческой, как и само каменное изваяние. А затем он увидел, как губы едва заметно шевельнулись.
Что ты хочешь узнать у меня?спросил чистый холодный далекий голос.
И на секунду, услышав эти слова, он поразился невероятному одиночеству, в котором оказался, так, как еще не поражался до этого. Потребовался ледяной голос, исходящий из безжизненных губ, чтобы лучше всего напомнить Бойсу о том, что он остался единственным живым неспящим человеком в Кераке, если не считать Танкреда, находящегося неизвестно в каком состоянии.
В окружающем воздухе витала враждебная магия. Замок стал огромной чашей, наполненной сном, гробницей для полумертвых обитателей Керака, чьи жизни зависели от милости загадочного Города. Только Бойс был живым и неспящим, и все его надежды были на мраморное создание, которое не спало, но и не было живым.
Скажи мне, что сделать, чтобы спасти Керак,попросил Бойс неуверенным голосом.
Если Оракул и услышала его, то не подала виду. Неизвестно почему он предположил, что она знает о происходящем вокруг и ей не нужно обычное зрение, чтобы мраморная голова узнала об опасности, в которой оказался Керак. Бойс не мог понять, было ли Оракулу до этого какое-нибудь дело.
В тишине, глядя на опущенные веки, Бойсу показалось, что воздух немного задрожал в каком-то ритме. Это было слабейшей пульсацией, но его чувства обострились как никогда прежде, и он был почти уверен в том, что ощутил.
Затем заговорила Оракул.
Услышь меня,сказала она четким, безразличным голосом.Услышь меня. В Керак кто-то идет.
Теперь Бойс был уверен в этом. Мощный размеренный ритм не прекращался, и воздух содрогался в ответ. Значит, кто-то все таки остался жив. Тот, кто... кто надвигался на Керак? Поскольку ритм походил на топот тяжелых ног, неторопливых, безжалостно приближающих с каждым новым стуком.
Идет один человек,сказала Оракул.Вместе с ним идет и магия. Онтот, кто должен умереть, иначе Керак падет.Она замолчала, а потом добавила с ледяным безразличием.Человека зовут Гиллеам дю Бойс.
Дверь в келью Танкреда была усеяна железными Звездами. Бойс остановился перед ней, подняв руку, чтобы постучать, и прислушался к тяжелому стуку, похожему на гром в воздухе, отзывающийся эхом в поступи человека, намеревающегося уничтожить Керак. Бойс все еще не мог поверить в то, что сказала Оракул.
Странная, спонтанная ненависть к Гиллеаму заставила его перестать доверять своим ощущениям. Мысль об убийстве Гиллеамаесли это вообще возможнооказалась опасно волнующей. Но ведь Гиллеам ушел, чтобы рискнуть собственной жизнью во имя Керака. Гиллеам был лордом Керака.
Когда Бойс постучал костяшками пальцев по двери, украшенной звездами, раздался гулкий звук, прокатившийся по залу за ним. Ответа не последовало. Он постучал снова и стал ждать, пока приближающиеся шагиГиллеама?сотрясали воздух во всем спящем Кераке.
Затем Бойс поднял защелку двери Танкреда и медленно открыл ее.
Когда дверь распахнулась, мимо него пролетел завиток розоватого дыма. Пахло цветами. Отогнав дым от лица, Бойс оглядел комнату, в которой не бывал никто, кроме Танкреда, с тех пор как строители закончили ее... шестьсот лет назад? Час, день, векв Кераке время не имело значения.
Эта комната была магической, но ее магия не спасла человека, лежащего на низком столе, подложив руку под голову, пока его борода свисала с резного края стола. Танкред спал вместе со всем Кераком. На раскрашенной поверхности стола перед ним стояло черное блюдо, на котором медленно тлела кучка серебристого пепла, испускающего цветочный дым, слоями витающий в воздухе. Дым ритмично содрогался в такт приближающимся шагам того, кто шел к Кераку.
Танкред!безо всякой надежды прокричал Бойс.Танкред!