Лучше бы в любви признался, вздохнула Женя и недовольно воззрилась на светлого, протягивая ему листок. Кто этот бред писал?
Не бред, а пафосную, напыщенную речь, гордо вскинув подбородок, поправил ее хранитель.
Вот ты и читай эту пафосную, напыщенную речь. Я к этому извращению никакого отношения иметь не желаю.
Отлично, раз такая умная, говорить будешь сама. А я позлорадствую от души, когда ты заикаться и запинаться перед гостями начнешь!
Уйди с моих глаз долой, отмахнулась девушка. Руфус, хмыкнув, вышел.
Ты восхитительна, Джейн, полушепотом произнес Александр. Покончив возиться с застежкой, он наблюдал, как меняется ее выражение лица при чтении злополучного листаот удивленного, до недовольного, со сдвинутыми бровями. Женя подняла глаза на мужчину, и чуть улыбнулась.
Правда? Зеркало мне не удосужились показать. Буду полагаться на твое мнение.
Правда, ответил Александр, делая еще шаг к императрице и становясь к ней вплотную. Жене пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Мужчина молчал, изучающе блуждая взглядом по ее лицу. Чистая правда.
Хорошо, улыбнулась Женя и кивнув Александру в знак благодарности, пошла к выходу.
В честь дня окончания трехсотлетней войны в столице были народные гуляния. Обязанностью императрицы было объявить начало гуляний. Ради этого весь город высыпал на улицу, заполонив всю площадь. Играла веселая музыка, народ галдел. Женя стояла у ворот и ожидала, пока Александр лично осмотрит карету с запряженной тройкой белогривых черных жеребцов, и удостоверится в безопасности. Это была белая с золоченными узорами, карета с открытым верхом. Кивнув Руфусу, Александр подошел к Жене, предложив ей руку. Женя, кивком согласившись, вложила свою ладонь ему в руку и поднялась по ступенькам в широкую карету на четыре места, где уже расположился хранитель, вальяжно развалившись на целом сиденье. Императрица села напротив светлого, а Александр занял место рядом с ее величеством. Кучер, сидевший на козлах, прикрикнул на лошадей и те неспешно пошли. Карету окружили вооруженные стражники, сопровождая. Завидев движущийся транспорт, народ приветливо зашумел, хлопая в ладоши, улюлюкая выкрикивая приветственные речи своей императрице.
Тебе нужно поприветствовать горожан, напомнил Руфус и Женя, вздохнув, поднялась в карете, подняв высоко правую руку и натянув самую доброжелательную улыбку, помахала. Александр крепко держал ее за вторую руку, чтобы ее величество не свалилась на ходу.
Глава 4
Круг почета по городу был ужасно долгим. Ход кареты замедлялся из-за плотного потока людей, расступающихся перед каретой неохотновсе желали взглянуть на юную правительницу, впервые показавшуюся на людях. Было жарко и, не смотря на дополуденное время, солнце пекло нещадно. Женя стойко продолжала стоять и улыбаться, приветливо махать рукой своему народу, а в голове была лишь одна мысль: «Скорее бы все закончилось».
Широкая площадь встретила карету ее величества веселым гвалтом и громкой музыкой. Женя разглядела в противоположном ее конце высокий помост, оцепленный стражей. Очевидно, туда и нужно было пробраться через всю эту толпу. Мысленно застонав, Женя продолжала улыбаться и махать горожанам уже затекшей рукой. Александр ободряюще сжал ее ладонь.
Наконец, карета подъехала к помосту. Руфус молниеносно выскочил из кареты, вбежав на сцену, у самых ступенек, где уже стоял Арей. Александр вышел из экипажа, подав руку Жене. Девушка торопливо приняла его помощь и ступила на землю.
Ты волнуешься, это очень заметно, шепнул ей мужчина. Женя кивнула, и, стараясь придать себе больше уверенности, взошла на сцену. Александр неотступно следовал за ней. Руфус встал рядом с ним, Арей остался у ступенек, в тени декораций. И без того галдевшая толпа взревела, увидев императрицу. Женя улыбнулась, помахав рукой своим подданным.
Да здравствует юная императрица! доносилось с разных сторон. Но, тем не менее, Женя чувствовала напряжение, витавшее в воздухе. Вперемешку с доброжелательностью и бурей других эмоций, исходившей от толпы получался весьма внушительный букет, вызывавший чуть ли не тошноту. Женя ощущала волны эмоций, словно каждая из них обладала запахом. Ненавистьлипкая, приторно-сладкая обволакивала, окутывала, заставив девушку поежиться.
Обруч, проговорила девушка. Мне нужно его снять, сейчас же. Слишком много лжи вокруг. Я ее ощущаю физически.
Нельзя снять обруч прилюдно, возмутился Руфус. Постарайся быстрее закончить свою речь.
Кто-то наблюдает за мной, произнесла Женя в сторону Александра.
На тебя смотрят все жители Шархары, милая, вздохнул Руфус. Но Александр всерьез воспринял волнение императрицы, покинув высокий помост. Девушка заметила, как он подошел к начальнику тайной стражи, что-то тихо сказав. Нарувир кивнул, жестом подозвав несколько подчиненных, и все они ушли из поля зрения девушки.
Прошу внимания! разнесся над разбушевавшейся толпой голос Руфуса, усиленный магией. Горожане притихли. Ее величество Мерелин Д'Оворт, дочь Эсилиора Четвертого!
Светлый выродок, выкрикнул кто-то из собравшихся. Тут же подоспели стражники и увели нарушителя под руки. Руфус остался непоколебим, ничем не выказывая недовольства. Он указал рукой в сторону императрицы, поклонившись ей. Девушка улыбнулась своему советнику, шагнув к краю сцены.
Приветствую вас, жители и гости Шархары, проговорила Женя, раскинув руки. Ее звонкий голос разнесся по площади. Поздравляю всех нас с праздником, посвященному окончанию трехсотлетней кровопролитной войны. Империя переживала разные времена и разных правителей. Великой она стала не только благодаря императорам, но благодаря своему народупережившим все невзгоды и готовым на все, ради ее благополучия. Толпа взревела, рукоплеща. С праздником, жители и гости Шархары. С праздником, Сайтар! Объявляю начала праздника! Да здравствует великий народ великой Империи!
Мимо стражи, к помосту проскочила маленькая девочка с небольшим букетом полевых цветов в руках. Один из стражников успел схватить ее за шиворот поношенного платья, грозно встряхнув. Девчушка, насупившись, пыталась извернуться, да еще и задеть стражника меленьким кулачком. Женя еле сдержала смешок.
Отпустить, приказала она. Лицо стражника недоуменно вытянулось, и он перестал трясти девочку. Та, тоже перестав вырываться, восхищенно смотрела на улыбающуюся императрицу.
Слышал, что тебе ее величество сказала? победно изрекла малышка. Притихшая толпа взорвалась хохотом. Стражник, недовольно поджав губы, все же выпустил девочку из рук. Та, поправив платьице, подошла к самому краю сцены и встала на цыпочки, но над сценой появилась только русая макушка. Тогда девочка подняла над головой руку, протягивая императрице букет.
Женя тихо рассмеялась. Толпа заинтересованно наблюдала за происходящим.
Руфус, подними ее на сцену, проговорила Женя.
Джейн, попытался тихо возразить хранитель, но, поняв, что спорить с подопечной бесполезно, подошел к краю сцены и втянул девчонку на помост. Удивленно ухнув, озорная малышка подошла к ее величеству, протягивая букетик. Женя присела напротив девчушки и приняла цветы. Поблагодарив, она протянула руки для объятий. Удивленно взвизгнув, девочка повисла на шее у императрицы. Зрители ободряюще заулюлюкали.
Сама императрица меня обнимает. Мамке расскажу, не поверит, восторженно прошептала девочка. Вы такая красивая.
Женя легонько отстранила ее от себя, улыбаясь.
Спасибо, и ты очень красивая. А сейчас беги к маме, потому что мне тоже пора, хорошо?
Девчушка кивнула и убежала в сторону ступенек. Чуть погодя Женя видела, как она прошмыгнула мимо стражи в толпу.
Рада была встречи с вами! проговорила Женя горожанам, помахав рукой и развернулась, удаляясь со сцены.
Александр ее уже ждал у кареты. Девушка быстро забралась в экипаж, затем довольно скоро подоспел Руфус и они неспешно двинулись ко дворцу через плотный поток людей.
***
Женя сидела на троне в зале, предназначенном для бала. По бокам от трона стояли еще две кресла для Руфуса и Александра. По всем правилам, весь вечер они должны были стоять у трона ее величества. Женя, шумно и красочно послав все традиции, велела поставить для них кресла. В конце концов, императрица она или нет?! Спорить с разъяренной ее величеством не рискнул никто, и приказ тут же был выполнен в лучшем виде. Девушка моментально остыла и сменила гнев на милость, сказав, что про казнь она пошутила.