В этот момент гигантское тело окольцевало пространство вокруг людей, а голова повисла над ними, подсвечиваясь, словно театральными прожекторами, белой яркой луной и звездами. Жан понимал, что времени почти не осталось.
Послушай, он пытался потянуть время, отпусти их.
Аргументы в пользу свободы для карликов кончились, так и не начавшись.
Почему же? вступило в разговор существо, одновременно, кончиком хвоста поднимая на уровень своей головы Адамо. Карлик в голос молился.
Смотри, как он боится смерти, она встряхнула жертву.
К чему такая жестокость? Ты ведь не злая. Существо с таким божественным голосом не может быть злым, Жан мобилизовал весь свой арсенал обаяния, стараясь говорить как можно мягче, заглушая страх, заставляющий голос дрожать.
Чудовище заинтересованно посмотрело на молодого человека.
Я не злая. Даже наоборот, очень добрая, поэтому начну есть с головы, чтобы он не мучился, произнесла она, тут же выполнив обещанное.
Тяжелые челюсти лязгнули, и голова Адамо была откушена с каким-то мерзким, чавкающим звуком. Часть оставшихся в живых лишилась сознания; другие, включая Жана, вывернули на траву ужин. Выпрямившись, он нашел в себе силы и вновь направил оружие в голову чудовища. Выпустил несколько смертельных лучей, однако, кровавая морда продолжала спокойно пережевывать человечину.
Ты мне нравишься, человек из другого мира. Не останавливайся, развлекай меня, хвост чудовища потянулся к другой жертве, у тебя есть время. Будешь моим десертом.
Жан рухнул на колени. Никогда, даже будучи подростком, увлекавшимся фильмами ужасов, он не испытывал такого нечеловеческого страха. Реальность, вернее, нереальность, оказалась фантастически чудовищной. Он был не в силах смотреть на спокойную трапезу зверского существа. Понимая, что скоро закончит свою жизнь таким диким способом, а потом долго будет перевариваться в желудке этого адского создания вместе с собратьями по несчастью, он поднес излучатель к виску.
Простите меня, родные, не поминайте лихом
В этот момент его руку с излучателем толкнула гигантская сова, будто материализовавшаяся из ниоткуда. Жан вскочил на ноги, этот мир начинал злить его все больше и больше.
Что за воскликнул он, ошалело уставившись на птицу.
Ты все сказал?
Звонкий девичий голос, раздавшийся сзади, опять стеганул по нервам. Он был единственным звуком в лесу.
Вся трагикомичность ситуации просто выбивала из колеи. Только сейчас Жан заметил то, что все действующие лица замерли. Стоп-кадр: застывшее чудовище с недоеденной жертвой, застывшие карлики, сидящий на попе осел с поднятой мордой и прижатыми к голове ушами. Мечущиеся в овраге тени, гаснущие под взглядом существа-людоеда. Холодные низкие звезды. Ветер, шуршавший в кронах деревьев.
Я уже на том свете?
Я не знаю, где в твоем мире находится тот свет, послала бы иронически произнесла девушка. Неблагодарный, ты должен целовать мне ноги.
Жан начал приходить в себя:
Марта?
Опять это странное имя. Ты, человек, начинаешь действовать мне на нервы
Марта, это ведь ты, не пытайся меня и себя обмануть, посмотри, яЖан, твой брат!
Я знаю то, что у меня не было братьев. Я Минерва, Богиня, пафосно произнесла она.
Настоящей богине было бы наплевать на меня, но ты меня спасла от чудовища. Меня!
Плевать! И я еще тебя не спасла, Минерва щелкнула пальцами, и действующие лица ожили. Опять начался процесс поглощения.
И ты спокойно на это смотришь?! гневно прокри-чал молодой человек.
Эвриала выполняет свою миссию. Она страж Пограничья, и ни одна человеческая особь не имеет право здесь болтаться без высочайшего позволения.
Кто же дает такое позволение, стесняюсь спросить?
Боги!
Жан закрыл глаза и отвернулся:
Прости, полковник, я не знаю, как справиться со всеми испытаниями и выстоять! это был крик накопившейся боли. Еще немного и Жан захлебнулся бы рыданиями.
Чтобы не видеть происходящего, он зажмурился и сел на траву. Для надежности закрыл лицо ладонями. Сколько он так сиделнеизвестно, однако странный звук вывел его из состояния транса. Жан медленно открыл глаза. Пыльный перекресток, медленно бредущие волы, тянущие телегу с хворостом вдалеке, а рядом уцелевшие карлики в таком же оцепенении. Осел, избежавший печальной участи, вяло ощипывал обочину.
Леса не было видно, даже в отдалении. Справа и слева раскинулись поля, за которыми вырисовывались обширные равнины и гряды холмов, густо усыпанные зеленью и цветами. Они куда-то перенеслись телепортировались?
Дурак ты, Пипино, почему-то тоскливо, без эмоций сказал Жан, приходя в себя.
Мальчишка опустил голову. Даже без вопросов было понятно, к чему приводит непослушание. Два маленьких человечка пополнили ряды безвременно ушедших.
Спасибо тебе, отче, безжизненным, хриплым голосом произнесла пожилая карлица.
Мне-то за что? Я, так же как и вы, совершенно случайно избежал ужасного конца.
Тебя спасла богиня, а заодно и нас, маленькие человечки стали на колени, усиленно молясь и обещая богатые дары храму Минервы.
Бесценный рюкзак и излучатель валялись рядом в пыли, хотя бесценный ли он в этом мире?
Ладно, раз все так замечательно хм закончилось, надо собираться и отправляться, а то на свадьбу не успеем.
Глава 6
Незнакомый мир начал уже основательно утомлять Жана. Привыкший к достижениям, благам и дарам цивилизации, освоится ли он в этом мире? Чужой, многомерный, суетливый, со своими неясными правилами, границами и чудовищами, которые питаются «преступниками», нарушившими писанный богами закон, без суда и следствия. Начинало казаться, что этот мир бесконечен, словно бездонный колодец, упав в который, можно лететь и лететь. Зажмурившись, Жан потряс головой. Чертова параллельная реальность!
Он с тоской вспоминал ушедших в этот мир Алису, Сергея, Лику. Где они все? Лишь одна сестра неплохо устроилась здесь, но, видимо, за это заплатила собственной памятью, теперь горделиво поднимая голову и не желая ничего слушать. Вспоминая их встречи, когда она представала в облике богини Минервы, Жан улыбался. Капризная маленькая девчонка! Маленькая королева, которой ничего не стоило наморщить носик и топнуть ножкой. Этот талант пригодился ей здесь и помог выжить. Теперь выживать приходится ему, затерянному среди медленной процессии карликов на пыльной дороге, огибающей бесконечные холмы.
Скажи, Инес, обратился Жан к старшей в группе карлице, будет на пути харчевня или корчма какая-нибудь?
Жан не знал, как называется в этом мире гостиница, в которой может найти приют уставший путник. Хотя желание дать отдых вымотанному и уже довольно грязному телу казалось слишком уж несбыточным.
Часа через два мы подойдем к небольшому городку Пира, там будет где перекусить и отдохнуть, тусклым голосом ответила Инес, уставившись вдаль.
Представив себе небольшой городок, название которого переводилось как скала или камень, Жан приуныл еще больше. Вряд ли стоит рассчитывать на теплое гостеприимство. В этом мире не рады своим обитателям, чего уж говорить о чужаках.
«Если я все-таки вернусь, надо попросить профессора придумать походный душ, продолжил мысленно общаться сам с собой Жан, хотя, исходя из последних событий, вернусь я вряд ли, по крайней мере, живой. Надо попроситься к Алисе конюхом, может, пристроит по блату»
Осел тянул фургон из последних сил. Старое, закаленное в путешествиях животное, каким-то внутренним чутьем осознавало, что вот-вот наступит избавление. Ему дадут еду и отцепят, наконец, этот фургон. Жан с сочувствием погладил упрямую мордочку.
Чем ближе они продвигались к городу, тем чаще стали попадаться груженые телеги со всяким добром, да и просто всадники. Одеты эти люди были плохо. Роскошных экипажей, закованных в железо рыцарей, как в книжках, ему не попадалось. Жан натянул капюшон на глаза и сгорбился, стараясь меньше привлекать внимание. Однако он был почти на голову выше местного населения, да и в плечах гораздо шире. Больше сошел бы за циркового атлета, а никак не за монаха, за которого себя пытался выдать. Привлекало внимание и его маленькое окружение. Вокруг странной процессии начала собираться толпа, мальчишки хихикали, показывая на них пальцами. Но циркачи держались замкнуто, не поддаваясь на провокации. Боль от потери близких отразилась во всем их облике. Чувствуя эту скорбь, люди отступали и отворачивались. Жан представлял себе средневековых людей дикими, лишенными жалости и сочувствия особями. Но в реальности люди все-таки оставались людьми, способными понимать душевное состояние своих сородичей. И через некоторое время им удалось смешаться с другими путниками, не привлекая к себе в дальнейшем никакого внимания.