Смуглый мужчина лежал, уткнувшись лицом в пол и тщетно барахтался, пытаясь вывернуться из захвата. Джереми держал его за локоть, упираясь коленом в поясницу. Лорейн готова была стрелять, но обладатель дара отчего-то не пытался больше его применить. Потрепыхался еще несколько секунд, простонал что-то неразборчивое и затих, тяжело дыша. Джереми бросил взгляд на пистолет Лорейн, выпустил руку пленника и поднялся. Тот остался безвольно лежать на полу.
Что с ним?
Не знаю, сипло сказал Джереми.
Лорейн присела на корточки, перевернула мужчину на спину и быстро обшарила карманы одной рукой. В нагрудном лежало что-то острое, неровное мокрое пятно расползлось по рубашке. Лорейн аккуратно, стараясь не порезаться, вынула разбитый стеклянный инъектор.
Из дальнего коридора раздался топот ног.
Агент Фокс? подбежал Лоу. Мы услышали шум
Лорейн смахнула осколки в темноту и встала, отряхивая руки.
Все в порядке, поднялась она, покажите его медику и отправьте в изолятор.
Пока полицейские обыскивали помещение, Лорейн подошла к выходу, откуда доносилось дуновение свежего воздуха. Джереми уже стоял там, хмуро глядя на свою руку. По пальцам стекали голубые капли, чуть светящиеся в темноте. Поколебавшись, Лорейн вытащила бумажный платок и подала ему. Дэвис тщательно обтер руку, а салфетку сунул в карман.
В одной из комнат в тайнике обнаружился алюминиевый кейс с фигурным мягким дном. Продольных узких ниш было двенадцать и все пустые. Лорейн вспомнила о разбитом шприце. Эта находка подтвердила ее догадку: сыворотка обладала кратковременным эффектом.
В другом месте полицейские нашли целую коробку Викодина и несколько окровавленных тряпок. Вещественные доказательства увезли вместе с подозреваемым, который не оказывал никакого сопротивления, только хрипло попросил воды.
Едва добравшись до квартиры, Джереми направился в кухню и, пошарив по полкам, нашел зажигалку, бросил бумажный комок салфетки в раковину и поджег.
Видишь, что это такое? он обернулся к Лорейн. Вы должны уничтожить все. До последней капли. Сжечь все материалы.
Да, это опаснее ядерной бомбы, отозвалась Лорейн, наблюдая за языками пламени.
Поклянись мне, серьезно сказал Джереми, глядя ей в глаза. Это должно закончиться.
Обещаю сделать все, что смогу, выдержав его взгляд, ответила Лорейн.
Джереми отвернулся и включил воду, смывая пепел. Лорейн неслышно вздохнула. Обещание было нереально исполнить, учитывая приказ, данный агенту Фокс. Агент это частенько двуликий Янус, кому, как не Дэвису, знать
«Он и правда еще подросток».
Лорейн вспомнила, о чем они говорили в машине. Дэвис объяснял, что дар имеет свои уязвимые места, главное, по чему нужно битьэто концентрация. Сумеешь отвлечь или переключить вниманиенаверняка сумеешь и спастись.
Ей вдруг остро захотелось обнять его, провести по снежным волосам пальцами, хоть на минутку отвлечь от пугающей действительности.
* * *
Поужинав бутербродами, Джереми уселся у стекла, глядя на ночные огни Нью-Йорка. Лорейн не стала зажигать света, подошла и устроилась рядом на диване с чашкой кофе.
Мне понравилось про планеты и древнегреческий. Какие еще языки ты знаешь?
Джереми отвернулся от окна.
Латынь. Шумеро-аккадский. Нововавилонский диалект.
Скажи что-нибудь, склонила голову Лорейн.
Он усмехнулся.
Я на них не говорю, только пишу и читаю.
Ну ты же знаешь как это должно звучать!
Фокс забралась на диван с ногами и приготовилась слушать с искренним любопытством. Джереми откашлялся.
Хорошо, попробую.
Небо.
Огонь.
Мужчина.
Женщина.
Слова, непривычные уху и языку, звучали заклинанием. Не принадлежащие более этому миру и времени, они открывали ход в иное измерение. Лорейн видимо, ощутила то же самое, она молча сидела, подтянув колени к груди и смотрела на него широко открытыми глазами.
Я иду спать, разрушил магию Джереми.
Лорейн гибко потянулась, зевнула и встала, расстегивая блузку.
Кто первый в душ?
Джереми отвел глаза, вновь уставившись на город.
Таккер маньяк комфорта, я не удивлюсь, если найдешь по одному душу в каждой комнате и еще один в коридоре, для уборщицы.
* * *
Лорейн поправила перед зеркалом волосы и выйдя из ванной, остановилась у двери соседней спальни. На ковер падала полоса теплого света. Лорейн решительно вошла и присела на постель. Джереми поднял глаза и закрыл книгу, заложив пальцем. Лорейн стряхнула с плеч халат и потянувшись к лицу Дэвиса, сняла очки, провела тыльной стороной ладони по щеке. Он молча смотрел на нее и не двигался.
Почему бы нам не отвлечься от всего этого? негромко спросила Фокс. Не согреть друг друга?
Ее ладонь скользнула ниже, пальцы успели тронуть край одеяла, и тут кисть жестко перехватила рука Дэвиса. Он отбросил книгу на тумбочку, перехватил Лорейн за плечо и завалил на кровать, прижав всем весом и зафиксировав руки.
Тебе нравится? выдохнул он, резко отстранился и заглянул в лицо. Лорейн перестала улыбаться и замерла: взгляд Дэвиса был очень холодным. Нравится использовать других? улыбка оказалась не теплее.
Лорейн дернулась, осознав, что доверила себя психопату. За последние дни она успела об этом забыть, начала доверять
Я бы мог показать тебе, каково это, Джереми демонстративно оценивающе оглядел открывшуюся под распахнутой полой халатика картину. Но не стану. Пусть останется вашей прерогативой. Вы здесь олицетворяете власть
Джереми выпустил ее. Лорейн медленно села и потерла запястье, нащупала ворот халата и накинула на плечи, чувствуя себя донельзя уязвимо. Нет, он не был наивным подростком и прекрасно знал цену ее обещаниям Лорейн не могла злиться на него за это. Только на себя.
Дэвис казался очень спокойным. Он вновь надел очки на шнурке и положил на колени книгу.
Кстати, там, кажется, на кухне истерика у холодильника. Это я забыл закрыть. Ты не могла бы?..
Лорейн заткнула верещащий холодильник и вернулась в свою комнату. Сняла чулки и коротенький шелковый пеньюар, залезла в прохладный кокон из простыней. Край одеяла на каждом вдохе пилил ей горло, словно норовя перерезать. Лорейн свернулась клубком, пытаясь расслабиться. Было холодно.
« Лора, я не хочу умирать. Я же ни разу не целовался»
Лорейн стиснула кулаки, отгоняя воспоминания.
« Ты вовсе не умираешь, братик. Ну хочешь, я тебя поцелую?»
Иногда проще выплакать все и спокойно уснуть, чем метаться по подушке всю бессонную, ледяную ночь. Лорейн вспомнила, что отдала последний бумажный платок и дотянувшись до скомканного пеньюара, вытерла лицо и бросила влажную тряпку на пол.
16
Лука похудел, сильно загорел и вытянулся за лето. Альфонсо и Микки не уставали делать ему комплименты, хоть сам Лука и считал, что это не его заслуга, а обыкновенный скачок роста. Но поддержка друзей была важна в ежедневной борьбе с вкусностями, что готовила бабушка мальчиков, чье представление о красоте сильно отличалось от общепринятого. В ее глазах Лука вот-вот должен был умереть от недоедания, и она постоянно старалась подсунуть ему что-нибудь для «подкрепления сил».
Аль наоборот, побледнел, отросшие черные волосы оттеняли лицо, даже губы казались голубоватыми. Лука не скрывал, что очень за него волнуется: младшенький успел дважды за два месяца отлежать в больнице. Хотя при Микки братья старались не обсуждать болезнь Альфонсо, но мальчик уже знал: муковисцидоз нельзя вылечить. Микки стал чаще заглядывать к Алю, когда тот не мог выходить из дому, и даже начал учить его рисовать. Колобок выглядел счастливым, только уставал быстро и очень стеснялся об этом сказать. Микки старался подмечать его состояние и уходить первым, чтобы Аль не чувствовал себя неудобно.
Бамбуковые заросли полностью закрывали одну стену оранжереи от солнца, но, несмотря на это, внутри было жарко и влажно. Капитану, казалось, нравилась такая погода, а вот мистер Фостер теперь проводил значительно меньше времени с любимцем. Микки жара не слишком мешалаон раздевался по пояс и садился на бетонный пол, клал на бортик сухого фонтана кусочки фруктов. Наблюдая за Капитаном, старался рисовать «вслепую», глядя только на птицу, передать позу, изгиб крыла, наклон головы или блеск перышек. Старик как-то попросил взглянуть на наброски, пролистал альбом и хмыкнул, отдал Микки. Мальчик так и не понял, понравилось Фостеру или нет. Лучше б и не показывал, но как откажешь?