Не хочешь прогуляться? предложил я.
Софи подняла голову и покачала головой.
Может ко мне? ох, я играл с огнем, но попробовать стоило.
Софи засмеялась, мило и смущенно, а щеки покрыл густой румянец. Кажется, я тоже весь покраснел. Она вновь отрицательно закачала головой.
Устала, ответила она и положила руку мне на грудь. Я перехватил ее, поцеловал внутреннюю сторону ладони и приложил к своему лицу.
Я видел, что Софи жаждала продолжения. В ее томных глазах горел блеск неожиданно нахлынувшего возбуждения, дыхание стало прерывистым, губы чуть приоткрылись.
Я провожу тебя? не сдавался я.
Софи прильнула к моим губам, я слышал ее тихие стоны, ее пальцы нетерпеливо скользили по моей шее и волосам, притягивая мою голову. От наслаждения можно было умереть здесь и сейчас.
До завтра, Вэл, с выдохом произнесла Софи в мои раскрытые для продолжения губы и прикоснулась к ним на краткий миг в последний раз.
Она выскользнула из моих объятий и грациозно юркнула в почти закрывающиеся двери маглева. Я беззвучно рассмеялся, смотря на такую же смеющуюся Софи за стеклом, через секунду скрывшуюся в темноте тоннеля.
Глава 11. Возвращение
Когда я добрался до дома, оживление, подаренное поцелуями Софи, почти угасло, ко мне накатывающими волнами возвращались тотальная усталость, раздражение и пульсирующая головная боль. Выходя из лифта, я почти спал, глаза налились свинцовой тяжестью, и только гул в голове будил тревожным набатом, позволяя добраться до постели и свалиться без сил. Из лифтового холла я повернул в длинный слабоосвещенный коридор, где заметил темную фигуру в конце, рядом с моей квартирой. Длинное пальто и широкополая шляпа. Все больше походило на мираж или сон, словно я так и не вышел из лифта, а припал там головой к стене и заснул. Я сбавил шаг и направился вперед, в конечном итоге это мог быть сосед, спьяну перепутавший этаж и отчаявшийся быть узнанным терминалом распознавания чужой квартиры. Когда я подошел ближе, ночной гость повернул ко мне голову, но лицо оставалось не различимым при тусклом освещении и под большими полями шляпы. Зато его голос
Вэл, добрый вечер.
Добрый вечер, Валентин Олегович, я судорожно сглотнул.
Старик учтиво снял шляпу, давая непослушным седым кудрям принять естественный объемный вид.
Не хочу показаться бестактным, но я жду вас уже несколько часов, в его взгляде не было ни злости, ни сегодняшнего страха, обыкновенная человеческая усталость.
Как выя указал на дверь своей квартиры, желая спросить, как он нашел мой адрес, но еще до его ответа, все понял. Он недвусмысленно постучал по виску и зачем-то прокомментировал:
Вы сегодня оставили свои данные службе безопасности VMT.
Внутренне я находился в смятении, во мне боролись спутанные от изнеможения мысли, щелчками выбрасываемые в мозг для краткого обдумывания. «Я не хочу с ним разговаривать», «Боже, я просто хочу спать, отвалите!», «Зачем вы пришли?», «Проходите, извините, что у меня не прибрано», «Вали, вали, вали отсюда, старикан!», «Что сегодня произошло?»
Мы молча стояли в полумраке, утомленно уставившись друг на друга и не решаясь начать продуктивный диалог, если он вообще был возможен.
Валентин Олегович, не хочу вас обидеть, сейчас уже поздно, давайте встретимся
Откуда вы знаете мою Лиану? спросил он, не дав мне закончить единственно верное предложение на этот вечер.
«Мою Лиану», тихом эхом его слова повторялись в голове, когда я прикоснулся к терминалу распознавания. «Мою Лиану», я открыл дверь и пропустил его вперед. «Мою Лиану», я зашел сам, снял плащ, затем взял его пальто и повесил на вешалку. «Мою Лиану», я указал вперед, предлагая расположиться в гостиной. Все было слишком сюрреалистично, чтобы быть правдой, в моем обезумевшем мозгу теплился слабый огонек надежды, что я все-таки заснул в лифте и какой-то неизвестный сосед обязательно меня сейчас разбудит.
Вместо того чтобы расположиться на диване, Валентин Олегович прошел к отцовским вакуумным шкафам и достал из кармана очки. «Очки?» недоуменно подумал я, машинально дотронувшись до своей серьги, линза системы WE давала превосходное увеличение, очки оставались в ходу не более чем модный артефакт для создания эффектного образа. Я уже видел эти очки на Валентине Олеговиче в день первой встречи, но не думал, что они служат по прямому своему назначению. Пока он пристально рассматривал отцовский антиквариат, я зачем-то сунул под диванную подушку плюшевого медведя, так и стоявшего на журнальном столе.
Может быть, хотите чай или кофе? услышал я собственный голос. От усталости и длительного недосыпа я совсем потерял ощущение реальности: «Какой, на фиг, чай или кофе?! Что ты несешь?»
Вэл, здесь, Валентин Олегович повернулся, его глаза горели таким живым интересом и детским любопытством. Он тряс пальцем, указывающим на отцовские вещицы, здесь столько всего из моего детства и юности. Представляете, у моей матушки был точно такой же компьютер, как-то он назывался Ах, да! Ноутбук, никакого виртуального интерфейса. Удивительно, правда?
Я кивнул. У меня не было даже сил, чтобы злиться на него, я все гадал: «Причем здесь старый ноутбук, он хоть помнит, зачем пришел?» В какой-то миг я даже поймал себя на мысли, не пойти ли спать, оставив старика здесь рассматривать хлам из его молодости. «Боже, как я устал, я свалился на диван, ожидая, когда Валентин Олегович вернется к цели своего прихода. Моя Лианачто это вообще значит?» На диване было мягко и уютно.
Когда я открыл глаза, Валентин Олегович сидел рядом, я чуть не подскочил от испуга и неожиданности.
Вы задремали, тяжелый, должно быть, день, спокойно прокомментировал он.
Я заметил в его руках бокал с жидкостью темного цвета.
Я надеюсь, вы не против, что я взял у вас пару бокалов, а это, он указал на журнальный стол, где стояла бутылка коньяка или другого крепкого алкоголя. Я покачал головой. Это, молодой человек, двадцатилетний шотландский виски, подарок моего хорошего друга. Решил, что лучшего случая может уже не представиться.
Не спрашивая моего желания, он налил во второй бокал виски и протянул мне.
Валентин Олегович, вы знаете Лиану? слова вязли в пересохшем рту, я с благоговением посмотрел на бокал в своей руке и жадно отхлебнул. Чертяга был крепким, но до неприличия вкусным.
Вэл, можно я лучше спрошу, откуда вы ее знаете? он не сводил с меня своих почти бесцветных глаз. Я обязательно расскажу вам свою историю, но мне тоже нужно кое-что понять.
«Соврать?» машинально подумал я, но любая ложь вышла бы неправдоподобной, да и мозг работал не слишком эффективноя бы даже не смог связать воедино разные концы своей еще даже не придуманной истории.
Я не знаю Лиану в реальности. Она появилась несколько дней назад в моей симуляции, напугав меня до усрачки, я смущенно глянул на своего ночного собеседника; хотя бы из уважения к его почтенному возрасту лучше было так не выражаться. Я знаю о ней совсем немного, пожалуй, только что ей в пятьдесят восьмом сделали операцию по вживлению чипа да что она живет с мамой, отчимом и братом. А, ну и что она не ходит в школу.
Валентин Олегович кивал головой даже не столько в ответ мне, сколько соглашаясь со своим внутренним диалогом.
Ее отчима зовут Кот, а братая, увы, не помнил его имя, но вот на слово «Кот» Валентин Олегович отреагировал моментально: он резко выпрямился и открыл рот, желая что-то спросить, но так и не издал ни звука. Только сейчас, желая занять неуютную паузу, я констатировал и без того очевидное, Значит, вы тоже ее видели сегодня.
Мы познакомились в шестьдесят восьмом, Ли было двадцать два, и она только-только окончила летное училище, начал он вместо ответа на мой риторический вопрос. «Для друзейЛи» вспомнились мне слова Лианы при первой встрече на крыше. Она была такой хорошенькой, вся наша немногочисленная команда одаривала ее вниманием. Но самое главноеона была очень умна, быстро схватывала все на лету. Лучшая студентка на своем курсе да еще с вживленным чипомидеально для нашей миссии. Мы тайком встречались, боясь, что, узнав, руководство отстранит одного из нас или обоих. В новый год, когда друзья громко и весело отсчитывали секунды до наступления шестьдесят девятого года, я сделал ей предложение, а в марте она сказала мне, что хочет уйти с работы и начать спокойную жизнь: наши графики почти не давали нам возможности видеться. Мы планировали свадьбу в редкие часы встреч, и я готовился к тихому семейному счастью. А потом наступил апрель.