Но серьезно, мы же все проходили психологическое тестирование перед полетом. Как же так вышло, что теперь этот ирландец все время пытается сцепиться с Профом? Неужели никто не выявил такой момент до старта? Странновато как-то
Они точно не были такими дерганными до старта. Понятно, конечно, опасно, все нервничают, но вот когда он наступилэтот слом в поведении? Когда ровные рабочие отношения превратились в едкие фразы, скрывающие за собой что? Соперничество? Меня тогда этот вопрос интересовал чисто академически, как биолога. Понимаете, у любого поведенческого изменения есть своя механика, своя биохимия и разумеется, свой пусковой механизм. И конечно, социальные сценарии, выработанные за миллионы лет.
Вон как у них: замкнутое пространство. Мозг подсказываетглавный тут Проф, это его полет. Но все инстинкты, доставшиеся от приматов, говорят, что самый большой и сильный среди нихвсе-таки ирландец. Вот и цапаются. Конфликт рефлекторного и когнитивного. Ха!
В тот момент впервые и пришло оноощущение «неправильности» происходящего, эфемерное беспокойство, саднящее, словно попавшая под ноготь заноза, от которого я попытался отмахнуться.
Да просто все перенервничали, вот и ответ.
А все-таки забавно Проф в невесомости передвигается, особенно, когда ему камера мешает. Мне хотелось пощелкать пальцами, подыскивая нужное слово. Барахтается, вот. Солидный ученый, степени и звания, наградыи при этом суматошно барахтается.
Флегматик тем временем подплыл к сенсорной панели управления в противоположной от лестницы стороне центрального отсека. Тонкие длинные пальцы порхали по сенсорному экрану готовя все инфосистемы корабля к предстоящему прыжку. Здоровенная диафрагма щита на потолке схлопнулась с едва слышным гудением, скрывая окончательно панораму красной планеты и сверхпрочную линзу иллюминатора. Сияющий отраженным светом бок огромного красного шара навсегда останется с нами на кадрах видеосъёмки, но это ж даже близко не то же самоечто видеть в реальности. Так что я ждал до последнего, не мигая, рассматривал Марс, пока тот окончательно не скрылся за щитами.
Забавно. Снаружи всечерное и красное, а здесь, внутрисинее, белое и стальное. Знать бы, кто выбирал эту холодную больничную гамму А ведь наверняка этот «специалист по эргономике» кучу бабла зашибает Посидел бы он тут недельку, в этом сенсорном «морозильнике».
Обязательно закрывать? позвал я Флегматика. Тебе не было бы интересно посмотреть, что дальше? Ну, как мы будем прыгать?
Можете посмотреть на электронном экране с приборов, сяо хо-цзы, предложил программист, почему бы и нет? Сейчас я разверну панорамкуедва заметная пауза. Стажер.
Ага, ну куда ж без добродушных поддевок в чисто мужском коллективе.
Я не стажер, улыбнулся я ему, тоже подплывая ближе к сенсорному пульту, и «сяо хо-цзы» мне нравится больше.
А раз не стажер, сам открывай! Флегматик ткнул пальцем в панель с функциями мониторинга, великодушно позволяя мне побыть причастным к этой его электронной магии.
Впрочем, я неплохо изучил систему во время подготовки и сумел найти нужную иконку без подсказок. Пусть и вышло это несколько неуклюже по сравнению с тем, как двигались неестественно длинные пальцы азиата. Достаточно длинные для того, чтоб заподозрить недешевую кибернетическую модификацию. Впрочем, на эту тему Флегматика никто никогда и ничего не спрашивалоставалось только гадать.
Мне нравится, что вы так относитесь к своим традициям, мне хотелось чем-то прервать тишину.
М-м-м?
Да я про обращение.
Мы?
Нуда-да, несколько бестактный комментарий у меня вышел, увы, социальные контактыне совсем «мое». Китайцы.
А-а-а Это привычка, программист говорил, не отрываясь от настройки какой-то диаграммы на затененном боковом экране, хотя знаешь, с этими обращениями вечная путаница даже у нас лома. Дед рассказывал, в 1949 году все стали «тонгжи» товарищами, прямо как в СССР. А теперь это означает «гей», сяо хо-цзы, представляешь?
Над панелью высветилась спроецированная голограмма, на которой снова костром полыхал Марс, и это избавило меня от мучительно неловкой необходимости подыскивать подходящий ответ. «Геи» и «товарищи», а? Вот он шутит так? У них же вроде коммунизм? Блин.
Ну? И как тебе вообще? снова первым заговорил программист.
Планета-то?
Планета.
На вид похоже на плохо пропекшийся блин, если честно, усмехнулся я, на который светят красным фонарем. Ну это не отменяет пафосности момента, конечно!
Ну а ты чего ждал-то, сяо хо-цзы? Сверкающей обработанной картинкивроде обоев рабочего стола на твоем ноуте? Ладно. Знаю, ты разве что не пищал от восторга, когда первый раз на чужую планету посмотрел.
И вовсе не пищал. Враки. Ну ладно-ладно. Хорошо, был близок к этому.
Жаль, что погулять по поверхности не вышло, усмехнулся я, против воли ощущая, как краснеют уши.
Угу. Успеется еще, сяо хо-цзы. В следующий раз. Тебе лет еще всего-то ничего.
Надеюсь
Прыгнули раз, прыгнем еще.
Медленно нарастал низкий вязкий гул, от которого заныли зубы, а потом толстенные стены и тонкие внутренние переборки болезненно завибрировалиэто заработала, набирая обороты, «шарманка» ОТула. В тот же момент ожил и динамик на стенестаромодная технология оповещения, но и самая надежная, учитывая обстоятельствапровод он и есть провод.
Так, короче, прохрипел голос техника, надеюсь вы все уже на местах, как я и просил, время со стартавторые сутки, двенадцать часов, восемь минут. Двадцать три секунды, если кому не пофиг. Стартуем от Марса. Всем сесть по местам и приготовиться к прыжку. До стартаполторы минуты. Конец связи.
Молодость и врожденная гибкость позволили мне легко освоиться с невесомостью. Так что я, глянув еще раз на монитор, проворно скользнул к своему креслу. Впрочем, Флегматик не особо отставал и уже пристегивал ремень на собственном. Сами кресла, сконструированные специально для прыжков, напоминали по виду самолетные: сдвоенные, с откинутой назад сегментированный спинкой, мягко пружинящей благодаря вставке из синего каучука. Каркасмассивный, из выкрашенного в белый металла, вмонтированный в ребристый пол. Эти восемь кресел, да круглый стол в центре со встроенным блоком пищевого аппаратавот и вся «мебель» центрального отсека. Дополняло ощущение стерильной лаборатории белое «дневное» освещение, приглушаемое только на время отбоя. Я еще раз помянул недобрым словом специалистов по эргономике.
В последний момент, когда весь корабль уже изрядно трясло, суматошно размахивая руками влетел в центральный отсек из коридора, ведущего к каютам, и Профессор. Вы когда-нибудь видели, как прибоем несет медузу, а та колышется, трепыхается в попытке приспособиться к волнам? Впрочем, улыбка сползла с моего лицаситуация вообще-то была не шуточная, ни секунды.
Не успеваешь, лао ши, проговорил негромко Флегматик, аккуратно затягивающий блестящую эластичную ленту поперек груди, стартуем.
Чертов ОТул! заорал ученый; с высокого исчерченного глубокими морщинами лба слетела круглая капля блестящего в свете ламп пота и медленно поплыла в сторону системы кондиционирования. Знает, что у меня проблемы с передвижением в невесомости! Не мог предупредить заранее!!
Не успевает
Сейчас гул обратится ревом, ударом, взрывом пространства, и за грохотом даже не будет слышен влажный шлепок Кровь не потечет, как на поверхности планетыпросто красные капли разлетятся по центральному отсеку, словно разорвались коралловые бусы
Вот блин
Сам не понимая толком, что делаю, я рванул ремень и толкнул собственное тело вперед, поймав ближайший к шефу поручень. Второй же рукой стремился схватить бултыхающегося в невесомости ученого, но при первой попытке пальцы только бессильно соскользнули с гладкой белой ткани летной формы Профа.
Гул-л-л-л
Тот в свою очередь тоже попытался уцепиться за меняпромазал, случайно пролетел вперед. Мимо. Инерцию-то никто не отменял. Но выражение его лица я не забуду никогдапаника плескалась в глубине зрачков. Непривычнонеправильно!