Семье денег дали, признаться оказалось внезапно просто, а сам я пьяный был.
Вот и моим, ухмыльнулся Фрэнк, и пенсию неплохую положили. Я был столько должен, что мои самые близкие оказались в безвыходном положении.
Дети?
Сын. Зовут Алекс.
И у менясын. Данька. Даниил.
Что-то библейское?
Навроде.
Подплывший Джек приобнял их длинными волосатыми ручищами за плечи, а на его планшете светилась надпись: «Не пора ли уже пообедать, друзья? Это успокаивает нервы!»
Есть пюре из пластиковых тюбиков оказалось странно и непривычно. Митрич привык, что пища сначала попадает в рот, потом пережевывается и только потом проглатывается. Никак не мог он отделаться от некой брезгливости и анекдота про «хорошие котлетки, мягкие, всем аулом жевали». Тьфу ты, черт. Фу.
Впрочем, его отвлекала болтовня Фрэнка, рассказывающего о корабле. Оказывается, летели они в огромной почти полностью автоматической оранжерее. После того как они успешно (тьфу-тьфу-тьфу, сплюнул суеверный Митрич) приземлятся, нужно будет разворачивать солнечные батареи, потом включить систему освещения и полива. Параллельно запуская под поверхность зонды, чем черт не шутит? Вдруг минеральные удобрения найдутся или вообще вода? Всякое же бывает. Тут же выяснилась причина, почему американец был одинсистема была полностью автоматическая, он полетелтак уж, на всякий пожарный. Деньги больно семье нужны были.
Спал с руководителем организации полета? ухмыльнулся техник, желая подколоть коллегу. Чтоб тот разрешил?
Ну да, простодушно улыбнулся тот, и Митрич ради собственного спокойствия решил не выяснять пол этого самого руководителя.
В это время вновь ожил экран связи с ЦУПом, запищал, требуя внимания.
А ведь прошло всего четверть часа, как с прессой поговорили. А ощущение, что несколько часов. Или целая жизнь.
Появившийся на экране Нестеренко старший был угрюм и непривычно тих.
Я так понимаю, начал он с места в карьер, о проблеме вы уже знаете?
Ну да, сигналы с датчиков же тоже на Землю передаются.
Мы ее уже решили, улыбнулся Митрич.
Н-да? еще сильнее нахмурился мужчина, и Маслов внезапно понял, как тот постарел за последнюю пару лет, обрюзг весь. Исправили курс вручную? Интересно, как вы формулу траектории корректировали?
Курс?.. не понял техник, чувствуя, как снова предательски екнуло сердце. Я вообще-то не про это.
Не про это? А про что? Что у вас там еще случилось?!
Хеннеси пролился, и снова признаться оказалось совсем просто, и датчики воздуха взбесились.
Охренел ты, Николай Дмитриевич, грустно сказал большой босс, курс у вас не верный. Отловили отклонение от рассчитанного. Пытаемся новый высчитать с компенсацией текущей ошибки. Так-то.
Эта новость ошарашила всех, и прежде всего новоявленного профессора.
И куда мы летим?
А хрен его знает, Митрич. С программистами хочешь поговорить?
Хочу, пересохшие губы согласились сами.
Не вовремя Хеннеси пролился.
На экране показался худой парнишка лет двадцати, в очках и кудрявый.
Мы сейчас все поправим! Только компенсацию надо досчитать! зачастил он. И найти ошибку! Все сделаем, не переживайте!
Сколько отклонение?
Пока небольшое совсем. Но сами понимаете
Куда мы летим?
По модели?
По модели.
За край солнечной системы.
Прэлес-с-с-стно.
Но вы не волнуйтесь! Мы все сейчас поправим.
Тот самый специалист. Студентик. Митрич не стал больше его слушать. Он сел и закрыл лицо руками.
Похоже, мы все-таки умрем, проговорил слышавший этот диалог Фрэнк.
Митричу уже настолько надоело за это утро прощаться с жизнью, что ужаса он не испытывал. Апатию и совсем детскую обидуобещали Марс, и обманули.
Все умирают.
Доктор Самди вывел на большой монитор изображение с камер на носовой части. Чернота. Затягивающая пустота с далекими мерцающими искрами холодных далеких звезд.
Мы будем лететь и лететь, пробормотал он, и даже после смерти. Вечно лететь. На Земле мое тело бы сожгли, а пепел хорошее удобрение. Из меня бы трава выросла
Трава? приподнял бровь техник. Марихуана что ли?
Ха! А почему бы и нет!
Хороший парень все-таки, этот американец. Как легко заставить его улыбнуться. Нужно вести очень спокойную и безмятежную жизнь, чтобы к его почти тридцати оставаться таким незамутненным.
Это была бы самая забористая трава, Фрэнк! От нее бы всем сносило крыши враз!
Крыши?
Головы.
О да! И всем бы виделся космос
И гориллы.
Ха-ха!
Они помолчали.
Жалко коньяк вылился, печально пожаловался Митрич Вселенной.
Очень! горячо согласился Фрэнк.
«В медотсеке спирт есть. Если хотите».
Блин! А это идея!
Нет, Тран, подождите немного. Скоро сеанс связи с моим штабом, мне нужно достойно выглядеть. А вот потом
Чтопотом? ухмыльнулся Митрич.
Как вы смотрите на то, чтобы выпить, профессор?
Пристально.
Нет, ну а что? Ты сам наломал дров и спичку бросил, Митрич. Теперь хоть гори поярче. А хрен ли елозить, как говорил сторож дед Владлен.
А может, нас инопланетяне подберут? с надеждой предложил идею доктор Самди.
Техник почти смирился с происходящим, когда на экране появились очень официальные лица, загорелые, белозубые, венчающие собой подтянутые торсы, наряженные в парадные мундиры. Очень «не наши», словом. После обмена приветствиями Фрэнк перешел к сути дела.
У нас неверный курс, сэр, система послушно отобразила внизу экрана субтитры, позволяя Митричу понимать суть диалога.
Что значитневерный? сурово нахмурился генерал с чеканным профилем, достойным увековечивания в бронзе.
Мы не попадем на Марс, сэр, развел руками Фрэнк, словно извиняясь, корабль уйдет за пределы солнечной системы. Простите, сэр, но я не смогу выполнить возложенную на меня миссию
Еще с четверть часа доктора пытали на тему подробностей произошедшего. По ту сторону экрана началась суматоха, как в театральной гримерке, по которой прошмыгнула мышь. Серьезные люди забегали, не теряя своей серьезности. Наконец, молодой парень в чине лейтенанта подал высокому начальству какой-то лист бумаги.
Что вы говорите, доктор Самди! взревел тот. У вас абсолютно верный курс! Ни намека на отклонение нет.
Как это? опешил влезший в экран Митрич, успевший уже окончательно попрощаться со своей непутевой жизнью.
Кто это?! немедленно отозвался генерал.
Мистер Тран, он русский Профессор, зачем-то уточнил замявшийся Фрэнк.
Когда появился второй астронавт?! Мы не согласовывали!
Пусть связываются с ЦУПом «Северного», предложил Митрич, пусть они объясняют, меня очередную бредовуху придумывать не хватит. Но курс? Курс точно нормальный? Переспроси!
Все идеально, смилостивился, наконец, военный, видя неадекватность собеседника, доктор Самди, объясните, наконец, что у вас там происходит?!
Митрич снова отплыл в сторону, предоставив разбираться коллеге. Он висел в середине кабины, раскинув руки в стороны, как развалившийся на пляже отпускникрасслабленно, бездумно.
Джек, позвал он, живем, а? Может, и вправду, Марс увидим?
Угук, важно кивнул тот, показывая большой палец.
А почему наши-то думают, что мы куда-то не туда летим?
Угук?
Ну, не нашимои? Которые в российском ЦУПе-то?
Угук
Вот и я не понимаю. Джек? Можно, я буду звать тебя Чубака?
Угук!!!
Шутка-шутка.
Ругался о чем-то с бравым генералом перенервничавший Фрэнк, гудели приборы, мягкий золотистый свет лился из чуть приглушенных ламп. Джек, плавающий в невесомости в метре от техника, с сосредоточенным видом листал книгу, выглядел при этом совершенно комично, машинально шевеля губами при чтении.
На центральном мониторе сияла оставшаяся позади Земля.
Все.
Не будет ни курса доллара, ни кортежей с мигалками, ни разборок с Украиной, ни телевизора, ни новостей, ни религиозных споров, ни террористов. На хрен идет международная политика, цена на нефть, европы и ближние востоки. И на самый большой хренчиновники, олигархи и прочая их братия.