Аркадий при всем приобретенном цинизме тоже ловил себя на совсем неуместном сейчас, детском нетерпении. Всплывали невольно в голове старые советские еще мультики, вроде «Тайны третьей планеты». Чувствовать себя ребенком было неприятно, и мысли такие парень от себя гнал.
И вот экран включился
и журналист почувствовал, что его лицо невольно вытягивается. Герои выглядели хм-м-м негероически, одним словом.
Широкоплечий негр с каким-то жалобно-перепуганным видом, да пятидесятилетний пропитый мужик с глазами побитой дворняги и выражением лица, будто сейчас субботнее утро, он приполз в магазин, а алкоголь сегодня не продают. Беспокойные взгляды их постоянно ускользали куда-то вбок. Аркадию на какой-то миг показалось, что его разыграли. Да не могут ЭТО быть первые люди на Марсе! Мужик попытался незаметно толкнуть чернокожего астронавта в бок и прошипел: «Улыбайся, давай!» Негр послушно растянул лиловые губы, изобразив безрадостный оскал.
Вот, господа! воодушевленно завел шарманку плотный лысеющий мужик из ЦУПа, указывая в сторону экрана рукой. Вот наши герои! Шагнувшие в будущее! Это последнее прямое включение, дальше мы сможем обмениваться только записями! А они будут первыми на красной планете! Знакомьтесь! Доктор Фрэнсис Самди и профессор Николай Маслов!
Профессор? Это? Вот же у нас наука в упадке
На слове «профессор» алкоголик тоже удивленно моргнул, и Аркадий сумел разобрать по губам: «Ну, ни хрена себе».
Ему захотелось помотать головой, отгоняя это видение, а врожденная журналистская чуйка просто-таки вопила: что-то в этой истории не так!
Как вы себя сейчас чувствуете? решил-таки закончить свой монолог лысоватый цуповец.
Вместо ответа, потенциальные марсиане дружно посмотрели куда-то в сторону. Улыбка помаленьку сползала с лица американского доктора, почему-то большес правой стороны, так что перекосило физиономию. «Абзац», пробормотал себе под нос странный профессор.
Что-нибудь случилось? чуть нахмурился конферансье от науки.
Не-е-ет, медленно протянул доктор Самди, снова уставившись вбок, у нас хорошо
Отлично, добавил профессор Маслов, когда пауза начала затягиваться, зашибись просто.
А вот тут Аркадий замер, словно голодный волк, наткнувшийся на заячьи свежие следы. Позади странных астронавтов был какой-то выключенный монитор, и с самого его края отражалась чья-то еще фигура. Журналист вперился в нее взглядомфигура двигалась, она была большая, темная и не производила впечатления человека.
Вот на кого они все время смотрят! Но что это?!
Скажите нам, остающимся на Земле какое-нибудь напутствие! попробовал вернуть беседу в конструктивное русло цуповец.
Э-э-эв этот момент непонятная фигура чуть сдвинулась и помахала рукой, привлекая внимание астронавтов. Э-э-э Любите Родину, брякнул профессор-алкаш, потом покосился на своего коллегу и добавил, обе Родины. Землю, короче. Берегите ее, ага?
А перед глазами застывшего журналиста так и стояла на миг очень четко отразившаяся мохнатая фигура.
«Чубака, единственное слово, вертевшееся в полностью опустевшем мозгу, Чубака».
Э-э-э, да, вторил негр, берегите, одна она
Вы простите, решился на что-то профессор Маслов, у нас тут технический перерыв, и нам бы с самим ЦУПом поговорить, выведете, а?
Конечно-конечно! воодушевился лысый, похоже, ощутив себя полезным. Пара минут и переключу. Господа! Как вы видите
«Вот оно, думал потрясенный Аркадий, вот онанастоящая история. Третий член экипажа, хотя должно быть двое. Определенно, не человек. Вот ради чего я учился на журналиста! Не дадут, разумеется, это напечатать, не дадут. Да и ладно! К черту газету! Я все равно докопаюсь до правды и расскажу е людям! Инопланетяне среди нас, боже мой!»
Когда экран, наконец, погас, выдохнули облегченно все трое.
Что там, Джек? нетерпеливо потребовал Митрич, короткими перелетами возвращаясь к монитору с диагностикой.
Надпись на нем была почему-то на английском, так что техник опознал только большое красное «Warning!»
«В воздухе признаки испарения какого-то горючего вещества. Пока, к счастью, только в одном отсеке, технический С1, посмотрите на карту».
Это было очень плохо. Именно там и бесчинствовал пьяный Митрич накануне. Нахимичил, черт старый. Ладно сам, еще и ребят угробит же Эх
Это конецпробормотал Митрич и поймал себя на том, что эта мысль уже приходила ему сегодня в голову.
«Беспокойство не устраняет проблемы, но забирает покой», взгляд гориллы казался мудрым и печальным.
Пойду-ка посмотрю, что это за испарения, буркнул техник подплывшему Фрэнку, есть тут хоть какие-нибудь костюмы защитные?
Да, есть, вот этот шкаф. Тран, вы очень смелый человек, серьезно проговорил американец, тщетно пытаясь поймать взгляд своего лже-коллеги.
Да ерунда, техник кое-как облачился в свободную оранжевую робу, пару раз перекувыркнувшись с непривычки, все. Пошел.
Что еще хуже ожидания смертинеизвестность. Адреналин в крови требовал делать хоть что-то.
«Я включу громкую связь», кивнул Джек, изобразив no pasaran.
Закрылась за спиной переборка, отделив Митрича от единственных двух живых существ на мерно гудящем корабле. Он почувствовал себя маленьким и ужасно одиноким, будто бабочка однодневка, которую ураган занес в тундру. Умирать было страшно, но еще больше давило чувство вины, без сомнений, это он вчера испортил что-то своими неумелыми попытками помочь. Черт! Да он даже не помнил, что именно он делал! Зачем он вообще полез в корабль?!
«Осторожно! горела надпись на экране следующей переборки. В отсеке С1 отравление воздуха потенциально ядовитыми примесями».
Страшно? Аж жуть.
А что делать? Сам виноват, самому и разбираться.
Он выдохнул, как перед прыжком в ледяную воду, и нажал на кнопку, открывающую переборку. Дверь убийственно медленно отъехала в сторону, а Митрич так и остался торчать на пороге, как пугало огородное.
Твою ж мать
Что, Тран? перепугав до сердца в пятках, внезапно вырвался из крохотного динамика в стене голос Фрэнка. Все очень плохо? Да? Плохо?
Но новоявленный профессор Маслов только затрясся от хохота, глядя, как дрожит горячий воздух. Это испарялись с нагретого пола разлитые из опрокинувшейся бутылки остатки того самого Хеннеси. А датчик анализатора воздуха, обнаруживший спирт, гудел, как встревоженный шмель.
Все хорошо, сумел-таки ответить техник, отбой тревоги, возвращаюсь.
Он подобрал бутылку, с жалостью отметив, что не осталось и пары глотков, а потом отправился назад. Корабль перестал казаться проглотившим его чудовищем, гул двигателей теперь успокаивал, как успокаивает стук колес в поезде ночью. Теплый желтый свет лам казался дружелюбным.
«А ведь это теперь все наше, подумал неожиданно Митрич, корабль, звезды, космос А потом, если повезет, целая планета! Новая планета. Интересно, а что мы вообще должны делать там, а? Надо хоть расспросить ребят, Джек наверняка в курсе. Боже, я собираюсь расспрашивать обезьяну, что мы будем делать на Марсе. Какое безумие»
Митрич вернулся, помахав над головой бутылкой, и Фрэнк, получив объяснения и сличив их с данными на мониторе, рассмеялся от облегчения. Джек же ухнул и пару раз шлепнул себя ладонями по коленям.
Вот! Еще контрабанда. Увы, вытекла и испарилась.
Боже мой! проговорил доктор Самди. Какое счастье! Как же я испугался!
Это вообще-то было странно.
Испугались? А разве у вас не проходят строжайший психологический отбор?
Проходят, улыбнулся американец смущенно, крайне строгий.
Что-то я не заметил в вас, уж простите, особого хладнокровия. Как же вы прошли его?
На лице Фрэнка снова засияла обезоруживающая улыбка.
Я спал с психологом, составлявшим заключение.
С мужчиной? подозрительно насупился Митрич, невольно пытаясь отодвинуться.
Нет, ее звали Эвелин. Эвашоколадная физиономия приняла мечтательное выражение, он аж причмокнул.
Но зачем вам понадобилось лететь на Марс? изумился Митрич.
А вам? передал подачу доктор Самди.