Профессор не понимал. Он не ощущал присутствия того неведомого, древнего, пахнущего нефтью. Поэтому ученый принялся трясти техника, выкрикивая что-то про «стыд» и «разум». Тот с яростью раненого животного оттолкнул шефа, и худое тело, словно в замедленной съемке, рухнуло, неловко взмахнув руками, словно кукла, сломанная злым ребенком. Я все видел, осознавал, но снова не мог пошевелиться, замер в оцепенении, словно и вправду все вокруг потеряло реальность. Флегматик попытался подхватить старика, едва успел удержать от падения, зато зацепился ногой за основание кресла и неловко упал сам, коротко вскрикнул. Проф умудрился смахнуть со стола кружкуту самую, с которой все началось, с единорогом, и вот уже весь пол в розовых осколках, а под плечом азиата по ребристому пластику растекается темное пятно крови, обрисовывая темно-красным короткие полосочки узора.
Прошел один мигмиг, когда все застыли, не понимая толком, что происходит, но в тот раз именно ирландец пришел в чувства быстрее всех. ОТул отбросил свою бессмысленную теперь отрешенность и попытался приподнять программиста.
Снимайте куртку, потребовал Профессор, я за аптечкой. Я сейчас! Вытащим осколок, перебинтуем. Все нормально. Все нормально!
Да, я понимаю, да.
Это царапина.
Черт! Должно быть прямо так больно?
Техник стащил с программиста куртку, а потом и тонкую черную водолазку, удивительно быстро пропитывающуюся красным. Флегматик оказался худым и жилистым, будто бы высушенным. По золотистой коже то и дело пробегали волны мурашекатавистическая попытка поднять шерсть дыбом. Крупный осколок торчал чуть повыше левой лопатки.
Идиотская рана, дружище, ухмылялся ирландец, порезался рогом единорога. Ничего, сейчас мы Стажер! Давай воду и пару хлопковых полотенец!
Я вытащил из ящика в столе белый практически стерильный рулон хлопка и оторвал несколько полос. Чистая питьевая вода была в бутылке в пищевом автомате.
Так, Флег, дерну сейчасчем есть, он выразительно качнул все теми же захваченными из двигательного клещами, вернется Профпродезинфицируем рану. Идет? Пока вытащим, промоем и зажмем просто. Мик, кусок оторви. Четвертинку. И держи пока.
Да не тяни уже, глухо проговорил азиат, наклоняясь лицом к коленям и упершись ладонями в пол, давай!
Широкие плоские «губки» клещей неловко скользили на мокром от крови осколке, но все же подцепили. Дернули. Вытащили. Края раны разошлись, как шов на треснувшей одежде, и вот уже кровь залила и плечо, и спину. Металлический сладковатый запах пропитал все, заглушив нефтяную отдушку. Кровь. Еще живые клетки, которые на самом деле уже мертвы.
Азиат замычал что-то, вцепившись зубами в рукав своей куртки.
Стажер! Да лей уже!
Струя воды потекла по коже, и ОТул, аккуратно и ловко зажав рану тампоном из оторванного куска хлопка, принялся споласкивать кожу.
Так, щас проверим, насколько остальная твоя шкура цела Отлично. Вроде больше ни царапины. Мик, полотенце!
Да-дая отстраненно наблюдал как рукимои рукипридерживают полотенце поверх импровизированного тампона, пока техник сооружает подобие бинта из других кусков хлопка.
Странно Почему Флегматику не дали сначала обезболивающего?
Да где, блин, Проф с аптечкой?! И из чего была эта кружка?! Из хрусталя?!!
Была одна историйка, проговорил глухо азиат, так и не поднимая головы, знаешь, дружище, у вас просят о помощи святого Патрика, а у нас Гуань Инь. Это означает «та, кто наблюдает за миром, или прислушивается к звукам мира». Гуань Инь собиралась войти в царство небесное, но остановилась на пороге, услышав плач мира. Звуки, понимаешь? Вокруг пустота, но все мы слышали что-то. Значитзвук здесь есть, и если ее позватьуслышит обязательно. И услышит и поможет. Ее зовут «тысячерукой и тысячеокой», способной, таким образом, видеть множество людей и помогать им. Помощь бы нам не помешала
Что за хрень ты несешь?
Зубы заговариваю.
Это я тебе должен зубы заговаривать.
Ха.
Дюжий рыжеволосый детина с налитыми кровью голубыми глазами и жилистый сухой азиатсколько же ему лет может быть? смотрят друг на друга и понимают. Понимают оба нечто такое, что позволяет вновь обрести надежду, и верить, что все кончится хорошо, несмотря на то что притаилось снаружи корабля
Почему?
Потому что оба во что-то верят? Вераэто действительно так важно? Для психикиважно?
А потом жутко закружилась головабудто, снова начинается прыжок.
Тук-тук.
Все подняли взгляды на потолок.
Диафрагма была открыта.
Бездна смотрела на нас и кажется ухмылялась.
Сколько же в этой черноте красок. Нет серьезно. Да вы хоть представляете сколько оттенков чёрного существует? Чёрный, эбонитовый, мокрый асфальт, ониксовый, чернильный, нефтяной, полуночный тот, кто говорит просто «черный» ничего не понимает. Наверху скручиваются жгуты разного цвета, кипят, плавятся. Живые и жуткие.
Кто открылПрофессор замолчал на полуслове, потрясенно оглядываясь по сторонам.
Все мы снова сидели за столом, в центре совершенно невинно стояла нетронутая розовая кружка.
Ч-что за хрень?
Так, шеф оглядел всех по очереди, мы закрыли диафрагму, потом в результате некрасивой сцены вы, кивок в сторону программиста, поранили плечо осколком вот этой разбившейся кружки. Я пошел за аптечкой. Кто-то видел что-то иное?
Все покачали головами.
Тогда мы пережили одно и то же, лао ши. Что это могло быть, как полагаете? Временная петля? предположил Флегматик, на всякий случай трогая пальцами так и не раненое плечо. Честно говоря, я не могу поверить, что такое действительно может быть. Ну то есть теоретическиконечно. Но попасть самим Да я все еще чувствую этот осколок!
Фантомная боль? уточнил Проф.
Похоже.
Так мы чтозастряли? мрачно проговорил техник, вертя в руках выживший чудом предмет кухонной утвари.
Не-етно голос ученого звучал не слишком уверенно. Если бы это была классическая петля, мы бы полностью повторяли свои действия, не понимая, что это не впервые. Кстати, а как автоматика отреагировала?
Никак, пожал плечами Флегматик, снова подошедший к своим любимым мониторам, тут чисто, время как шло, так и идет. Сбоев не было.
Тук. Тук. Тук.
И снова все мы уставились на потолок. На бездну, глядящую из открытого жуткого глаза раскрытой диафрагмы. Нет ничего постыдного в том, чтоб чувствовать себя маленьким и ничтожным, когда находишься с глазу на глаз с изнанкой вселенной.
Закройте это, прошу вас, вымученные слова и дребезжащий старческий голос.
Это уже не начальник экспедиции, несгибаемый, энергичныйно уставший, измученный полетом очень пожилой человек.
Флегматик снова закрыл щит. В который раз уже.
Но лучше не стало.
Никому.
И черт возьми! именно Проф снова быстрее всех смог взять себя в руки!
Надо признать, коллеги, что мы попали в достаточно неприятную ситуацию. Неприятную и непривычнуюэто факт. Но должен заметить, ничего ужасного еще не произошло. Ни-че-го. Петляинтересный эффект, но заметьтевсе мы невредимы, таймер полетачто кстати с основным таймером?
Не остановился, лао ши, если вы об этом, пожал плечами Флегматик, время у нас хоть как-то, но течет.
А что со стуком? вылепили из воздуха фразу мои губы, и я сам вздрогнул от звука своего голоса.
Какой там стук Обшивка трещит. Мы все-таки сверхнагрузки прошли. Главное, что я хочу сказатьвсе хорошо! Смотрите, сейчасвсе хорошо! Мы всеневредимы.
Да? ОТул сложил руки на груди, а в уголках его губ появились горькие злые складки. А что насчет сна? А? Мы все видели его!
Сныне по моей части, отрезал Проф, обязательно пройдем психологическую проверку, когда вернемся.
Ошибка вышла. Не ирландец был «скалой», а этот проживший уже целую жизнь человек. Начальник, как всегда, был прав. Боже, да я вообще не мог вспомнить ни одного раза, когда бы тот ошибся.
Так что давайте займемся своими непосредственными обязанностями, именно занудная, привычная речь и заставляла вернуться к реальности.
Не было никаких голосов в чернильной пустоте, никто не смотрел оттуда жадными голодными глазами с четырьмя зрачками в каждом. Была траектория прыжка, рассчитанная физиками, запрограммированная инженерамиточная наука. Никакой мистики, только расчет.