Дверь закрылась.
А на двери висели неподвижные железные колокольчики. И они не звенели.
На секунду мне стало страшно до одури. Но это быстро прошло. Осталась голова, бесстрастно и трезво, как всегда, прикидывающая варианты. Для начала, проблемы насущные. Силен ли я?
Я окинул глазами свое новое телопочему бы и нет, раз больница превратилась в тюрьму?
Мне лет тридцать пять, может, чуть меньше. Здоровое, сильное тело, загорелое, выдубленное под жестоким солнцем. Руки жилистые, крепкие, привычные держать любой инструмент, от мотыги до кузнечного молота. На ладонях старые мозоли, на ногах тоже. Похоже, в прошлой своей жизни я много ходил и много работал. Въевшаяся в поры намертво грязь, но никаких следов пороха. Не стрелок, значит. Лицо рассмотреть не вышло, так что про него узнать не удалось ничего, кроме того, что у меня имеется жесткая щетина, которую можно считать уже бородой, а темные волосы достают до плеч.
Для начала сойдет. Хотя бы не карлик и не калекаа то мое шаловливое подсознание могло бы додуматься и до этого.
Помолившись, Хосе уснул. По измятому лицу ползли тусклые солнечные лучи. Вдалеке опять кто-то кричал, но в коридоре так никто и не появился. Возможно, пора действоватькто-то же открывает эту проклятую дверь?
Минуты тянулись длинными холодными макаронинами. Скрипела койка под ворочающимся Хосе. Я сидел, не меняя позы, чтобы не издавать звуков. Можно сказать, я растворился в окружающих меня стенах, перестал существовать, слился с духами этой больницы.
Точно, больницытеперь я знал это точно. Лечебница тюремного типа для преступников с отклонениями в психике. Что же, вполне подходящее место для веселого парня вроде меня. И кстати, самое время нарушить воцарившуюся здесь иллюзию мира и дружбы. Для начала вполне сгодится и сопящий в две дырки Хосе.
Я осторожно переместился к его койкехорошо, что он спал, отвернувшись к стене. Я навалился на него сверху, заломил руки, зажал рот ничего не подозревающему олуху. Прошипел на ухо:
У меня заточка. Пикнешьзарежу.
Хосе ничего не сказал, он только часто-часто моргал выпученными, слезящимися глазами и пытался сглотнутьострый кадык ходил по тощей шее как поршень.
Ответишь на пару вопросовотпущу, и будешь как новенький. Побежишь по дорожкеа не ответишь, протянешь ножки, добавил зачем-то я. В испанском эта ахинея не рифмовалась и звучала дико, но так получилось даже лучше. Хосе мелко-мелко закивал, на лице набухли капли пота, держать его стало скользко.
Сейчас я уберу руку от твоего рта, и мы с тобой поговорим, повторил я. Тихо и спокойно, как хорошие друзья, если ты имеешь понятие, о чем я толкую. А друзья не сопротивляются и не зовут на помощь дюжих парней из коридора, которые только и знают, что звякать этой чертовой дверью, смекаешь? Пока ты держишься молодцом, смотри, чтобы и дальше так было.
Я чуть отпустил его, Хосе тяжело и часто задышал.
Пор Мадре де Дьос, ты взбесился, что ли, омбре? свистящим шепотом выдал он. Ты же чуть не
Тихо-тихоразве так нужно говорить с друзьями? я покачал головой. Лучше скажи, как тебя зовут, мой новый корявый друг.
Что?.. Хосе, Хосе Серрано. Пор Хесус, амиго, ты по-настоящему меня пугаешь.
Отлично Хосе, выдал я ему позитивную мотивацию. Переходим к следующему упражнению. Расскажи своему старому другу Хуану, где мы сейчас находимся.
Хосе повел безумными глазами вокруг.
Это больница Сан-Квентин, амиго. Последнее пристанище для потерявших разум преступников. Или, по крайней мере, так они говорят. И ты, и я здесь навсегдаи не скажу, что я сильно об этом сожалею.
Что ты сделал на воле?
Парень как-то странно пожал плечами. Маленький, смешной человечекчто он мог сделать?
Какие-то сатос изнасиловали и убили мою жену и дочь. Я выследил и убил их. Он немного подумал. Жестоко.
Да уж, чтобы попасть в больницу для невменяемых маньяков, тебе стоило потрудиться.
Я не жалуюсь, Хосе внезапно показался очень печальным. Мне все равно было не жить без них.
А я? настало время важных вопросов. Что сделал я?
Он посмотрел на меня, как ну, да, как на сумасшедшего. Это меня, честно говоря, порадовало. Приятно слышать от людей правду, и ничего, кроме правды. Или хотя бы видеть правду в их глазах.
Мы про это говорили мало, глухо сказал он. Но слышал, что ты убил кого-то важного. Зарезал. А может, взорвал. Или и то, и другое.
Да, это похоже на меня.
Часто сюда заходят проверки? Санитары? Охрана?
Хосе облизал губы.
Не сказать, чтобы часто. Это блок Е, сюда помещают тихопомешанных. Ты считался как раз таким. Кормежка дважды в день, три раза в неделю часовые прогулкивот и все.
Очень удачно. Все как под меня сделано.
Вопросы кончились, разговор иссяк. Пора было прощаться с гостеприимной камеройтьфу, чертпалатой. Да и не люблю я разговаривать с покойниками.
Где-то далеко с лязгом открылась дверь.
Раз, два, три, четыре.
Пять.
Дверь закрылась.
И никаких шагов, ни близко, ни в отдалении. Летают тут все, что ли?
Хосе застонал.
Все-все, мы закончили, сказал я успокаивающе. Все как я и обещал, ничего личного, амиго. Не поминай лихом.
Я ухватился за его головуодной ладонью за макушку, другой за подбородок и резко повернул. Шея сломалась с противным скрипящим звуком, но довольно легкочуть сложнее, чем оторвать курице голову, а уж это я проделывал не раз. Думаю, Хосе даже ничего не успел понять.
* * *
Плохая новостьконюшни большие, и там шатается куча народу. А хорошая новостьчто она именно шатается, а не бегает за мной с револьверами наголо. Все-таки большой плюс в том, что у этих домов такие толстые стены, и еще в том, что я до сих пор использовал преимущественно нож.
Хотя только высунувшись из двери на задний двор, после того, как закончил с толстым картежником, я чуть было не поплатился за свою беспечность. Спасло меня только то, что парень, который там расхаживал, очень любил музыку и довольно громко насвистывал какой-то военный марш. Поэтому у меня оказалась примерно секунда на то, чтобы оценить обстановку и немедленно нырнуть обратно. Парень, как было видно из окна, недоуменно осмотрел дворкто это тут скрипит дверью? никого не нашел, и продолжил заниматься своими делами. Складывал чурбачки в поленницу, или что-то в этом роде.
И продолжал насвистывать, конечно. Что его и погубило в итогебосые ноги все-таки в очередной раз сослужили мне хорошую бесшумную службу. Это взамен неработающей головыкартежники ведь намекали мне, упоминая какого-то Чарли. Это, видно, он и есть, тот самый парень, прикрываясь которым, я и выиграл ту знаменитую партию в покер. Даже как-то неловко его убивать.
В общем, Чарли пробудил во мне голос совести, поэтому он остался в живыхтолько получил кулаком по голове, неловко шваркнул щекой по колоде, на которой, надо думать, он раньше рубил дрова, свалился на засыпанный опилками и щепками пол и отключился.
А я наоборотпошел себе дальше.
Людей все-таки многоне люблю столько, и сладить с этой толпой мои шансы невелики. Будем рассуждать разумно. Кто сказал «да ты же псих, какой тут разум»? Кто? А? А, это я сам сказал. Так вот, как известно и тебе, и мне, психиединственно разумные люди в этом мире. Они принимают верные решения и никогда не ошибаются. Что лишний раз подтверждает их правоту.
И не спрашивайте, откуда я это знаю. Не спрашивайте, я сказал!
Итак, рассуждаем разумно. Моя задачапробраться к церкви. Уж не знаю, отчего меня туда так сильно тянет, но не будем противиться. Интуицияглавное оружие по-настоящему разумного человека. Точнее, второе главное. Сразу после ножа. Путь к церкви лежит через конюшни. В конюшнях много людей. По-настоящему много. То есть больше, чем я смогу бесшумно перерезать своим верным ножичком. И тем более, чем смогу перестрелять револьвером.
Кстати, ножик у меняи правда загляденье. Многие, скажем, не любят рукоятку из деревянных колечек, а я просто обожаю. И то, что нож короткий совсем, ничуть не мешает, наоборотжизненная энергия не успевает никуда вытечь, проходит через лезвие, больстер и тыльники врастает в руку. Эх, блаженство.
Не будем отвлекаться. Когда людей слишком много, чтобы мирно перевести их в неживое состояниенужно просто оставить их в покое. Не тронь дерьмовонять не будет, как говорят умные люди. Поэтому этих парней мы просто обойдем, тем более, что они, по всей вероятности, слишком увлечены перекладыванием навоза на лопатах из одной кучи в другую. Что ж, у каждого свои увлечения.