Дальше ситуация неожиданно осложняетсяпо двору шатается, поминутно сплевывая, еще один бездельник. Что ему не спится, такая жара ведь? А если сна ни в одном глазуможно и на поля пойти поработать, стране нужен маис! Хоть бы свиней покормилвон, хрюкают. Но звуки приглушают шаги, так что свиньям я даже немного благодарен, бездельник ничего не слышит до последнего момента, а потом становится поздно. Нате вот, свинки, покушайте.
Удивительно жаркий деньеще только перевалило за полдень, а я уже взмок как мышь. Впрочем, вздор, мыши не носят ножей. Ясовершенно определенно не мышь.
С последним ковбоем я, пожалуй, прокололсясцену кормления увидел через окно из дома какой-то парень, вытащил пушку и выскочил прямо на меня, чуть не пришибив дверью. Это было весьма неосторожно с его стороныствол ведь мог выстрелить, и это привлекло бы ненужное внимание горожан. А я не планирую пока тотальный геноцид всего этого вшивого городка. Важно не выходить за рамки.
Мягко уворачиваюсь от обезумевшего молодца, отвожу руку с пистолетом вбок и втыкаю острие ножа в глаз. Парень мгновенно превращается в труп, а все потому, что излишне горяч. Притаись он за дверью, проблем было бы куда больше. Трезвость разумавот ключ к успеху.
В доме, можно сказать, пусто, только еще в одной комнате спит очередной ковбой. Сонное царство какое-то. Покой нам только снитсяи, что характерно, покой этот теперь вечен. В ящиках стола я нахожу почти пять долларов, отличная новость, в ближайшей лавке куплю себе новые сапоги, эти совсем разваливаются.
Черт, пора уже выбираться из этой чертовой дыры. Задами пробираюсь к следующему домуза ним уже видна угловатая коробка церкви. Народ здесь религиозный, и церковь означает центр городка. А центр означает во-первых почтовый офис, а во-вторых, шерифа. Давно хотел с ним познакомитьсяпотрясающий порядок все-таки у него здесь, парни свое дело знают, хотя и спят много.
Из окна, под которым я притаился, доносятся голоса.
Поднимаю.
Отвечаю.
Пас.
Кому-то сегодня надерут задницу за этим столом!
Что ты жмешься, как паршивый мексиканец! Поднимаю!
Кажется, и здесь тоже не любят мексиканцев. У жителей города прямо какой-то пунктик на этом. А вот лично я придерживаюсь в этом вопросе либеральных взглядов. Но у обитателей комнаты явно полный порядок с деньгами, иначе они не играли бы в покер. А значит, следует нанести им визит. С другой стороны, в покере все сидят лицами друг к другу, то есть потихоньку вырезать их не получится. Придется отстреливать, а это всегда непросто. У меня буквально сердце разрывается, стоит нажать на курокне могу одним махом обрывать столь юные и многообещающие жизни. Значит, сделаем по-другому.
Тихонько вхожу в коридор, останавливаюсь у закрытых дверей комнаты и говорю с лучшим своим акцентом:
Боже мой, не могу в это поверить!
Что такое, Чарли, что там случилось? доносится изнутри. Я молчу, и через несколько секунд дверь открывается, и наружу выглядывает чья-то любопытная физиономия. Она видит меня, хмурится и готовится заорать, но вдруг дергается и расплывается в широкой улыбке. Точнее, нетэто широкая улыбка расплывается у бдительного ковбоя чуть пониже подбородка. Не выдержав напора благодушия, парень опускается на пол, подрагивая ногами.
Изнутри доносится грохот отодвигаемых стульев. И, похоже, опрокидываемого столаэто они зря, теперь деньги будет собирать сложнее.
Ну все, тебе кранты, ублюдок! орут мне на два голоса. Ну вот, совсем другое дело, недвусмысленная угроза жизни, теперь можно и пострелять. А дверь-то из не слишком хороших досок, в щелки многое видно. Например, две головы, внимательно глядящие поверх стола. Два револьверных ствола, нацеленных туда, где, по их разумению, я сейчас должен появитьсятакой разъяренный, в развевающемся пончо и горящими глазами. И они меня встретят дружным залпом, а потом добавят еще. И я умру, и мои глаза закроет Прекрасная Смерть. Ла белла муерте.
Эх, динамитную шашку бы сюда, сразу бы все закончилось, одна секундадва трупа. У меня даже огниво есть, поджечь можно было бы в два счета. Но увы, нет динамита. Да он и не нужен, по большому-то счету.
Продолжая наблюдать сквозь щелку, просовываю руку в узкий проем между дверью и косяком. Выстрел! Мимо. Выстрел! Попал. остался одинтолстый, неприятный дяденька в хорошем костюме. Лежит смирно, мордой в пол, подстрелить его отсюда почти невозможно. Важная шишка, должно быть. Ценит себя.
Сеньор, выходите миром, и я гарантирую вам жизнь, сообщаю я. Один раз это сработало, почему бы не сработать и второй? Я не хочу вашей смерти.
Кто тебя нанял, ублюдок? визгливо кричит толстяк. Скажи, кто, и я заплачу вдвое!
Вы отлично сами это знаете, сеньор, с усмешкой отвечаю я. В нашей жизни всегда все очень просто. Или убиваешь ты, или убивают тебя.
Чертов шериф! визжит важная шишка. Он всегда мне не нравился! Зачем мы ему поверили, с такими людьми никогда нельзя иметь дело!
Но я ведь принимаю ваше предложение, амиго, говорю я успокаивающе. Я не связан с шерифом дружбой или долгом. Меня интересуют только деньги. Оставьте свое оружие при себе, сейчас я войду, и мы обсудим нашу сделку как белые люди.
Здесь главное ни в коем случае не вратьтак оно и проще, и убедительнее получается.
Толстяк медленно и с опаской поднимается. Я спускаю курок, и пуля попадает ему прямо в грудь.
Захожу в комнату.
Извини, амиго, но я не заключаю сделок. Но в остальном все чистая правда: я не связан с шерифом, и мне нужны только деньги.
Толстый хрипит, мои слова ему, похоже, неинтересны. Собираю рассыпавшиеся монеты, реквизирую патроны. Ну вот, тридцать долларов чистой прибыли, да два десятка латунных солдат, а то я что-то поиздержался в последнее время. Покидаю гостеприимное обиталище покера. Ребята, по сути говоря, ни в чем были не виноваты, я просто решил зайти проведать картежникова оно вон как получилось.
Но эта история скоро закончится, осталось только пройти через конюшни напротив, а там уже и церковь, и власти, да и вообще перспективы открываются куда более интересные.
Часть 2
Где-то далеко в коридоре в подставленную кружку мерно капала вода. Я лежал на койке, глядя в потолок остановившимся взглядом. Эвон как серьезно у меня оказывается все. Сперва галлюцинации, а теперь устойчивое шизофреническое состояние. Поплыли, называется, товарищи. Вместо родной больничкикакие-то нацистские застенки.
Ой, Хуан! дверь на ржавых петлях отворилась с грохотом и скрипом. На пороге стоял Кривой Хосе. То есть это я теперь знаю, что его звали Хосе. Тогда я этого не знал, и он был просто худым чернявым парнем в белых полотняных штанах и такой же рубахе. Ты в порядке, омбре? Выглядишь немного нездоровым.
Дверь закрылась. В этом был какой-то тайный смыл, как у ребуса
И ещеон говорил не по-русски. Другой ритм, другие звуки совсем. Испанский, думаю. Но я-то его понимал! Значит, я тоже говорил по-испански.
Я читал о подобномпосле заметных повреждений мозговых тканей человек вспоминал прошлые жизни, начинал играть на скрипке или понимать другие языки. Возможно, как раз мой случай.
Все в порядке, амиго, сообщил я, садясь на койке. Где здесь туалет?
Хосе мой вопрос, похоже, удивил. То ли он привык к продолжительному молчанию, то ли еще что. Интересно, велика ли вероятность, что меня похитили пришельцы?
Можешь слить ненужное вон туда, он указал на накрытое крышкой ржавое ведро в углу комнату. Тьфу, черт! камеры, конечно. Это же тюрьма, нет? С утра еще не выносили.
Но я остался на месте. Раз выйти пока нельзя, смысла трепыхаться нет. Подождем.
Хосе улегся на свою койку и принялся шептать. Я думал, он разговаривает сам с собой, но почти сразу понялмолится. Религиозный.
В окно почти ничего было не видатьмутное. Но вроде стояло светлое время суток. Из коридора воняло, в соседних камерахкомнатахпалатах? кто-то беспрестанно говорил и кричал. Что это за место? Как я сюда попал? Как отсюда выбраться?
Все три вопроса увязаны в один. Узнав ответ на один, поймешь и остальное.
Где-то снаружи, далеко по коридору, с лязгом открылась дверь.
Четыре долгих удара сердца.