А вот разговор с Зубатовым, который выявил одну большую опасность, был более не приятным. Хотя Николай и ожидал нечто подобное. Хотя и надеялся, что это не случиться так быстро. Как только были разрешены политические партии, как тут же появились черносотенские организации. Которые буквально сразу же, причём ещё до своего официального возникновения, стали буквально сыпать угрозы в сторону Саввы Морозова. При этом эти черносотенские организации сразу же стали получать поддержку крупных чиновников, землевладельцев и представителей промышленников и купечества. А главным вдохновителем черносотенцев стал Иоанн Кронштадтский. Резко выступивший против намечавшихся изменений в церкви. Особенно против отделения церкви от государства и против избрания патриарха. А главным идеологом черносотенцев стал Победоносцев. Выдвинувший идею, главным мотивом которой стала мысль, что "царь не настоящий".
Но пока их трогать Николай не разрешил. Сказав, что, не стоит делать из них мучеников и борцов за идею, и пока необходимо просто дискредитировать их с помощью провокаторов. Для чего засылать к ним провокаторов, с силовой поддержкой, которые должны задавать неудобные вопросы, провоцируя сторонников враждебной стороны на драку. Где, силовая поддержка, должна обеспечивать создание скандальной ситуации и давать возможность полиции вмешаться, с арестом участников драки. Ну и помимо этого Николай распорядился найти нескольких человек. Троих из них, Юзефа Пилсудского, Льва Бронштейна и Якова Свердлова, по возможности дискредитировать, в первую очередь перед своими товарищами, сделав их политическими труппами. А в случае невозможности и физически нейтрализовать. Желательно организовав несчастный случай. А вот остальных неких Кострекова, Фрунзе, Джугашвили, Малиновского найти и пригласить на встречу к нему. Причём Малиновского пригласить именно как врача, занимающегося изучением крови. Для работы по профессии. Ну и найти в княжестве Финляндия Юрия Карловича Сиролу, которого Николай хочет пригласить для работы в правительстве. Последним кого Николай приказал доставить к нему должен быть Марцин Каспшак. Польский социал-демократ, приговорённый к смертной казни, за убийство жандармов, и находящийся в Варшавской тюрьме.
Но в момент, когда Николай стоял возле окна, воспоминание о крепнущей, у оппозиции к нему теории, причём крайне опасной, для Николая, теории заставило его поморщиться. И в этот момент, там, в сквере, Иоанн наконец-то сумел поймать Масако. Прижав девушку одной рукой к себе, а второй содрав повязку с глаз. И они оба на миг замерли. При этом японка внимательно смотрела, из-под пушистой шапки, снизу-вверх, в глаза князя, наклонив голову на бок. И Николай заметил, как, при этом, напряглись все японцы. Обе женщины замолчали, тревожно всматриваясь в парочку. А японец перехватил двумя руками свою трость. Но Иоанн и Масако на это не обратили внимание. И князь что-то сказал девушке, и как будто потянулся к ней губами. Но Масако только рассмеялась, и легко вывернувшись, буквально выпорхнула из рук Иоанна. Заставив расслабиться японцев. В том числе и японца, который снова опёрся на свою трость. Опираясь на неё одной рукой.
И в этот момент за спиной послышался голос Гондарева:
Ваше величество, телеграмма, от его высокопревосходительства генерал от инфантерии Линевича.
Давай братец, Николай поставил бокал с коньяком на подоконник и, взяв телеграмму, развернул её, и прочитал сообщение, что японское наступление на Мукден началось.
4
Николай сидел за своим рабочим столом, просматривая последнюю сводку с фронта. И она не радовала. По прошлой жизни он помнил общий результат сражения, но как-то не помнил его ход. Помня, что главный удар наносила армия генерала Ноги. На правом, западном фланге русской обороны. А последнюю точку, в неудачном для русской армии сражении, поставил рейд первой кавалерийской бригады генерала Акиямы, перехватившего железную дорогу, после чего Куропаткин и отдал приказ на отход. Решив, что противник совершил глубокий обход его позиций и вот, вот окружит его главные силы. Но на удивление царя, в данном случае, хотя по данным разведки армия генерала Ноги как раз и находилась за позициями второй армии, противник первоначально нанёс удар, своими первой и пятой армиями, на противоположном, левом, восточном фланге русских войск. Где находились весьма незначительные силы русской армии. При этом там была выявлена одна, из входивших в состав третьей японской армии, дивизий, одиннадцатая. Что вынудило генерала Линевича перебросить туда не только свои резервы, но и даже переместить один корпус, сняв его со своего западного, правого фланга.
И как оказалось, это был хитрый тактический ход японцев. Когда они отвлекли внимание русского командования от направления главного удара своих войск. Да и ещё и вынудили не только задействовать все имеющиеся резервы, но и ослабить, на направлении главного удара японской армии, свои силы. И этот удар, по истечению недели, после начала сражения не замедлил последовать. Вторая и третья японские армии начали наступление на ослабленном западном фланге русских войск. Против второй русской армии, заставляя её в буквальном смысле стремительно откатываться к Мукдену. При этом четвёртая японская армия тоже атаковала противостоящие ей русские войска. Не позволяя перебросить войска на угрожаемый участок. И опять же основной удар, обходя фланг русских позиций, наносила армия генерала Ноги. Теоретически, от этого обходного манёвра японцев, вторую русскую армию, обороняющуюся на этой позиции, должен был прикрывать первый Восточно-Сибирский корпус. Но именно его перебросили было на помощь левому, восточному флангу. Что заставило теперь срочно перебрасывать русский первый корпус обратно, на правый, западный фланг. При этом в резерве у русского командования оставалась только сводная гвардейско-гренадёрская дивизия, которая спешно собиралась на станции Хушитай, в двенадцати верстах севернее Мукдена. Ближайшей крупной железнодорожной станции к Мукдену. И этой дивизии были приданы не только сводная гвардейская кавалерийская бригада, но все морские полки и батальоны, что были переброшены в действующую армию. Их Николай запретил использовать без своего разрешения. Да и к тому же ещё даже не все части дивизии были собраны на станции. Некоторые из её частей только, только миновали Байкал. И были нужны ещё несколько суток, для того что бы завершить концентрацию дивизии и морских частей в районе сбора. Но командующий русскими войсками в Маньчжурии, сообщив о возникшей ситуации, просил разрешения использовать гвардию, гренадёров и моряков, для отражения наступления японцев. И Николаю предстояло решить, когда задействовать, с таким трудом переброшенные на восток, ударные части. Хотя вот морскую артиллерию, как железнодорожную, так и десантную, морские пулемётные команды и бронепоезда русское командование уже успело ввести в бой.
И в этот момент в кабинет вошёл слуга, который доложил, что по приказу царя доставлен некий Марцин Каспшак. Николай тяжело вздохнул и произнёс:
Ну если доставлен, то проси. Пусть войдёт.
И пока никто ещё не вошёл Николай открыл верхний ящик стола, достал из него один документ и убрал со стола, в этот ящик карту и лежащие на столе бумаги. А потом, задвинув этот ящик на место, выдвинул второй сверху ящик, опустив в него кисть правой руки. И как только поляк вошёл в кабинет, Николай, указав взглядом на лежащий у него на столе документ, произнёс:
Подписывайте, уважаемый.
Поляк вздрогнул, и даже не успев осмотреться, где это он оказался, посмотрел на лежавший, на столе, документ и произнёс:
Это что?
Это прошение, к российскому императору, о помиловании. От имени некого Марцина Каспшака. И ещё я попрошу вас, уважаемый, обращаясь ко мне добавлять, ваше величество.
Я республиканец, приняв гордую позу, ответил Каспшак.
Я тоже, бросил в ответ Николай, пожав плечами, Но положение обязывает, так что соблаговолите следовать этикету и подписать сию бумагу. Мне необходимо сделать вам предложение. От которого, как я надеюсь, вы отказаться не сможете.
Поляк вздрогнул, при первых словах Николая, удивлённого на него посмотрел, но решив, что над ним издеваются, снова вскинул голову и буквально вскричал: