Мысли Кирьки понеслись вскачь, но протянуть логическую ниточку от Светки Повидайко к смутно знакомому другому Повидайко он не успел. В комнату ворвался взъерошенный Дэн.
Дальний контур, выдохнул он, пробивая высоким напряжением невидимый канал к отцу. Спецназ.
Кирька присвистнул. Вот тебе и паранойя, а Санька еще посмеивался, ставя за рекой камеры слежения. Еще б понять за ЧТО, но это в допросной расскажут. Наверно.
Катю и детей забирай, голос Кирьки, наследный голос Вебера без зоны покрытия, но с точностью снайпера, собирал код мироздания из коротких команд неветвленного алгоритма. Я и Санька последними уйдем.
Один из детей скрежетнул зубами.
Нет, короткий рык. Это из-за меня. За мной. Я остаюсь. Вы уходите.
Кирька подкатил глаза. Счет на секунды, спецназ же, растуды вас в свитер, а тут нырок с пробиванием второго дна. Ладно, шум немалый внизу, Катерина уже наверняка Саньку с Яном выловила и навострила к гаражу.
Колись давай уже, не выдержал Дэн и тряхнул сына за плечи.
Это люди Повидайко, главного прокурора Москвы-2, выдавал информацию Оникс, впиваясь птичьими когтями в ладонь. Я послал его И дочку его. Она меня обманула, придумала залет, чтоб я женился.
Охренеть, припечатал Дэн.
Карма, грохнул Кирька, мать ее И поэтому ты в телевизор полез, да?!
Какой еще телевизор?
Лицо Дэна выразило крайнюю степень апофигея, как периодически бывало со всяким, кто общался с Кирькой.
Миссия Амальгама, гугл в помощь, ответил Кирька через плечо, пока тонкие пальцы нашаривали пружину тайника. Флэшка против ноутбука, или не доставайся же ты никому А я так надеялся, что взрывать не придется. А помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела Так в песне, кажется?
Не так все просто, дед, выдавил из себя Оникс в костлявую спину Заневского-самого-старшего. На отца он вообще старался не смотреть. Мы потом выйдем на орбиту И к звездам стартанем. Без спроса.
Окей, только кошку на борт не забудь взять, ответствовал Кирька, сдавшийся что-то менять в этом колесе Сансары. От судьбы не уйдешь, так пусть же хоть веселее катиться будет.
Тонкие Кирькины пальцы, оказавшиеся в этой воронежской дыре не приспособленными ни к тяпке, ни к лопате, а потому великодушно лишенные Санькой трудовых мозолей, наткнулись на что-то холодное и тонкое, забившееся в дальний угол тайника. Мысли внутри на мгновение выбились из холодной струи рассудка. Под веками вспыхнул стоп-кадр энлетней давности пушистый комочек белого меха, длинный до неприличия хвост и черные бусинки глаз. Ручной ополовник с подбитым крылом. Долго чирикал потом на жердочке, но всем когда-нибудь уходить.
Кирька выдернул из темной пропасти птичью лапу, превращенную в металл, а за маленькими острыми когтями потянулся спутанный комок кожаного шнура и что-то белое, в бронзе Ну какого Кирька невнятно выругался и закинул находку Ониксу прямо в растерянные ладони.
Лови, лапа околдовника, бросил Кир через плечо. Там еще волчий клык, брату отдашь.
Возникшая на пороге растрепанная Катька, а за ее спиной заполошный Ян разбили поединок взглядов Веберовской линии семьи. Оникс еще попытался сделать заявление, что он остается здесь за Иешуа, Мастера и всех христианских великомучеников разом, но код оказался уже скомпилированным и усиленно переделывал мироздание. Под неслышимый обратный отсчет Дэн схватил в охапку всех, до кого сумел дотянуться, и с грохотом спустил на первый этаж. Ему ужасно не хотелось умирать. Однажды это уже произошло, и больше не тянуло. Катькина горячая ладошка была в его руке и придавала жизни особый привкус полынного счастья. Чего там греха таить сына на крайний случай затащат под венец, Ян никому не нужен, а вот оба Заневских да и Валько тоже наследили в сети будь здоров. На пару десятков лет строгого режима хватит.
В голове охранка просигналила о нарушении ближнего круга в полкилометра. Финишная. Аэроциклы заведены Валько свое дело знает, даже автопилот запущен.
Дэн прищурился на сыновей. Бледный как полотно Оникс, растрепанный Ян Кого за штурвал? Растаявший самоконтроль как при фразе «увидишь открытую воду жми на газ» или взрывной огонь, который только на этот газ жать и умеет? Ладно, рискнем.
Ян, ты ведешь, Дэн прожег взглядом светлую макушку, Оникс, прошу тебя, без глупостей.
Под деревьями стало очень тихо. Замолчали сверчки, сигналя о чужаках. Дэн почувствовал, как Катька обвила его руками, прислонившись щекой к спине на шлемы, кажется, положен большой болт. Но чего-то явно не хватало Шуточек по поводу «незащищенных полетов» не хватало, вот что.
Где отец?
Вопрос Дэна повис в воздухе.
Я за ним! крикнул Оникс и рванул было к дому, но Ян схватил его за шиворот плаща. «Не так все должно быть, не так», панически билась мысль на краю его сознания, пока мозг в замедленной съемке наблюдал, как
как Александр Валько принял самую невозмутимую мину и вдруг с размаху и разворота ударил рукой по кнопке старта у аэроцикла братьев. С громким матом Яна аэроцикл взвился в воздух, не зажигая бортовых огней, и под вспышки бластеров спецназа ушел на север в звездное небо.
Катька сдавленно охнула. Все было ясно. Генералы не уходят последними. Они вообще не уходят.
Дэн крепко зажмурился, чувствуя кожей, как каждая секунда стремительно уменьшает их суммарный, один на всех, шанс выжить. Вот еще немного, и у Катьки сорвет крышу, когда она поймет, что Александр Валько уж точно один не полетит в финско-ладожское захолустье, а если останется здесь, то
Кто не сделал Выбор выбыл.
Дэн тихо прошептал, даже не уверенный, что в мироздании есть вообще кто-то, кому предназначены его слова, и рванул тягу.
Сберегите их, Боги Сети
Аэроцикл ушел в крутой форсаж.
Под редкие пока еще бластерные вспышки и скрежет громкоговорителя из оперы «выходить по одному, руки за голову» Санька влетел в дом и запер за собой входную дверь. В прихожей уже маялся Кирька с классическим черным чемоданчиком в руках.
Улетели?
Санька кивнул. Вопросов больше Кирька не задавал. Они нырнули в подвал, запечатывая за собой все пути отхода. Все было по плану. Продумано до мелочей еще много лет назад. Но почему-то сейчас Саньке, задраившему последний люк этого подземного бомбоубежища, настоящего второго дна у ничем не примечательного деревянного дома, всё казалось большой нелепицей. Можно ж было убежать с ребятами и внуками. Можно было выйти к этим, получить пару несмертельных и пусть попробуют что-нибудь предъявить. Можно Мысленный поток вдруг оборвался, когда дышащий подбитой птицей Кирька вдруг ткнулся лбом в плечо. Наверняка он переключил охранку на себя и теперь видит, как люди в камуфляже ломают двери, врываются в гостиную к потухшему камину, топчут любимый плед в красно-черную клетку
Ладонь на спину Буревестника. Вторую на пятое ребро. Дыши, птица.
Нет у меня причин уходить одному, зато есть причина остаться.
Все. Они все. И этот Родственник неудавшийся, с трудом проговорил Кирька и вдруг спрятал лицо на груди друга. Са-анька Не знаю, выдержат ли Стены С тобой. Ящерка. Жги.
Руки распахивают чемоданчик. Над головой чужие в родном доме. Вокруг бомбоубежище, которое не было повода проверить. И прежде чем взорвать свою жизнь, Александр Валько одним резким движением опрокинул Кирилла Заневского на сырой земляной пол и прикрыл собой.
Моя школа, Буревестник.
И, кажется, я скажу все-таки то, что давно уже могу, но не решаюсь.
С тобой, птица Разряд!
Глава 3
Флакон прозрачного стекла с красной каплей внутри падает в протянутые Женины ладони. Дядя Георгий улыбается, и морщинки в уголках его глаз похожи на остовы вееров. Он много путешествует, нет ни одной страны, где бы не побывал со своими картинами и лекциями об искусстве ХХ века. Если и есть на Земле человек, с которым Жене всегда легко и весело, то это он любимый дядя. Ни разу не оттолкнул от себя, помогал советами, утешал, когда его же сыновья-близнецы дразнили «рыжей-бесстыжей», «таракашкой» и прочими обидными словами. Если бы не мальчишки, то она приезжала бы к дяде в гости чаще. Огромная коллекция книг по искусству, их можно рассматривать часами, макет древнерусского замка из дерева и пластилина на кухне он сам его собирал и вытачивал каждое бревнышко крепостной стены, тщательно лепил каждого воина вплоть до мельчайших деталей одежды и снаряжения Сказка, чудо. И там нет места быту, который столь навязчиво вмешивался в Женину жизнь дома.