«Добрая богиня, несущая в тёплых руках свежий хлеб, парное молоко и приветственно зажжённую свечу, может обернуться злой ведьмой, с диким хохотом вспарывающей вены своим жертвам. Неплохой хакер, заводной аргентинец, в фоновом режиме приплясывающий под любую музыку, способен во мгновение ока превратиться в медведя-шатуна, который ломится к цели, не разбирая пути, а если не дерётся, то трахается.
А страшный доктор, готовый с безумной улыбкой пустить на опыты любого, до кого дотянется своими крючковатыми пальцами, на поверку оказывается гениальным нейрохирургом, отличным рассказчиком и верным соратником. Так же, как и мальчик-отличник в скучной одежде, застёгнутой на все пуговицы, спустя пять лет становится безбашенным байкером и охотником на хакеров, а спустя двадцать любимым человеком того, на кого он открыл свою охоту».
И теперь уже нет покоя роду Валько. Потеряны промежуточные звенья из истинных Охотников на просторах от Питера до Окленда, стерты, наконец, извращения над глумливой судьбой, помещающей паззлы душ в тела с таким расчетом, что как ни крути ты вне морали, если любишь. Вот она, Катерина Валько, пламя Саньки-саламандры, нашедшее Веберовскую искру. И сын Ян Ян Заневский, Ян Валько, Ян Такахаси, Ян Рыков плоть от плоти Охотника, сейчас светящийся нутряным, чистым светом Ангела Огня.
«Повернись спиной к закату и поймай солнечный зайчик. Пусть яркий отблеск сканером пройдёт по лицу того, кто подошёл к тебе слишком близко, пусть световой скальпель вонзится в еле заметную щёлку меж Правдой и Истиной, и тебе останется лишь задать единственный Вопрос.
«Кто ты, Маска?»»
Почаще задавайте вопросы, парни, будничный голос деда, с усталостью лет так на двести, бьет сказку на черепки. Никто этого не любит Но без этого не будет ни скорости, ни глубины.
После такой сказки на ночь спать не хотелось от слова совсем. Народ вынырнул из транскода малость ошалевший и старался друг другу в глаза не смотреть. Было что-то в рассказе и напутствиях деда Кира, вдруг подрастерявшего своё обычное невменько, что-то вскрывающее самую суть вещей. Конечно, братья знали о своем великом пра-пра-пра-черт-знает-сколько-этих-пра-дедушке Кристиане Вебере, в транскоде известном как Овердрайв. И когда в сети появлялась очередная «самая правдивая биография Великого Хакера», дед Санька ее быстренько покупал, а дед Кир разносил на атомы, доставая из загашников самое страшное свое оружие, не доставшееся ни одному журналисту log-файлы Оверхантера.
Но сегодня в рассказе отчетливо пахло пророчеством. Оникс и Ян подумали об этом синхронно, и близость отлёта в космос явно была ни при чем.
Все спать, скомандовал дед Кир, чмокая Катьку в лоб под смех братьев. Это была давняя семейная шутка про единственную женщину в семье, которую надо беречь и мыть посуду самим. Ну и берег каждый кто как мог.
Ян потянулся, встав с пола, громко хрустнул суставами двадцать пять, а так-то старик и вышел из комнаты молча, нарушая все ритуалы прощания с родителями перед сном. Ну не мог он, не хватало банальной силы воли подойти к матери и заглянуть в глаза перед объятиями, ткнуться лбом отцу в плечо Да их прошьет этими скопившимися киловольтами. Целый день он бежал от физического контакта, к минимуму свел вербальное общение. Наверняка они обо всем уже догадались. Но лучше уж так, молча. Ибо на вопрос «зачем тебе Амальгама, Янис?» ответа как не было, так и нет.
Пропасть за распахнутой входной дверью навалилась на Яна сводящим с ума пьяным предсентябрьским холодком и душным запахом ночной фиалки. Это была главная нота августовской ночи, и после первого сбитого вдоха пришедшее в себя обоняние выцепило терпкую базу начавшего созревать синапа и что-то еще трудноопределимое с сырой земли и далеких звезд.
В паре десятков метров в просвете между яблонями серебрилась мишень для стрельбы старая доска со следами концентрических кругов и долгих тренировок, сходящихся в едином порыве на черном начале координат.
Попасть. В десятку. Сейчас.
Хочешь, я скажу: ничего не было, нет, прошептал Ян, а рука уже привычно тянулась за дверной косяк, нащупывая самодельный лук, может быть, ты поверишь в это
Гибкая нетёсаная ива послушно согнулась в сильных руках Яна. Напряжение из пальцев ушло в надрывно молчащую тетиву. Самодельная стрела легла на прицел.
Ян затаил дыхание. Выше, еще немного Чужая рука вдруг появилась в секторе обзора справа и слегка отвела прицел в сторону. Поправка на ветер, а я и забыл.
Спасибо, дед, выдохнул Ян вместе со звоном тетивы.
Стрела ушла в цель и пробила черную дыру в центре мишени. Санька одобрительно хмыкнул, и снова акустикой ночи стали править сверчки из соседних кустов.
Ян стоял с закрытыми глазами, упорно отыгрывая кинестетика с этим нарочито задумчивым исследованием коры на самодельном луке. Ну, давай уже, дед, сдавайся, я все равно ничего не
Яркий голубой свет ударил под дрожащие веки. Ян невольно распахнул глаза и сразу уперся взглядом в экран смартфона, где на белоснежном поле прыгали черные трясогузки букв: «рассказывай».
И вот скажи: куда еще вас бить простонал Ян едва слышно, но глубокое погружение было предрешено.
Синие глаза деда, такие же синие как у него, горели огнем джихада. Он не собирался отступать, раз даже перешагнул свои принципы и воспользовался телефоном.
Только обещай, что не скажешь матери и отцу, выдохнул Ян, уже за крайним словом осознавая, какую ерунду смолол. Но немой дед Саша спокойно кивнул без намека на горечь обиды.
Мы.. Я.. Ян осекся, мысленно обматерив свое нехакерскую натуру. В общем, мы через две недели уходим в далекий космос.
Пауза.
Очень далекий.
Долгая пауза и запредельно внимательный взгляд деда, ждущего последнего процента истины.
Миссия Амальгама. Угоняем корабль и улетаем к чертям.
Проводив взглядом согнутую спину уходящего в молчании Яна, Кирька задумчиво почесал подбородок. Что-то определенно было не так. Лет этак двадцать назад получив на лунной орбите сдвиг по фазе и пройдя за немалые деньги курс реабилитации в Чикаго и Калифорнии, Кирилл Заневский вернул себе ясность ума, хоть и не смог избавиться от чуть придурковатой манеры вербального общения. Ну что ж, не смог избавиться сделал фирменным стилем: свои плюсы, можно отжигать с заранее данным отпущением грехов. Но вся эта история с потерей и возвратом рассудка настолько обострила интуицию, что третий глаз уже стал как лазерный прицел.
Оникс, в спальне моей тебя жду, выдал Кирька в пространство, краем глаза наблюдая за каменеющим лицом парня. Ага, льдинка, ты понял уже, что лишение внука девственности в моих планах на сегодня лишь с пометкой «опционально».
Оникс поднимался за ним по лестнице шаг в шаг. Кирька отметил это машинально. Что поделаешь, лазерная указка интуиции неотделима от хорошей дозы паранойи, а ей в этом доме было пропитано всё. Даже фундамент дома, на этот раз уже реального дома, в котором был заложен нехилый заряд тротила. А еще этот замаскированный гараж за сараем с тремя аэроциклами и автопилотом к тайной хибарке на ладожский как-то-там-язык-сломаешь-саари В общем, живем, как можем, умираем, как хотим.
Как консервную банку душу свою вскрывай, ляпнул Кирька и прикусил язык.
Оникс стоял посреди дедовой спальни серебряным памятником самому себе. Этакая глыба льда под два метра ростом. Кирька подошел к нему вплотную. Годы, годы Согнулся, уже снизу вверх. Дед сделал над собой усилие, глядя в серые стальные глаза напротив.
Р-р-рассказывай, выдавил из себя старший Заневский, выдавая в первое «р» код ассемблера.
Иногда улыбаюсь из Амальгамы, криво усмехнулся внук, цитируя старое Кирькино стихотворение. Гугл в помощь, дед.
Карта беспроводного интернета так и осталась в имплантах, поэтому Кирьке хватило трех секунд и одного поискового запроса. Типичное потро-шоу, где под камерами сношаются и убивают, живут и умирают.
Почаще задавайте вопросы, да, хакер?
Почему?
Светка Повидайко, коротко бросил Оникс, отводя взгляд и набирая в грудь побольше воздуха. Нарисовала маркером себе двойную сплошную на тесте беременности.