Во Франции Сент-Экзюпери, как свидетельствует об этом в своей книге Марсель
Мижо, признан классиком литературы двадцатого века, его произведения
опубликованы миллионными тиражами, экранизированы, включены в обязательные
школьные программы и в то же время занимают в книжных магазинах одно из первых
мест по читательскому спросу.
Успех пришел к нему сразу и прочно. Достаточно сказать, что оба главных его
произведения, написанных в довоенные годы, были удостоены почетных отличий:
«Ночной полет» — известной литературной премии «Фемина» 1931 года, а «Земля
людей» — Большой премии романа Французской Академии 1939 года.
Сюжеты большинства его произведений трудно пересказать — и не потому,
что они сложны и запутанны. Напротив, сюжет их обычно очень прост. Чаще
всего — в «Южном почтовом», «Ночном полете», «Военном летчике» — это
рассказ о каком-то полете, протекающем в необычных, драматических условиях:
ночью, в буре, в боевой обстановке. Это создает общий тревожный, напряженный фон
повествования. И летчик, весь во власти сильных эмоций, естественных в подобных
обстоятельствах, — а вместе с ним и автор — обращаются мыслями... Вот
в этом-то, к чему они обращаются мыслями, и заключено самое главное. На сюжет
(если это можно назвать сюжетом в полном смысле этого слова), как на ниточку,
нанизываются отступления. Глубокие философские, лирические, гражданские
отступления, в которых и заложено основное, что хотел сказать нам писатель.
Земные, прежде всего земные дела интересовали Экзюпери-человека и вдохновляли
Экзюпери-писателя. Даже находясь в полете — где-то между звездами и
облаками, — он смотрит пристальнее всего вниз, на Землю: «До чего хорошо
прибран мир, когда глядишь на него с высоты трех тысяч метров!» При рассмотрении
с более близкой дистанции тот же мир представлялся писателю, увы, значительно
менее совершенным! Это противопоставление — светлого, романтичного,
героического Неба и плохо устроенной, далекой от совершенства Земли —
проходит красной нитью едва ли не через все произведения писателя.
...Ко второй половине тридцатых годов Экзюпери, вдоволь налетавшись над
пустынями Северной Африки и горами Южной Америки, превращается в журналиста и по
заданиям редакций французских газет много ездит по Европе.
Некоторое время проводит он и у нас, в Москве.
К сожалению, по приведенным в книге Мижо отрывкам из московских репортажей
Сент-Экзюпери трудно судить о точности и глубине его проникновения в нашу
сложную, многоплановую действительность тех лет. Да и невозможно было бы
требовать от него того, что далеко не в полной мере удалось даже таким опытным в
литературе и политике людям, как, например, Барбюс или Фейхтвангер. Важно
другое: явно не предвзятое, доброжелательное отношение Экзюпери к Советской
стране и ее народу. Как много говорит об этом хотя бы воспроизведенная автором
предисловия к однотомнику М. Ваксмахером, казалось бы, давно забытая заметка в
«Известиях», в которойпилот и писатель, специальный корреспондент «Пари
суар» Антуан де Сент-Экзюпери выражает свое искреннее сочувствие в связи с
гибелью советского самолета-гиганта «Максим Горький» и твердую уверенность, что
«страна и люди, его создавшие, сумеют вызвать к жизни еще более изумительные
корабли — чудеса техники». Дружеские и — сейчас это ясно —
пророческие слова!
После возвращения из Советского Союза Экзюпери дважды ездит на фронты
гражданской войны в Испании и публикует несколько статей о виденном там. Статьи
эти сдержанны по тону: к этому писателя в какой-то степени вынуждал характер
буржуазных газет, для которых он писал.