Несколько успокоившись, Баурджин занялся, наконец, чтением важных бумаг. Надо отдать должное мажордому, ко всему прочему исполнявшему ещё и обязанности секретаря, все документы были аккуратно разложены: прошенияотдельно, отчётыотдельно, все прочиетоже отдельной стопочкой.
Нойон вытащил первый попавшийся документ:
«О переводе Си Ляня, чиновника третьего ранга седьмой степени ведомства общественных амбаров, на вышестоящую должность чиновника второго ранга седьмой степени в виде исключения без сдачи переводного экзамена ввиду высоких морально-этических качеств упомянутого выше чиновника и в связи со служебной необходимостью. Характеристика и рекомендательные письма прилагаются».
М-да-а-а Баурджин только головой покачалсоветская бюрократия отдыхает! Что там ещё?
«Докладная записка об изменении ранжирования системы получения звания учёного шэньши при обязательной сдаче установленных законом экзаменов на следующие категории: выдающийся талант, знаток канонических книг первого, второго и третьего рангов, даровитый учёный, выдающийся учёный, знаток законовс первого по четвёртый рангизнаток письменности, так же, с первого по четвёртый ранги, знаток математики. А так жеи на следующие категории, как то: знающий одну историю, знающий две истории, знающий три истории, знающий книгу Обрядов, знающий Книгу перемен, рекомендованный провинцией, способный подросток».
Прочитав сие, князь только головой покачалкак-то не очень-то ему было охота вникать в необходимость изменения ранжирования. Отодвинув в сторону стопку с «прочими входящими», Баурджин потянулся было к прошениям, но в последний момент передумал и вытащил бумаженцию из пачки отчётов.
«Отчёт школы Гай-цзысоу. Школа имеет учащихся 306 человек, из которых: шесть человексыновья и внуки гражданских и военных чиновников третьего ранга и выше, восемьдесят два человекасыновья заслуженных чиновников, пятнадцать человексыновья обладателей титулов сян гун, остальныедети и внуки городских чиновников четвёртого ранга, и один человекиз деревни Гао-чуй, проходящий по двум рангамрекомендованный провинцией и способный подросток. На содержание школы затрачено столько-то лянов серебра, при сем учащиеся показали следующие знания»
Через пару часов вдумчивого чтения Баурджина уже начало тошнить от названий должностей и рангов, в которых он, что и говорить, понимал пока мало что. И должности, и ранги, конечно, копировали южно-китайскую традицию империи Сун, но весьма своеобразно, не так, скажем, как в чжурчжэнском царстве Цзинь, хотя и там тоже всё было не в точности так, как у Сун.
Даже вино лезло в горло с неохотою! Во, доработался.
Устало потерев виски, наместник позвонил в лежащий на столе золотой колокольчиктот час же явился Чу Янь, почтительно застыв на пороге.
Эточто? взяв в руки отчёт школы Гай-Цзысоу, Баурджин нехорошо прищурился.
Отчёт, господин наместник, несмело доложил мажордом.
Вижу, что отчёт Что он делает у меня на столе, а? В городе что, нет ведомства, которое занималось бы образованием?
Есть, господин. Но традиция требует, чтобы вы
Вот что, Чу Янь, традиции будем ломать, хлопнув рукой по пухлой стопке бумаг, решительно заявил князь. Иначе мы просто утонем в этом бумажном море. Итак, вот по этому конкретному отчёту, по школьному. Баурджин усмехнулся. Как-то он странно составлен. Странно, и я бы даже сказалзапутанно, быть может, даже нарочно запутанно. Ведь что нужно от школы? Что бы готовила молодых людей, обладающих конкретными знаниями. А что мы тут видим? Вот чем «даровитый учёный» отличается от «выдающегося учёного»?
Это разные ранги, господин, и, соответственноразные должности.
Да про должности-то понятно, наместник раздражённо махнул рукой. Ни черта не понятно, в каких областях они специалисты, все эти «учёные»? Вот «знаток математики» или «знаток письменности», «знаток законов»тут всё конкретно, сомнений нет. Кстати, Чу Янь, мне нужен толковый, исполнительный и чрезвычайно работоспособный секретарь
О, господин! мажордом прямо-таки воссиял ликом. Внуки и сыновья самых важных чиновников будут безмерно рады столь высокой чести!
Нет, нойон поморщился. Ты не совсем меня понял, Чу Янь. Эта должность отнюдь не будет синекурой, она не для бездельников, я хочу сказать. Работы, сам видишь, много, очень много. Изменить форму отчётов, наладить прямой контакт с ведомствами, хорошенько пересчитать все расходы, сравнить с доходами, проанализировать Скучать, в общем, некогда. Ты подбери мне толкового человека, а лучшепарочку или сразу трёх, я уж потом сам из них выберу. Да И что б они все обязательно имели звание «знатока математики».
О, таких не столь много, мой господин, поклонился Чу Янь. Математикатрудное дело. Ну, конечно, не труднее изучения канонических книг. Когда вам предоставить юношей?
Как можно быстрее. Да, уже доставили списки из тюрем?
Да, я сейчас их принесу, господин.
Мажордом удалился и тут же вернулся с бумагами на серебряном подносе:
Вот, господин.
Вижу. Ставь же их сюда, на стол.
О-о-о-о!!! Опять! Опять!! Опять!!! Опять эти проклятущие бумаги, в которых сам чёрт ногу сломит и ничего не поймёшь, ни со стаканом, ни без. Ну, казалось бы, тюремный отчёт о содержащихся узникахуж куда проще! Ан, нет!
«О неподчинении, о непокорстве, о прочемосуждено восемьдесят два человека, из которых по первому из десяти золвосемь, по второму из десяти золчетверо, по третьему»
Вот что, Чу Янь. Когда будешь подбирать секретаря, не забудько всему вышесказанному он должен ещё хорошо разбираться в законах.
Молча поклонившись, мажордом неслышно ушёл.
А Баурджин, перейдя от стола на мягкий угловой диван, обтянутый голубым в жёлтый цветочек шёлком, ещё с полчаса читал, пытаясь вникнуть, совершенно непонятнейшие бумаги, пока, наконец, не уснул. А когда проснулся, за окнами дворца уже смеркалось. Умывшись водою, настоянной на лепестках роз, нойон вышел на опоясывавшую весь дворец галерею, покрытую золотистою черепицей, и долго смотрел, как за городскою стеной садиться солнце, освещая багровыми лучами вершины не столь уж и далёких гор. Может, именно по этому эти горы и прозваны Пламенеющими?
После ужина, Баурджин в сопровождении вездесущих слуг прошествовал в опочивальню, где с удовольствием растянулся на широком ложе в компании сочинения какого-то местного поэта и кувшинчика розового вина. Никакими делами князь решил уже сегодня не заниматьсяв конце концов, надо же когда-то и отдыхать. Спасть пока не хотелосьвыспался ужеи Баурджин с удовольствием вчитался в вертикальные столбики иероглифов «Драмы о соловье и розе».
Хоть и не совсем в его вкусе было сочинение, но и его прочёл бы, кабы дали. Так ведь нет, только улёгся, как раздался почтительный стук в дверь.
Ты, Чу Янь? Входи, отложив стихи в сторону, князь приподнялся, на всякий случай нащупав положенный под подушку солидных размеров кинжалмало ли.
Вместо мажордома в опочивальню вошли нет, вбежалиполуголые мальчики! Штук пять, в шёлковых зелёных штанах, с напомаженными прилизанными волосам, с музыкальными инструментамилютнями, барабаном, бубном.
Э-э! в ужасе отпрянул нойон. Вы кто такие?
Выстроившись в шеренгу у ложа, мальчики разом поклонились.
Мы пришли, чтобы скрасить ваш досуг, господин, с улыбкою промолвил один. И будем всячески вас ублажать. Вы останетесь довольны!
А, наверное, вас Чу Янь прислал?
Да, господин.
Так подите же прочь, и позовите сюда этого старика! Ну Чу Янь, ну ублажил, нечего сказать! Ну?! Что стоите! Вон!
Испуганные мальчики, обгоняя друг друга, бросились вон из опочивальни, последний даже зацепился ногой за высокий порог, грохнулся
И тут же вошёл Чу Янь. Совершенно невозмутимый, спокойный:
Я что-то сделал не так, господин?
Не так?! Что это ещё за мальчишки?
Это специальные мальчики для вашей услады. Вы ведь прогнали наложниц
О, Боже мой! О, Христородица! Вот уж не хватало мне на четвёртом десятке прослыть мужеложцем! Ты вот что, Чу Янь, гони их из дворца к чёрту!