Вот они-то уже и взяли на прицел передовых всадников. Но стрелять не спешили, ждали команды.
Сергей Иванович не торопился отдавать команду «Огонь». Показалось, что всадники ведут себя странноим бы уже пора переходить с рыси на галоп и идти в атаку. И тут до Муравьева-Апостола донесся знакомый голос, затянувший песню:
О как страшно смерть встречать
На постели господином,
Ждать конца под балдахином
И всечастно умирать!
А гусары в несколько сотен глоток поддержали «запевалу»:
О, как страшно смерть встречать
На постели господином!
Ну кто же еще мог сделать стихи Дениса Давыдова полковой песней, если это не Артамон Муравьев? А какой другой полковник, будь он хоть трижды гусар, станет изображать запевалу?
Эй, Сергей Иванович, закричали со стороны гусар. Это ты али нет? Тебя еще не расстреляли?
Не дождетесь, господин полковник, весело прокричал в ответ Муравьев-Апостол, выходя навстречу гусарам. А потом обратился к своим: Отбой, братцы, это наши!
Ахтырские гусары уже подъехали вплотную. Впереди гарцевал веселый и слегка хмельной полковник. Приблизившись к Сергею Ивановичу, проорал:
Вот, господин подполковник, принимай пополнение. Ахтырский полкв полном составе. «Александровцы», правда, не все. Один эскадрон ушел в Белую Церковь. Остальныевот они!
Офицеры спешились и, обнявшись, троекратно поцеловались.
А я уж не чаял и увидеть вас, с дрожью в голосе сказал гусар. Ко мне пейзане прискакали. Говорятарестовали, мол, господина полуполковника. Они ведь, Сергей Иванович, тебя прямым потомком гетмана Апостола считают. А чтоты и в самом деле потомок гетмана?
Может быть, задумчиво обронил Сергей Иванович, размышляя сейчас не о легендарных предках, а о том, что надо куда-то устраивать два полка! А впрочем, можно потеснить господ обывателей. Ничего страшного.
Молодцом, господин полковник, похвалил Муравьев-Апостол гусара. Вывел-таки
Так ведь мы вас отбивать ехали, просто ответил Артамон Захарович. Теперь уже все единомятежники.
А вот это мы еще посмотрим, улыбнулся Муравьев-Апостол. А теперь давайте, шлите ко мне своего квартирмейстера. Вас разместить требуется да накормить.
Хм, встопорщил усы гусарский полковник. Мы ведь в поход вышли. Так что и обоз, и котлывсё с собой. Да и «александровцы» все хозяйство прихватили, сам проследил. Но, если покормите, чем Бог послал, так наш провиант целее будет.
Несмотря на маску лихого и грубоватого рубаки, Муравьев был дельным командиром. Будучи лишь на один год старше Сергея Ивановича, он уже был полковником и командиром полка.
В маленьком домике Муравьева-Апостола, превращенном из обычной офицерской квартиры в штаб-квартиру, уже находились старшие офицеры полка. Брат Ипполит распорядился поставить самовар и приготовить нехитрую еду. Специально для Артамона Захаровича была вытащена береженая бутылка французского вина.
К общему удивлению, «ахтырец», еще не вполне отошедший от прежней «меланхолии», отказался от дорогого вина, процитировав:
Но едва проглянет день,
Каждый по полю порхает;
Кивер зверски набекрень,
Ментик с вихрями играет.
Кажется, генерал Давыдов у вас годится на все случаи жизни, усмехнулся Ипполит, убирая бутылку до лучших времен.
Муравьев, погладив пышные усы, самодовольно изрек:
Почти! Я ж его знал, когда он еще адъютантом у Багратиона служил. До сих пор жалко, что Денис Васильич в отставку ушел. Ладно, господа. Есть у меня и хорошие, и плохие новости. С каких начинать?
Давайте с плохих, предложил Сергей Иванович.
Извольте, покладисто кивнул гусар. Корпусное начальство прознало о том, что Черниговский и прочие полки подвержены мятежу. В Житомир стянуты войска, готовые выступить против бунтовщиков. Думаю, там будет егерский, пара-тройка пехотных и драгунский полки. К этому добавьте эскадрон «александровцев». Но главное и самое скверноеу них артиллерия. И вот ещеПестель из Тульчина куда-то отправлен. То ли в Житомир, то ли в Киев, а то и прямо в Москву.
Так, протянул Сергей Иванович. А хорошие?
А хорошие таковы: нам на подмогу идут две роты Вятского полка под началом майора Лорера и капитана Еланина.
Это тот Еланин, что из лейб-егерского к нам за дуэль списан? поинтересовался прапорщик Муравьев-Апостол.
Он самый, подтвердил полковник и продолжил: Далеемы обогнали две роты Троицкого полка. Тоже сюда идут. Ну, а самая приятная новостьскоро здесь будет ваш лепший друг и соратник.
Неужто Мишель? обрадовался Сергей Иванович. Бестужев-Рюмин?
Так точно! подтвердил полковник. Мишель, который и Бестужев, и Рюмин, а с ним до роты Полтавского полка и ваш старший братец. Узнал о мятеже и кинулся вас спасать.
Матвей! обрадовался Ипполит.
Самый старший из братьев, некогда заменивший Ипполиту отца, отставной подполковник проживал в Житомире. Верно, не усидел дома.
Теперь у нас будет два подполковника Муравьевых-Апостолов. Или делитесь: один подполковник Муравьев, а один подполковник Апостол, хохотнул гусар, довольный произведенным эффектом.
Стало быть, у нас будет несколько тысяч штыков и с тысячу сабель, подвел итоги Муравьев-Апостол. Надо думать, где их размещать да чем кормить. Не все же такие запасливые, как наш гусар летучий.
Ничего, потеснимся, махнул рукой «летучий» гусар, которому понравилось сравнение. Помнишь, как на Францию шли? В одном сарае до эскадрона квартировало. Эх, как там у Васильича? Мы оба в дальний путь летим, товарищ мой, туда, где бой кипит, где русский штык бушует, но о тебе любовь горюет!
Глава четвертаяИмператор умерда здравствует император!
Декабрь 1825 г. С. ПетербургМосква
«Рыжего Мишку» младшего сына императора Павла можно было упрекнуть во многих грехах. И в карты он любил «перекинуться», и к женскому полу неравнодушен, а к образованиюсовсем даже напротиведва закончив учение, книжный шкап заколотил горбылями, собственноручно вбив барочные гвозди. Однако трусом Великий князь Михаил Павлович не был. На Сенатской площади он сделал все, что мог. Не побоялся выехать к бунтовщикам, несмотря на то, что уже ранили Милорадовича. Да и сам едва избежал пули из пистолета нескладного долговязого человека в статском платье! Кажется, когда-то он видел этого нескладного человека! Поэт? Да, поэт. Кажется, Кюхельбекер!
Когда долговязый, бросив один пистолет, принял из рук соседа другой, кавалергардский полковник Пестель, назначенный командовать конвоем Великого князя, ухватил лошадь под уздцы и чуть ли не силой увел Михаила к Конногвардейскому манежу.
Владимир Иванович, зачем вы так? Возможно, мне бы удалось их уговорить, упрекнул Михаил Павлович полковника.
Была у шефа гвардейских артиллеристов и кавалергардов такая привычканазывать своих офицеров по имени-отчеству, а не по званию (разумеется, если дело происходило не на строевом смотре).
Простите, Ваше Высочество, твердо ответил полковник. Уговоры не помогут. Пушки нужны.
Между Михаилом и его братомгосударем, находилась площадь, заваленная камнями и бревнами. Вот уже седьмой год на ней строят Исаакиевский собор, а конца-края строительству не видно. Впрочем, нашлось несколько тропок, по которым верховой мог доставлять приказы и сообщения от одного брата к другому.
Великий князь недоумевал: «Почему до сих пор Николай не дал команду атаковать каре?» Разумеется, лучше бы открыть артиллерийский огонь. Но пойдет ли на это старший брат? Здраво подумав, Михаил решил, что, окажись он на месте Николая, не стал бы использовать артиллерию. «Лить кровь в самом начале царствования? Бр-р!» И слава Богу, что не он должен принимать решение.
Размышления прервались выстрелами из-за штабелей и криком верхового, присланного братом:
Ваше Высочество, государь приказал вам уходить! Полковнику Пестелю лично приказано уводить Великого князя!
Михаил не сразу понялпочему ближайший кавалергард вдруг резко схватил его жеребца за удила, а потом также резко дернул на себя.
Строим коробку! выкрикнул Пестель.