Будет исполнено, боярин! он вышел и закрыл дверь.
Ну, вот видишь, тебе осталось совсем мало времени, и никто не поможет, и никто не узнает о твоем подвиге. А все будут думать, что тыбестолочь, угробила тумен. Говори, и я, возможно, отпущу тебя и твоих мурз, али беков, хрен вас разберет. Главное, чтобы вы подписали договор о мире и подчинении государю.
Вас заказал ваш же боярин! Он сказал, что вы проплывете мимо с большим грузом золота, оружия и других ценностей.
Кто он? Как выглядит? Что говорил дословно?
Ты слишком нетерпелив, от того, что молод! Тебе легко все достается, и поэтому хочется все и сразу! А я и так тебе много сказал! Дальше думай сам! и он с силой откинулся головой об острый угол стола, рассекая затылок, куда вмялась древесина вперемешку с костями черепа и мозгами.
Силен мужик! Я бы так не сумел! Но все же он дал направление, или же наоборот, сделал раскол в ближайшем окружении царя. Нет, все ж он, думаю, сказал правду, так как они знали и ждали именно нас. Как он быстро мог узнать? Голуби!!! Но у кого? Навряд ли у шпиона, наверняка у связного! Даже у нескольких, так как мы останавливались у нескольких деревень. Значит, надо искать! Искать, кто мог хоть на минуту исчезнуть с глаз остальных, кто заходил в кусты отливать и так далее! Кто, кто, и еще раз кто! Знать могли о маршруте только сотники и выше, да и кормчие, но он сказал, что это боярин! Боярином он мог и представиться! Хотя Что он выигрывает? Допустим, захват добычи, татарам этого хватит! Остается оружие, а татарам просто незнакомое для них оружие неинтересно, и поэтому он остается один владельцем всего оружия, а это власть! А где власть, там и деньги, и слава! Значит, остается только односледить. Вызвал своих людей на стоянке со всех ладий, и рассказал, что у нас завелась крыса. Кто-то сдает весь наш маршрут, и поэтому, кто заметит что-то непонятное, не ординарное, тут же ко мне. Особенно, если это происходит от боярина, сотника или кормчего.
И вот через сутки, проплывая очередную деревню, мне доложили, что сотник со второй ладьи встал на нос и стал всматриваться, положив руку козырьком, в сторону деревни. Как только ее прошли, спустился обратно.
И как часто он это делает? спросил я агента.
Да перед каждой деревней, которые мы проплывали!
А он отлучается на привалах? спросил я, ощущая нутром, что добычавот она! Как ощущает охотничья собака, что утка рядом, и она становится в стойку.
Да как все, причалили и по кустам, кто отливать, кто «по-большому».
А как он воевал? Храбро, али «в кустах» отсиживался?
Да нет! Мужик нормальный, да и не было нынче стрельбы! Вот только раз и положили ребят у деревни в засаде! А так разве что шальная стрела прилетит.
Молодец! Об нашем разговоремолчок! Продолжай за ним наблюдать! Кто с ним общается? С кем он общается? проинструктировал его я.
Сам же тут же встретился со своими ближайшими помощниками и рассказал о разговоре с агентом. Надо было сообщить Ивану Михайловичу. Приказав спустить лодку с небольшим мотором «Буран», я и мой неразлучный стрелок со своим «МГ-34» направились к последней лодке, где находился Хворостинин Иван Михайлович. Причалив, я поднялся на ладью и рассказал ему о всех подозрениях и отчете агента. Решили брать наверняка, в противном случае он отопрется. Проехав, я предупредил всех сотников на ладьях об операции, кроме второй. Я не знал, сколько вовлечено людей в заговор, поэтому боялся утечки информации. Минуя очередную деревню, вторая ладья села на мель. Хотя она и шла за мной, но вдруг неожиданно ушла к берегу, где и зарылась носом в песчаную банку. Заглушив мотор, я по течению скатился ко второй ладье, где снова включив мотор, пристали к берегу. Остальные ладьи стали приставать к берегу ниже нас. Воины со второй ладьи спустились в июльскую воду и пытались снять судно с мели, но она зарылась носом в песчаную банку, и выдернуть ее можно было только за корму.
Встаем лагерем! Утром снимем ладью и продолжим путь! отдал я громко приказ, а тихо добавил сотнику. Следить за шпионом.
Вскоре все разбрелись по берегу, разжигая костры и готовя ужин. Караулы и секреты были расставлены, так что неожиданного нападения я не ожидал.
Отдыхая в шатре захваченного у одного из беков, я ждал сообщения от своих наблюдателей. И вот оно:
Боярин! Принимай крысу! воины ввели туго связанного сотника со второй ладьи. Фонарем подавал сигнал из кустов, тут его и повязали! он подал мне самодельный фонарь из промасленной бумаги, внутри которого горела свеча.
Говори! я взял сотника за ворот и притянул к себе.
Глаза мои были бешеные от злости, губы скривила злоба, зубы оскалились, и тогда он «запел»:
Не убивай меня, боярин! Не со злобы я! Сальские направили меня, чтобы ослабить царя Ивана Васильевича! Чтобы войско было разбито, а все оружие досталось им. Должен им я много, вот и пришлось под их дудку плясать! тут вдруг что-то тихо прошелестело, и в глазу у сотника закачалась татарская стрела с тройным оперением. (Русские стрелы были с двойным оперением, а татарские с тройным) Откуда она прилетела, можно было гадать, но то, что за нами следят, я не сомневался.
И тут в голове у меня загремел взволнованный голос «Хранителя»: «Ложись!!!». Я рухнул рядом с трупом сотника, и тут же стрела с глухим стуком поразила стоящего за мной воина. Тот недоуменно посмотрел на торчащую из плеча стрелу и начал медленно оседать на землю.
Ложитесь! крикнул я остальным воинам. Все тут же рухнули на песок, так как на фоне реки представляли отличную мишень. Двое к пулемету! Прикройте ребят, а тыобратился я к сотнику, лежащему рядом со мной. бери своих и прочеши окрестности, да, и найди мне тех караульных, что прозевали врага!
Сотня, к бою! вскочил он, но тут же снова упал, так как над ухом прошелестела стрела и воткнулась в бок ладьи.
Тут же застучал пулемет, сшибая пулями ветки кустарника. Переждав, пока закончится лента и смолкнет стрельба, воины поднялись и цепью двинулись к кустарнику. Я же попросил перенести раненого на мою ладью, там у меня была небольшая «каюта», где я мог осмотреть рану. Мои добровольные лекари уже подготовили инструменты, зажгли керосиновую лампу и разложили бинты, тампоны, спирт для обработки. Обломив древко у стрелы, сняли кольчугу и рубаху, обнажив торс. Прощупал пальцами вокруг раны, похоже, придется вырезать наконечник, так просто его не вытащить.
Готовьте эфир! Данила, приготовь шприц с новокаином, будем резать! раскладывая инструменты на столике, покрытом стерильной салфеткой, приказывал я.
Василий принес еще одну лампу, добавив освещения, и я, обработав йодом вокруг раны, произвел первый разрез скальпелем. Придерживая пинцетом конец обломка стрелы, я уверенно освобождал ее наконечник, стараясь не задеть крупных кровеносных сосудов. И вот он, проклятый наконечник, сделан с зубцами, чтобы нельзя было выдернуть обратно. Осушив рану, я наложил швы и приложил салфетку, густо смазанную дедовским бальзамом.
Боярин! Вы обещали рассказать, как готовится эта целительная мазь! напомнил один из моих учеников.
100 г растительного масла, 10 г желтого воска, 20 г живицы сосновой, 1 столовую ложку несоленого свежего коровьего масла, 1 столовую ложку меда, 1 г прополиса и 1 г мелкого порошка ладана. Все это положить в кастрюлю и кипятить 10 минут, затем остудить и сложить в сосуд. Кстати, повязку пеняйте каждые 4 часа! и я «на прощание» вкатив раненому укол пенициллина, вымыв руки и сняв халат, отправился на берег.
На песке лежали два трупа, но это были не враги, а наши дозорные, которые были убиты ударом ножа. Судя по ране, ножи метнули с небольшого расстояния, 35 метров. Но когда ты в лесу и солнце садится, в полумраке трудно заметить врага, который тихо подкрадывается к тебе, вот и проморгали ребята врага. Хорошо хоть не выдаем в «секреты» мое оружие, только сабли, арбалеты и ножи, чтобы враг не завладел нашим секретным оружием. Их оружие оказалось на месте, а вот метательные ножи из тел были выдернуты. Враг не хотел давать нам никакой улики. Кто же все ж нападал на нас?
Утром, как рассветет, проверьте еще раз все в округе! Да снимайте потом ладью с мели, куда посадил ее предатель сотникраспорядился я и направился проверить раненого в свою каюту. В изголовье его сидел Данила и время от времени менял влажную тряпку на его лбу.