Жар у него, весь горячий! сообщил он мне с тревогой в голосе.
А что ты хотел! Организм борется с болезнью и с ранениями именно так, поднимая температуру и выжигая всю нечисть своим жаром! я достал таблетку аспирина, растворил ее в небольшом количестве водыВот, попробуй выпоить с ложечки его, аспирин снимет жар. Еще завари эту смесь трав, противовоспалительных, и как проснется, давай ему пить вместо воды, авось через неделю подымем воина на ноги.
Спать я отправился на корму, завернувшись в одеяло и как будто провалился в небытие. Тихо плескалась вода за бортом, омывая ладью. Где-то на середине плескалась крупная рыба, и соловьи соревновались друг с другом на лучшие свои песни, а замыкал это все писк несносных комаров, кружащих над головой, словно «мессершмитты».
Разбудили меня голоса дружинников, которые разводили погасшие за ночь костры, для приготовления завтрака. Каждая ладья готовила в своем котле кулеш Поднялся и я, прошел к раненому, который очнулся и пил настой трав из рук Василия. Дежуривший ночью Данила, ушел спать, передав, что каждые четыре часа надо менять повязку и поить вместо воды настоем. Пощупав его лоб, я проверил пульс и осмотрел рану. Ну, воспаление еще не спало, но заметно уменьшилось. Кровоточивости уже не было, края раны сомкнулись, нагноения не видать. Температура нормализовалась, ну, а что организм молодойсправится!
Ну, как самочувствие? обратился я к раненому. Кольчужка твоя, братец, дрянь, выбрось ее, приедемвыберешь из татарских, а эту даже не бронебойным наконечником у тебя пробило, хорошо хоть ничего важного не задело! Ладно, давай выздоравливай! Покорми его, обратился я к Василию, много не давай сразу, лучше почаще корми, бульону бы ему из курочки, да где тут возьмешь? вздохнул я и, поднявшись с табурета, пошел на берег, где как раз вернулась поисковая команда.
Нашли что-нибудь? обратился я к десятнику, возглавившему осмотр окрестностей.
Он был один, нашли лук татарский с колчаном стрел, там, где он их бросил. Раненый, по-видимому, не сильно, в ногу, так как шаг не ровный, прихрамывающий на левую ногу. Крови, много лишь на месте ранения, дальше он перевязался и ушел в сторону от реки. На болоте мы его след потеряли. опустил голову десятник.
Ладно, не грусти! Передай всем сотникам, чтобы проверили в наличии своих воинов и доложили мне. После завтрака будем сниматься с ночевки и идем дальше! закончил я.
Как я и предполагал, на второй ладье недосчитались одного из воинов, некоего Петра, сына Иванова, которого со вчерашнего вечера никто более не выдел. Ладно, если он был один, а если нет? Вот теперь и думай.
Сняли ладью с мели быстро, зацепив за другую ладью, и двумя моторами сдернули с места. Повреждений не было, благо дно песчаное, и вот она качается на волнах. До Казани доплыли уже без приключений, где простояли еще сутки, так как пришлось с князем, оставленным с гарнизоном в городе, пить почти всю ночь.
Иван Михайлович рассказывал ему, как мы били татар в Астрахани, как чуть не поймали хана Ямгурчея, сколько взяли пленных и добра! Одним словом«поймали вот такую щуку», даже рук не хватает. Опьянел малость воевода.
Наутро он поднялся хмурый, с больной головой, глаза красные, в бороде крошки. Жадно припал к кувшину с квасом и осушил его весь.
На, выпей, Иван Михайлович, полегчаетпротянул ему я таблетки от головной боли и повышенного давления.
Он молча взял их, проглотил, ища, чем-бы запить? Я протянул ему свою флягу с водой. Выдохнув, он поинтересовался:
Где князь?
Да спит еще, наверное, время еще восемь часов, а мы спать легли где-то в 3 или 4 утра. ответил я. Давай сходим в нужник и поспим, а после обеда тронемся на Москву!
На Москву тронулись только утром, так как обед плавно перешел снова в пьянку. Пили за царя, за силу русского оружия, за святую Русь, за здоровье каждого из нас, в общем, проснулись, как всегда, под утро. Таблетки нужны были уже нам обоим. Пить воеводе, как врач, я уже не дал, а то «на старые дрожжи» придется тащить его на себе, а меня это не устраивало. Оклемавшись, мы собрались и, попрощавшись с хозяином, которого слуги для нас разбудили, отправились на ладьи.
Иван Михайлович зычным голосом адмирала поднял воинов, и всё зашевелилось и забегало. Вскоре наш флот тронулся, белея парусами по Казанке до Волги, большая часть пути нами была пройдена. Завели моторы, и ладьи помчались вверх по реке.
В Рязани мы собрали обоз для Ивана Васильевича с татарской казной и частью добычи (ковры, украшенное самоцветами оружие, пряности и т. д.). Свою часть добычи я отправил вместе с мастерами к себе в поместье, наказав Ермолаю, чтобы староста всех разместил. Деньги же и драгоценности я запер у себя в комнате в доме в Рязани. Незачем вводить людей в соблазн. Уладив все дела, на следующий день мы отправились к царю в Москву. Сотня отборных воинов на конях сопровождала нас с воеводой. Обоз растянулся почти на версту, подымая пыль, которая оседала на людях и телегах густым слоем.
Дождичка бы сейчас! отхлебывая из фляги, смачивая рот водой, проворчал воевода, Совсем эта пыль замучила!
Не-а, только хуже будет, батюшка! встрял ездовой. Грязь будет по колено, встанем надолго. Тут недалече леса начнутся, там пыли поменьше будет.
Вскоре и в самом деле начался сосновый бор. Сказав воеводе, чтобы воины были готовы к нападению, я достал ручной пулемет и взвел затвор, воеводе передал автомат, пользоваться им он умел, настрелялся на стрельбище и влюбился в него. В ногах у нас стоял ящик с гранатами, то есть к встрече мы были готовы. У воинов, кроме арбалетов и холодного оружия были за поясом наганы и по две гранаты, всем этим они владели в совершенстве. Одев шлемы и прикрывшись щитами, они настороженно смотрели по сторонам, держа взведенные арбалеты. Как я и чувствовал, нас ждала засада. Впереди был завал, из-за которого в нас полетели стрелы, а с боков на нас выбежали сотни вопящих разбойников, одетых кто во что горазд. Вооружение у них было тоже разное, от дубин до топоров, вил и сабель. Пока наши воины отражали первую волну разбойников, я пулеметным огнем уничтожал лучников, которые стояли у завала из деревьев и представляли наибольшую угрозу. Срезав их несколькими очередями, я выпрыгнул и от живота, волоча ленту за собой, начал прорежать толпу оборванцев, скашивая их как траву. С другой стороны Иван Михайлович стрелял из автомата, не подпуская разбойников к телегам. Воины, разрядив арбалеты, взялись за наганы и гранаты, и вскоре все было кончено. Перезарядив оружие, пошли посмотреть на побоище. Попросил, если будут раненые, чтобы не убивали, надо допросить. Привели двоих, один ранен в плечо, другой в ногу. Допрос начал воевода:
Как вы, смерды вонючие, посмели напасть на государевых служивых?!! Кто послал вас, кто главарь вашей банды? Где гнездо ваше? Отвечайте! и он махнул рукой одному из воинов, тот наступил разбойнику на раненую ногу. Вопль от боли пронесся над караваном. Говори, и ты умрешь легко! Ты же знаешь, по Русской Правде, что тебя ожидает. Пойманного вора и разбойника вешают на первом же суку, али казнят иным способом. Не скажешьпосадим на кол, будешь умирать долго, скажешьповесим, умрешь быстро.
Заговорил второй, раненый в плечо:
К нам приехал хромой господин, который сказал, что идет очень богатый караван, и если мы его захватим, все будет наше, только оружие возьмет он, а золото и деньги нам.
Атаман где ваш? спросил я.
Его первым и убили. указал раненый в плечо на здорового бородача в красной рубахе, сживающего огромную дубину, украшенную заостренными гвоздями.
Этого на кол, а этогоповесить! подвел итог воевода.
Раненый в ногу страшно завыл и забился в руках воинов, пытаясь вырваться, второй же просто молчал, смирившись с судьбойзлодейкой. Воины, оглушив разбойника, быстро раздели его, и подготовив березку толщиной с черенок для лопаты, заострив край, посадили на него разбойника. Очнувшись от пронзающей его боли, он пытался слабеющими руками снять себя с кола. Но руки скользили по смазанному жиром дереву, и вскоре он потерял сознание от боли. Привычные к таким казням воины равнодушно ходили и собирали трофеи, которых было немного. Ржавые мечи, дубины, рогатины, топоры, что у крестьян может быть? Мелкие монеты, что нашлись у некоторых разбойников, они решили сообща пропить в ближайшем трактире. Убрав завал, тронулись в путь.