- Имеется ли способ это предотвратить?
- Есть!воскликнул пан Пекарский и на ноги вскочил.Разве смерть Александра не предотвратила завоевание Индии греками, а нож Жака Клемана не отдал Францию Генриху IV
- Вы о цареубийстве говорите!?воскликнул я.Неужели на такое отважитесь?
Прямо возражать он не стал, только прикрыл глаза, словно бы я мог из его глаз что-либо прочесть.
- Все в руках Божьих, - медленно произнес Пекарский.Но если небо даст знак, все пойдет быстро. Важно, чтобы в момент испытаний рядом с наследником трона очутились люди, которые мудро направят его. Чтобы, вместо Варшавы, где на предвыборном съезде только драки та пустая болтовня о договорах и конвентах будет, склонить его к Москве. Ибо, имея там владычество, подчиненную церковь, покорных бояр и войска, без рассуждений выполняющие приказы, даже с панами шляхтой ему разговаривать легче будет
- На убийство исподтишка не пойду!с жаром воскликнул я.
- А никто от вас, сударь, простить того и не будет. Только лишь служи Владиславу IV добрым советом. А польза с того будет для нас, для Польши и всего мира.
Я не мог отказать напрямую, чувствуя за стеной присутствие разбойников Пекарского. Еще утешал себя тем, что одноэто пустые мечтания безумца, а другоеих воплощение в жизнь. Ибо, много чего могло еще исполниться.
Так что уже на следующий день, попрощавшись в полном согласии с Пекарским, в компании одного лишь Кацпера, направился я в сторону Люблина, где в придорожной корчме должен был я ожидать пару дней, пока не прибудут отряды из Малопольши, идущие на войну с московитами.
Тем временем, весна вступила в пору цветения. Дни сделались даже жаркими, по ночам распевали соловьи.
На третью ночь меня разбудило то, что что-то скреблось в окно. Поначалу мне казалось, что это зверь какой-то в поисках еды под дом забрел, потому схватил рапиру, с которой путешествовал, но тут услышал тихий голос:
- Это я, пан Альфред.
- Маргося?!
Я открыл ставни и затянул вовнутрь девушку, покрытую грязью с головы до ног, тащащую с собой большой узел.
- Мой конь пал под самым городом, - шепнула она.И я ужасно боялась, что вас, сударь, здесь уже не застану
- Но как тебе удалось сбежать?спросил я, высекая в это же время огонь, чтобы зажечь лампаду.Ведь в результате предусмотрительности Пекарского, мне не удалось передать тебе яд, о котором ты просила.
- Сбежала я по шахте подъемника, по которой много лет мне поставляли еду, - решительно призналась Малгожата.Упираясь ногами в стенки и держась за веревки, я добралась до кухни Ночь уже была поздняя, пан Блажей со своей Ягнешкой в алькове любовью занимались. Из дому я выбралась к реке, где украла лодку. По Рабе, поднявшейся после разливов, я спустилась до Вислы; а уже по Висле поплыла на север, до Завихоста. Там купила коня
- Откуда же у тебя были деньги?!
- Есть у меня и деньги, и украшения, поскольку по согласию господина собирала на монастырское приданое.
- И никто не удивлялся тому, что девушка сама путешествует?...
- Погляди на меня!воскликнула она, когда я уже раздул светильник.Волосы спрятала под шапку, взяла мужскую одежду, лицо сажей вымазала
- Храбрая девица!
- А если какой простолюдин дорогу мне заступал, я доставала пистолет из-под плаща, так что он бежал как можно скорее. Но хватит болтовни, поговорить мы еще успеем. А сейчас бежим отсюда, если жизнь нам мила
- В Литву? К королевичу?спросил я.
- Это самое последнее место, в которое мы можем направиться. Поехали в Варшаву, а еще лучшев Прусское Герцогство. А оттудав широкий свет.
- Ты, пани, говоришь так, словно не опасаешься, что новая ясновидящая, благодаря зеркалу, выследит нас.
- А как ты думаешь, что это я тащу с собой?указала Маргарета на узел.
- Зеркало Твардовского?
- Именно.
Тут я в наибольшей спешке начал одеваться, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался Кацпер, доверенный человек Пекарского, который спал через стенку. Не знаю, что его разбудило, потому что мы с Малгожатой старались вести себя как можно тише. Молодой человек, видя меня и Маргарету, готовящихся к отъезду, тут же разгадал наши намерения.
- Эй, пан Деросси, ты что это творишь?грубо воскликнул он.
- Делаю то, что считаю необходимым!гордо бросил я, надеясь на то, что за человеком Пекарского никакого подкрепления не последует.
- Не позволю я, чтобы пан уехал отсюда с этой девкой.
- Успокойся, парень, ты оскорбляешь даму!возмутился я.
На эти слова тот хотел схватить саблю, но, раздетый для сна, нащупал только рубаху. Зато в одной из штанин у него имелся нож с длинным лезвием, Кацпер выхватил его и нацелил мне в лицо. Я закрылся обнаженным клинком рапиры, которая, к счастью, лежала под рукой.
- Оставь нас!крикнула Маргарета.Я хорошо тебе заплачу!
- Нет такой цены!
Он схватил полено и, размахивая ним, словно бердышом, скакнул ко мне. После удара по рапире та сломалась, так что у меня в руке остался лишь обломок. Юноша довольно зарычал, уверенный, что теперь я нахожусь в его владении. Я заслонился стулом, он ударил и свалил меня, вместе со стулом на пол, какое-то время мы катались, блокируя руки друг друга. Сам я не слабак, но с молодым, закаленным в военном ремесле парнем никаких шансов у меня не было. Я чувствовал, что слабею, а острие ножа все сильнее приближалось к моему горлу
Но вдруг Кацпер вздрогнул, упустил нож, а изо рта у него потекла кровь. Я стряхнул его с себя, поднял светильник. Парень лежал без жизни, из его спины торчал обломок моей рапиры.
- Так это ты сделала?изумленный, спросил я у девушки.
Побледневшая, она энергично кивнула.
Труп я спрятал в спальной нише; разбудив трактирщика, нанял дополнительную пару лошадей, говоря, что срочные дела вызывают нас в Замостье. Вот только, удалившись на пару стай от корчмы, боковыми топами мы пустились в сторону Любартова. Никто за нами не гнался. Часто меняя лошадей, мы ехали как можно быстрее. Вскоре взошло солнце.
Оно наполнило наши сердца надеждой. Маргарета, как для не случившейся монашки, прекрасно держалась в седле. Ветер и солнце покрыли ее недавно еще бледное лицо румянами, так что я не мог отвести от нее глаз. Подгоняя конец, к вечеру мы добрались до Лукова, питая надежду, что возможную погоню оставили далеко позади себя.
В придорожном трактире я снял чистую и светлую комнату, расположенную на втором этаже. Для большей безопасности Маргося осталась в одежде гайдука. Так как слуга должен был спать в одной комнате со мной, для него приготовили постель у двери. Я заказал горячую ванну, так что слуги наготовили кипятка и доставили аккуратную кадку, ужин тоже доставили в комнату. Когда девушка была готова погрузиться в \ту ванну, я тактично покинул комнату и пошел проведать окрестности трактира. Никого подозрительного не увидел. Когда я вернулся, Маргарета расчесывала свои прекрасные, блестящие волосы. Освещенная огоньками свечей, она казалась явлением не от мира сего. Любил ли я ее? Не знаю. Скорее, восхищался, любовался. Желал
Ибо, что такое любовь? В своей ранней жизни я узнал пару необыкновенных и не сравнимых ни с кем-либо еще женщинбожественную проститутку Беатриче, удивительнейшее воплощение древней Кибелы; синьору Вендом, лишенную притворной стыдливости замужнюю женщину, или же Леонию, чудесный цветок, выросший из сицилийской почвы Других случаев считать не стану. Каждая была иной, и у каждой в моей душе имеется собственный уголок, словно в музее памяти. Возможно, их следовало бы сравнить со стихиями: тогда бы Беатриче была пылающим огнем, Леонияизменчивой и живой водой, ну а Агнесземлей, Матерью. До сих пор мне не встречалось небовот им как раз могла стать Маргарета по причине своей таинственности, под которой я предчувствовал все на свете стихии, включая сюда и торнадо.
За ужином, когда я резал ножом куски мяса, подавая их попеременно, ей и себе, был задан панне Хауснер, не могла бы она сейчас в зеркало поглядеть, чтобы узнать, а ничего ли нам не грозит. Маргарета отрицательно покачала головой.
- Разве пан Михал не говорил тебе, что собственную судьбу видеть невозможно. Это ведь так, словно бы мы сами собой тень на будущие деяния отбрасывали.