Этот союз активно вмешивается в жизнь людей, перестраивает общества и меняет политику государств. Всё, вроде бы, по мелочи работают, но всегда в точку. Там человек не успел на встречу, здесь письмо глупое затерялось, а в результатевойна меж странами или падение урожая на полях государства Тонко работают. Держат нас, человечество, в узде. Направляют уколами стимула в полупопиянаправо, налево, направо! Войныих механизм нашего сдерживания.
Угу, протянул Анатолий Якоби. То, в чём раньше евреи и масоны были виноваты, теперь, в свете последних инструкций правительства, положено сваливать на этих, етит их душу, тэров!
Медведев в душе взвыл. Предки Якоби ухитрились пострадать в прошедшем веке от всех правительств Россииот временного до первопрезидентского. Теперь Анатолий, взятый в «Тайгу» только благодаря прошению капитана, тихо точил зубы на гонителей рода. И под негласным надзором и мягкой опекой Юрия стачивал их.
Полынцев высказывание Якоби проигнорировал. Словно его и не было. Только Медведеву не нужно было объяснять, чем дело кончится. Такую реплику особист не забудет. «Эх! думал Медведев, Щенок готов утопиться, лишь бы укусить луну в воде Вот и Толька, как тот щенок. Укусил-таки луну в воде».
Самое нехорошее, что нас ждёт, господа, это время, когда такие, как этот, Полынцев кивнул в сторону пленника, смогут полноценно раскрыть себя. Сеть Храмов стремится к мировому господству, к диктатуре по расовому признаку. Это внутренний враг, имеющий потенциал стать внешним. Человечество будут ждать тяжёлые дни, если мы не сможем остановить их. Пока же у нас ещё есть время для действий. На нашей стороне то, что они фактически не отличаются от людей, пока их способности не разбужены. А значитуязвимы, как мы. Это нас спасает. Иначе бы уже давно они смогли организоваться и поработить род человеческий
Ну, блин, понятно дело! Опять вклинился Якоби. Значит, сильный враг. Уважим пулей в лоб?
Полынцев тонко усмехнулся:
Ваше предложение не
А я не предлагаю. Я, етит твою душу, настаиваю, усмехнулся Якоби.
Толя! одёрнул Михаил.
Но было поздноБатон взорвался:
Какого черта мы тащим его по лесам? Куда должны были довести? До лысого склона? И где он, твою дивизию!?.. Мы здесь, может, ещё год топтаться будем! И возможноиз-за него же! Завёл, тварь чёртовая, не выберемся! Всё, нафиг, задолбало! Это в вашем управлении садомазо распространённо, а мне не в кайф, когда за здорово-живёшь калечат! Нам его не вывести, самим бы выбраться! Не можем довестипристрелить к чертям собачьим! Пишите потомпри попытке к побегу. Нефиг мужику маяться беспричинно, а нам тут ковыряться! А не могёте своего суженного-ряженного сами кончить, так за этим не постоит!
Медведев стиснул кулаки: «Йок! Зная Полынцева, Батону светит очень нехороший приём дома. А с его-то личным делом Эх. А если я влезутоже ничего хорошего. Вот, ведь, блинБатон»
А Батон, упруго поднявшись, двинулся в сторону пленника. Двое «раверсников» мгновенно оказались на его пути. Походка Анатолия стала пьяной, раскачивающейся, не предвещающей ничего хорошего, а у костра рывком поднялись таёжники.
Время потекло вялым киселём, обтекая тренированные сознания, готовые к бою.
Командир «Тайги-2» сжал кулаки. В голове заметались мысли, вихрем пролетая за мгновения, требующиеся на принятие решения: «Ну ситуёвина, блин. Ну, Батон подкузьмил! Если не влезтьпотом на нём отыграются. А влезувсех рикошетом зацепит».
Медведев начал подниматься, сам толком ещё не решив, что делать, как заметил, что общее движение не затронуло Полынцеватот продолжал сидеть возле костра и хмуро смотреть на На него. Капитан «Р-Аверса» не смотрел в сторону Якоби, не глядел на впрягающихся бойцов, он в упор смотрел на командира «таёжников» и ждал его действий. Потому ли, что столкновение на уровне людейэто столкновения на уровне ответственных руководителей? Нет, было в этом что-то особенное. И оттого опасное даже выше, чем думалось. Это ощущение опасности, равное тому, что испытывал уже не раз в горах на сложных маршрутах, скрутило под грудиной и заставило лихорадочно решать.
«А Наташка говорила, что малого хочет. Может быть, и ждёт ужечто-то загадочная в последние недели ходит А я получается и хлеба с маслом достать не могу. Всё из-за своего чистоплюйства. Думал хорошеньким остаться с такой-то работой?! Твою душу! Свинство и так, и так Это и называетсядёргать смерть за усы!», со злой бесшабашной удалью подумал Медведев.
Батон! окрик негромкий, даже не в сторону бойца, а такв пространство. Всё равно услышит.
Он услышал. Остановился на выдох, продолжая едва заметно пружинить с ноги на ногу. Остановились и другие. Юрий, что-то буркнув себе под нос, опустился на прежнее место.
Сядь, так же негромко сказал Михаил.
Батон ещё раза три покачался туда-сюда, останавливая внутренний маятник и, спиной вперёд, молча вернулся к костру. Блики на скулах выдали бледность. Опустились на свои места и другие. Напряжённо и зло: на «раверсника»за то, что вообще существует; на Батоназа то, что крыша поехала; на Топтыгиначто остановил. Медведев бегло оглядел своих людей и посмотрел прямо в глаза Полынцеву.
Вы, капитан, неплохо выстроили свою речь. Проникновенно получилось. Медведев неторопливо говорил, борясь с желанием натворить уж совсем непоправимого. Только вот ни одного аргумента мы не услышали. Одни сказки. А потому на весь этот бред мне посрать большой ароматной кучей И пока я не услышу что-то более аргументированное, чем весь этот ералаш, я не дам калечить пленного. Усекли?..
Полынцев сощурился:
Не дадите калечить? Ну-ну, поднялся и бросил, словно грязью облил, Ещё поговорим.
И ушёл, кивнув своему человеку, уже схватившемуся за кобуру. Тот, двинулся за командиром, прикрывая его движение, хотя повода егеря не давали, молча сидя на своих местах.
Медведев сплюнул и исподлобья оглядел своих людей. Таёжники молчали. Он чувствовал ещё минуту назад, что люди готовы защищать его и товарища, оголтело бросаясь на неприятеля, но вот прошло это мгновение, запал угас и окружающие полны задумчивой растерянности. Вроде и прошёл конфликт после долгого напряжения, а, вот поди ж ты, никакой разрядки не получилось. Пшик один. И ещё хорошо, если потом, на «базе» он не аукнется. Не в том положении команда, чтобы рисковать, ох, не в том
Медведев понял и глухо сказал, в одну фразу освобождая от ответственности и сомнений:
Не вибруруйте, парни. Вы исполняете приказ, И, поднявшись, добавил:Холодает. Поставьте заслон. Зубров, доложишь.
Уходя к берегу, он спиной чувствовал взгляды.
Глава 3Пленник
Вода пела, негромко играя на ксилофоне камней. Мелодия лилась непринуждённо и светло, поднимаясь лёгким звоном в нешироком коридоре берегов. Деревья, высившиеся с двух сторон, качали кронами в такт. У воды нет цели, у неё только направление течения, да и это не её выбор, а воля стиснувшего её мира. Слевагоры, справагоры, сверхудавящее небо, снизувыстланная камнем твердь. Так появляется река. И убегает по камням потерянная свобода и желание обрести её вновь. Вода, как надежда. Она не существует в настоящем времени, она направлена в будущее, в которомБог весть, но очень хочется, чтоб было лучше. Надежда, как вода. Её, кажется, всегда можно собрать в горсти, но невозможно удержать. Вот такая музыка
Сидя возле камней, согнувшись в три погибели, Медведев вполне и сам мог сойти за камень. Огромный холодный валун, в зелёных пятнах мха и влаги. Покатый спиной и плечами от долгого общения с холодом терпеливо обтачивающей надежды. С такими же сонно-медлительными мыслями о вечном. С такой же основательностью и безразличием к окружающему пространству. Медведев смотрел на блики, прыгающие по мелким волнам. Грани неровностей водной поверхности отражали свет рёдких звёзд, и оттого казалось, что река жива, что она подмигивает и призывает к близкому знакомству.
Внезапное движение слева заставило насторожиться. Ладонь вдоль корпуса плавно заскользила к кобуре. Рукоять холодно тронула ладонь. Не цепляясь гладкой поверхностью за кобуру, легко оказалась в руке. Сжать покрепчевот и нулевая готовность. Но торопиться не следует, совсем не следует. Поэтому, замерев на месте, он чуть повернул голову и скосил взгляд.