Итаниум отметил, что расколы, вызванные ударом изнутри, не прошли бесследно и теперь, эти гигантские обломки некогда огромного материка, медленно дрейфовали в разные стороны. У него на глазах формировались новые континенты, новые моря и океаны. Вода, проникая в расщелины смывала снег и через несколько тысячелетий планета снова станет теплой. Итаниум ждал, он мог бы высадиться повторно, но той информации, что предоставлял ему обзор с орбиты, было более чем достаточно.
Когда из-подо льдов появилась поверхность материков, настала вторая часть его задания. Он высадился в заранее намеченных точках и посеял те бактерии и грибки, что были приготовлены им еще на орбите. Вечные могли продуцировать любое вещество, просто там, где атомарный репликатор тратил всего несколько секунд, им требовались годы.
Итаниум проследил, чтобы его труды прижились и созданные им микроорганизмы принялись за работу, а затем опять отправился на орбиту. Все же он не любил органику и не желал находиться в этом первобытном бульоне из примитивных форм жизни.
С орбиты он мог управлять солнечным ветром, то увеличивая, то уменьшая уровень радиации, что приводило к мутациям. Не было нужды рассчитывать все параметры, природа все сделает сама. Каждая новая волна мутаций порождала миллионы новых видов, а пауза между волнами позволяла им бороться за выживание.
Как и было уговорено с самого начала, Итаниум засеял планету двумя разными видами. Одни из них потребляли углекислый газ, используя его для построения собственных тел, другие употребляли углерод, сжигая его в своем нутре и выбрасывая обратно углекислый газ. Растения, что были из первой группы, были засеяны на несколько миллионов лет раньше, чем спровоцировали рост кислорода в атмосфере и подготовили ее ко второму виду.
Итаниум наблюдал и лишь изредка вмешивался в процессы, облучая очередной волной радиации свою гигантскую лабораторию жизни. Ему нравилась его работа, пусть даже она была связана с углеродными формами жизни, но это была его лаборатория и его подопечные. Он смотрел свысока на свои творения, что пока не умели делать ничего, кроме как есть и размножаться.
В какой-то момент он поймал себя на мысли, что они ему нравятся, он их буквально любит, как любой создатель любит свое творение. Нет, он не перестал ненавидеть органику, просто это была его органика, и она была дорога ему, не то, что те исполины, которые обитали тут прежде.
Когда наступило время сложных, Итаниум вновь спустился на планету, ему требовались образцы, и он решил сделать все как положено. Очутившись неподалеку от береговой линии, он принялся изучать тех простейших, что уже успели развиться. Как ни странно, но из прошлой волны жизни почти никто не уцелел, быть может, до нее были и другие, кто знает, сколько раз Нулевой перезапускал этот мир снова и снова.
Он просканировал поверхность и запечатлел несколько наиболее удачных образцов в своей безмерной памяти. Затем, не покидая планеты, он принялся творить новую жизнь. У него были все данные по тем разработкам, что вели другие расы, однако ему катастрофически не хватало опыта Ксилонцев и технологий Фаот.
Собирая молекулы по атому, а затем объединяя их в сложные цепочки, он кропотливо программировал каждую клетку будущей жизни. Тысячи лет пришлось положить на алтарь проб и ошибок. Не в силах попросить помощи, он вынужден был рассчитывать только на свои знания и навыки. Каждая клетка, что начинала успешно делиться была праздником. Работая с упорством, на которое были способны лишь Вечные, он начал понимать, что навсегда запомнит это время.
Несмотря на то, что оно будет темной полосой в памяти без ярких эмоциональных всплесков, он много раз будет пересматривать эти моменты, вспоминая как потратил тысячи лет на заселение чужой планеты.
Семена новых растений, черви, летающие и ползающие насекомые, огромное количество различных форм цветов и размеров, все это было сделано им самим. Это была по праву его планета и, быть может, он еще ни раз сюда вернется позднее, чтобы убедиться, что он все сделал правильно. Каждый раз, когда он завершал очередную цепочку жизни, он отправлялся на орбиту, отслеживая распространение и регулируя мутации.
Нельзя было создать пчел, не предоставив им цветов, а цветы оставить без пчел. Все должно было находиться в балансе и сотрудничестве. Каждый раз генерируя очередной цикл, Итаниум задумывался над устройством вселенной. С одной стороны его пугал размах сознания нулевого уровня, ведь тот породил все то же самое одним только своим желанием.
Итаниум никогда не считал себя глупым или медлительным, но это была всего одна планета, даже не звездная система и уж точно не галактика. При том, что Нулевому были подвластны создания миллиардов галактик и это никак не укладывалось в его памяти. Как можно было породить такое огромное количество различных форм и при этом нигде не ошибиться?
С другой стороны, как пчелы были неразрывно связаны с цветами, а животные не могли существовать без растений, точно так же и они должны быть связаны между собой. Фаот могут пересечь галактику, но не способны запомнить больше пары сотен лет, да и ту помнят лишь частично. Ксилонцы умели преобразовывать миры и могли из голого камня создать обитаемую планету, но не умели быстро перемещаться в пространстве или жить в вакууме. Они все так же должны быть связаны, лишь Вечные не нуждались ни в чем кроме информации. Самым важным для них было видеть, чувствовать и запоминать, но они не могли порождать информацию сами.
И вот сейчас, Итаниум проводил эксперименты и получал информацию, неужели они тоже нуждались в ком-то? Неужели всю свою долгую жизнь Вечные занимались не тем? Словно двигатель, что работает в холостую. Без сведений, что ему передали Фаот и Ксилон, он бы никогда не догадался как это просто, как легко начать эксперимент, который порождает тонны информации на пустом месте. Итаниум наблюдал. Он видел, как из одного простого грызуна развилась целая экосистема. Как сотни птиц научились летать с места на место, подбирая лучшее для обитания место для каждого времени года.
Когда появились хищники, Итаниум вздохнул с облегчением, он сильно переживал за баланс планеты и за то, что может получиться. Если на планете окажутся одни только травоядные, то разумная жизнь не будет достаточно агрессивной и не сможет развиться в полноценную расу. Вряд ли кто-то взлетит с этой планеты в космос в ближайшее время. Даже если кто-то и мог развиться достаточно для осознания себя и появления разума, теперь уже все потеряно. Впрочем, некоторые представители древних видов Итаниума настораживали.
Некоторые виды рыб проявляли удивительно организованное поведение, они плавали стаями и охотились стаями, что придавало их виду большую подвижность и снижало вероятность уничтожения. Каждая отдельная особь могла погибнуть, но вид целиком выживал в любом случае. Они чем-то отдаленно напоминали Фаот, те тоже предпочитали смерть отдельной клетки взамен выживания вида, но даже они пришли к выводу, что разделение разума по особям дает преимущество.
Итаниум заметил, как на планете сформировались устойчивые цепочки взаимодействий и произведя еще несколько корректирующих облучений оставил этот бесчисленный бульон из животных и растений формироваться самостоятельно.
Механизм был запущен и теперь требовалось лишь время, оно все расставит по местам. Сильнейшие будут отвоевывать территории, слабые становиться сильнее или им придется скрываться и баланс сам по себе выйдет на вершину эволюции. Это было то самое слово, которое так нравилось Вечнымэволюция.
Итаниум искренне считал себя основой и одновременно вершиной эволюции, поскольку на их планете они являлись единственным видом, сохранившимся в неизменном виде и обладающий всем необходимым для существования и развития.
Часть 3. Эдем
Глава 1. Чистовик
Крейсер Альфа, как и было уговорено, висел в пустом пространстве, ожидая окончания зачистки. Сет с сожалением пересматривал кадры, переданные ему Вечными с поверхности планеты. Это было трехмерное изображение, передававшее все вплоть до дуновения ветра и запахов, любые мыслимые параметры можно было почувствовать, измерить и попробовать на вкус.