Атаман угрюмо засопел.
Тебя звать-то как, меткий стрелок ты наш?
Кондрат, нехотя прогудел собеседник.
Вот чего ты крысишься-то, Кондрат? Это не мы на вас напали, а вы на нас накинулись. Чего накинулись-то? Золота захотели? Так вот этот мешочек, я потряс отобранным у него, таких ещё там пяток есть, а больше нету. А в остальных ящиках наше оборудование, вон светокартинки мужики видали, мы экспедиция ученая, понимаешь?
Это мы понимаем, пробурчал атаман, да кабы мы знали
Ладно, посерьёзнил я, вот чего: оружие мы у вас заберём, от греха подальше. А вас отпустим, некогда нам с вами валандаться.
Разбойники переглянулись и уставились на меня. И я закончил:
Но имейте в виду: там, позади, идёт Караван русско-американской компании с мехами. Если вы супротив них чего удумаете, там ребята попроще, казачки порубают в капусту.
"Напрасно, Савелий, отпускаешь, супротив закону сие, среди них могут оказаться беглые", осуждающе сказал как бы в правое ухо со-владелец тела. "Вашбродь, а ты что предлагаешь?" совершенно искренне поинтересовался я у хозяина тела Резанова. "Даже не знаю", сознался тот. "Тогда поступим как решили, а там поглядим", подвел я итог.
Да знаем. Да не разбойники мы, твоя милость, повел плечом атаман.
А кто же?
Золотопромышленники. Да вот с золотом не удалось, искали жилу. Вот Макарку подобрали со Степаном, друг от дружки бегали, Ну а тут вы Вешка прибёг, грит: "Купчина с золотишком изрядно чешет, шуганём только, оберем и в тайгу, ишши свишши"
Ну что ж, поверю на первый случай. Даёшь слово, атаман, что больше не будете?
Добрый ты, барин, усмехнулся тот. Но деваться некуда, слово тебе дам и слово моё верное, будь спок.
Ну отлично, Я перерезал путы.
Растирая руки, атаман прогудел:А всё-таки ежели бы ты, барин, меня ентой железякой не оглоушил, я бы тебе уложил.
У меня мгновенно созрело решение, рискованное, но в случае успеха сулившее превосходные барыши:
Да ну! усмехнулся я:А давай один на один, вот прямо сейчас, никакого оружия, просто так, на кулаках.
Да ладно, верзила оскалился, тебе пальцем тронь, вон твои накинутся.
Никто не накинется, всё по-честному. Меня Николаем Петровичем зовут, я протянул руку Кондрату, моя ладонь утонула в его лапищи.
Нас окружило кольцо любопытных болельщиков.
Мужик оказался хитрован. Капли жира в нем не было, скорее напоминал кузнеца, мощного, тренированные мышцы. Он сделал обманный замах, а потом резко выбросил ручищу. Я увернулся, присел. Словно оглобля со скоростью реактивного самолёта пронеслась над моей головой, волосы от ветра зашевелились. Я давно знаю, что сила слабого в слабостях сильного, и поэтому, когда рука противника проскочила, чуть подшагнул вперед и костяшками согнутых пальцев левой ладони ткнул ему под мышку. Удар этот не смертельный, но очень болезненный: Кондрат охнул, перекосился на правую сторону, а я, не останавливаясь, кончиками пальцев правой хлестнул ему точно по тому месту, где верхняя губа срастается с носом. Удар тоже не губителный, но крайне болезненный, вышибает слёзы из глаз, человек теряет ориентировку, а следующий удар я, пользуясь его временной слепотой, коротко и резко пробил в нижнюю челюсть. Тут важна вовсе не сила, важна точность: перпендикулярно и ровно в центр подбородканокаут гарантирован. Атаман словно марионетка с оборвавшимися нитями осыпался кулем.
Через полчаса, сидя у костра за котелком с похлебкой, он потирая шею, восхищался:Никто ишшо мене не завалил! Ужо в скольких я кулачных боях деревня на деревню бивалсяни разу! А такой Карапуз, вроде тебе и подавно я не ждал. Ну и здоров Ты махаться, барин Николай Петрович!
Здоров, Здоров, усмехался я, ты ешь, ешь, похлебку-то подливай.
Атаман доел, тщательно облизал ложку, спрятал за голенище, поклонился:Благодарствую, барин. А потом, видимо решившись, повернулся и попросил:Слушай, барин Николай Петрович, а возьми нас с собой, Мы тебе пригодимся.
Я от хохота согнулся:Ты прямо как в сказке! Помнишь про царевну-лягушку: "Не бей меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь".
Мужик растянул рот в улыбке:А как же, слыхал. Ты не сумлевайся, мы не какие-неть там беглые, у кажного пачпорт выправленый имеется.
Бывшие разбойнички нестройно загомонили, закивали.
Ну, а что вот например ты-то делать умеешь? спрашиваю вожака.
Я, вишь ты, помощник мельника. Когда помол тяни-таскай, а то мельничку починяю. Да вот сманили мене заезжие ухари за золотишком податься, ну и вот мужик обескураженно махнул лапищей.
А как вы тут-то очутились, Кондрат?
Да Вешка, которого ваш бешеный индиан топором закидал, из Охотска донес, мол "купчина с золотишком изрядно чешет", он подбородком указал на единственного убитого разбойника. Он посредь нас един варначина.
Выяснилось, что среди них есть шорник, сапожник, тележных дел мастер, плотник, столяр-краснодеревщик, приказчик и даже полицейский шпик. Последние двое меня не на шутку заинтересовали, и их история действительно оказалась прелюбопытной, как выяснилось много позже, но на тот момент мне расспрашивать было некогда.
Тогда пристрою вас покуда в конторе компании в Якутске. Вот только, как видите, лошадок-то на вас мы не припасли сдвинул брови в задумчивости я.
А ништо, барин Николай Петрович, прогудел атаман, мы пёхом как бы не скореече вашего доберемся.
Да ну, усомнился я.
Не сумлевайся барин, кивком головы подтвердил свои слова атаман, тропки потаённые знаю.
Ну-ну, поджал я губы всё ещё сомневаясь, Тогда на вот тебе бумага на вас всех, найдёте контору Русско-американской компании, покажете, вас примут и определят, я написал карандашом записку и, дыхнув на печать с размаху штампанул.
И совсем поразил я горе-разбойничков, предложив им сделать светокартинки. Лангсдорфа упрашивать не пришлось, он тут же установил треногу, заминка возникла там, где не ждали: ватажники никак не могли поделить места. Пришлось вмешаться, вспомнить основы композиции моего времени, кого-то поставить, кого-то посадить, кто-то прилёг. А в дорогу Кондрат вымозжил-таки у меня рубик: "Дай хошь един на всю ватагу".
На закате я, как и в Охотске, развернул рацию. Слышимость и здесь неплохая, несмотря на горный хребет в стороне Аляски. Баранов сообщил, что железо обнаружили и что артель среди кОлошей по выделке меха организовал. Форт Росс отрапортовал, что основные постройки возведены, готовят участки для посевов, отправили пять человек за перевал подготовить пахоту и там. "Юнона" радировала, что миновали Анадырь, больше половины пути дул попутный ветер, так что нефть практически не расходовали, что меня порадовало, поскольку из прошлой жизни о плавании вдоль северных берегов России знал до обидного мало, да и не интересовался, по-честности говоря. Но основное удовольствие принесла радиосвязь с Кончитой: вот вроде и ничего особенного"как слышишь", да "какая погода", а на сердце потеплело Хотя это скорее всего от Резанова передается из-за совместной физиологии, да какая собственно мне-то разница.
"Вашбродь, вот кровь из носу, а к октябрю в столице будем!" пообещал я. "Ладно, Савелий, не загадывайна всё воля Божья".
До Якутска мы добрались через тринадцать дней, 15 июля. К моему вящему изумлению, Кондрат с ватагой уже четыре дня обитался в конторе РАК и все мужики пристроены к делу. Даже Степан, приказчик, носился с бумагами и старший конторщик вздохнул с облегчением, настолько тот разгрузил суматоху. Один Макар работал на побегушках, чем особенно не гнушался, а напротив, везде, куда наведывался немедленно подцепит какую-нибудь кралю и вместе с ним приходило веселье и смех. Рубик разболтали до состояния рассохшегося паркета, чуть что сам собой не рассыплется и потому конторские набросились на меня словно тигры на оленяпришлось выдать ещё один. Обещал пустить в продажу как привелегию оформлю.
Чтобы проверить хватку степана поручил тому подрядить нам ямщиков до Санкт-Петербурга, ибо отсюда уже начинался Московско-Сибирский тракт и не прошло и пары часов, как под окнами гарцевали пять кошев с разухабистыми возчиками.
Я наказал атаману собрать ватагу и, когда мужики набились в мой тесноватый кабинет директора, коротенько, ибо время подгоняло, объявил, что покуда они здесь на испытательном сроке. Кто проштрафитсяне обессудьте, кто приживется тутневолить не стану, кто захочет со мною отправиться в Русскую Америку когда я поеду обратномилости прошу. Мужики одобрительно загомонили, им пришлось по душе, что "барин не неволит". Однако атаман Кондрат, приказчик Степан и бывший шпик Макар вызвались и в Петербург ехать со мною. Я видел как разочарован старший конторщик, очень уж ему глянулся Степан, но развёл руками, мол "сам видишь".