Скоро эти проберутся через кольцо огня, и засочится ещё, фонтаном хлестать будет, когда станут рвать его на части. Пока, судя по звукам: вой, визги, хрипы, им там есть, чем поживиться.
Чёрт! Надо валить быстрее, а то, действительно, так и будет, пока он тут шоркается посреди улицы.
Но бежать Артём уже не мог. Не мог он и идти, даже согнувшись в три погибели, даже приложив к лицу грязную мокрую тряпку, в которую превратилась наглаженная Ингой рубашка, когда он стянул её с себя и вымочил в луже. Никакой другой воды на улице не оказалось, а надо было пробираться туда, во двор, где дыма ещё больше, где нет воздуха, уже совсем нет.
Какое-то время он тащился вдоль стены, но потом упал на колени и пополз. Это даже не назвать «на четвереньках», потому что одной рукой он все же прикрывал лицо, пытаясь получить через тряпку хоть какую-то возможность вдоха.
У подъезда кучка мертвяков копошились вокруг подёргивающегося тела, значит, у него есть несколько минут. Когда агония жертвы прекратится, они потеряют «аппетит». За это время надо успеть добраться до песочницы.
Успеет?
А есть выбор?
Иди! Ползи! Ну, что ты уставился на них? Сколько можно на это смотреть? Просто изуродованная, полуобглоданная нежить жрёт полумёртвого. Ты и раньше это видел, одних «Ходячих» десять сезонов намострячили. Накаркали сволочи! Ну, зато теперь знаешь, каких тупостей лучше не совершать. А сам именно так и поступаешь. Сколько раз ты орал в монитор: «Беги! Чего уставился? Зомбаков не видал? Что за тупость!!!» А теперь, когда самому нужно нестись со всех ног, встал и пялишь слезящиеся зенки. Оторваться не можешь. Да что с тобой?! Кто ж мог подумать, что вся жизнь превратится в сериал. Первый сезон, эпизод семь, дубль
Который, кстати?
Так В прошлом, какая-то чокнутая баба саданула его топором. До этого шар портала раскрылся прямо в толпе зомбаков, Артём и понять ничего не успел, как ему вырвали кадык. Пару раз он не мог прорваться через кольцо огня, пришлось самоликвидироваться. В остальных случаях Савка поднимал такой крик, словно Артём не брал его за руку, а сам впивался в него зубами.
Аутист, что с пацана взять. Не выносит прикосновений. Нарушены коммуникативные способности, не реагирует на речь. Общаться он не может, понимаешь ли, не способен, видите ли, прикосновения к себе не выносит, посмотрите на него! А дыру в потусторонний мир расковырять умудрился. Гадёныш! Уникальные способности у него! Способность воздействовать на пространственно-временные измерения, открывать проходы «червоточины», «кротовые норы» между измерениями в параллельный мир. Из-за него байда эта и попёрла. Сколько народу положил! Ну, здорово, чего там? Действительно, феноменальные способности. А зачем? Зачем было лезть со своими способностями в пространство и время? Не ответит. И никто не ответит. Как там Инга говорила? «Такова природа аутизма»
По-хорошему, не мотаться бы за ним сейчас через его же Портал, каждый раз помирая в муках, иногда успев полюбоваться на его истерики, а придавить бы мерзавца, закопать в этой его песочнице, где он ковыряется. А нельзя! Это он в свои пять лет мир похерил, а в двадцать пять изобрёл Портал. И торопиться ему больше некуда. Теперь времени у него вагон. Так же и число версий Артёма, чтобы поправить эту хрень. Знать бы, как. Артём согласен бесчисленное количество раз умирать и возрождаться снова. Смотреть, как соседи жрут друг друга, как Инга выбрасывается из окна, словно птица вылетает, только не вверх, а вниз. Бездушный ублюдок? Пусть. Он согласен, если только это все исправит. Если найдётся способ закрыть эту дыру в ад.
Найдётся Само ничего не найдётся. Надо думать. Думать надо, чёрт тебя дери, а не стоять на четвереньках и пялиться на мертвяков! Надо думать мозгами, или что там в твоей тупой башке, капитан Артём Назаров? Надо думать, за каким хреном ты опять здесь возле этой песочницы. Что ты должен сделать? Для чего Савва Игнатьевич, будь он не ладен, хрен знает в который раз отправил тебя сюда, к нему самому через портал.
Снова эти «зачем» и «для чего»? Есть ли ответ? Поди пойми этого аутиста!
Ему на секунду показалось, что это вовсе не мысли толкутся в его голове. Будто кто-то снаружи, извне сказал эту последнюю фразу. Словно сам Савва, не это малыш в песочнице, а тот взрослый дрыщ под два метра со своей неизменной манерой клонить голову в бок, чтоб не дай бог глаза в глаза не вышло, чтоб прятать взгляд под копной светлых кудлатых прядей, незнакомых с расчёской. Будто тот нескладный чудик в самое ухо твердил.
В голове всё перевернулось и встало на свои места.
Понять Понять аутиста. Господи, да как же! Как же он раньше-то Он же и не пытался. Он лишь прорывался всеми силами через кольцо огня, через толпы зомби, туда, к песочнице, чтобы вытащить, забрать с собой туда, в мир через двадцать лет. А выходил из портала всегда один. Не пропускал Портал Савку. Обнулял.
А нужно ли это? Вернее не так. Это ли нужно?
Артём поднялся на ноги и зашагал к песочнице. Савка набирал полные горсти песка и швырял в центр дыры. Артём первый раз не схватил его на руки, за руку, вообще не прикоснулся, просто перешагнул через оградку, сел рядом. Потом тоже набрал полные горсти песка и швырнул в дыру, где колебался отвратительного вида беловатый пространственный «кисель», откуда лезли и лезли отвратительные мёртвые твари. Они, разумеется, не обращали на песок ни малейшего внимания, не замечали и Савку, проигнорировали и Артёма, просто лезли из своего потустороннего мира в наш, переползали через оградку песочницы или перешагивали, в зависимости от своей целостности или, наоборот, поврежденности, и плелись, волоклись, шагали на зов плоти. Ни Савва, ни Артём их не интересовали.
Зачерпнув очередную пригоршню, Артём почувствовал на себе взгляд. Он повернулся к Савке. Малой внимательно смотрел на него. Это было странно, очень странно. Артём прекрасно знал, Савка аутист. Аутисты не смотрят прямо, заинтересованно, они вообще не смотрят на тебя, их взгляд невозможно поймать. Но Савка смотрел, смотрел внимательно и серьёзно. Смотрел Артёму прямо в глаза.
Это бесполезно, голос был бесцветным, лишённым интонаций.
Что? растерялся Артём.
Швырять в них песок, точно так же продолжил разговор Савва.
Артём, готовый к любым неожиданностям, уже ни о чём не задумываясь, протянул неопределённое:
Но
Что «но»?
Но ведь ты швыряешь?
Я швыряю, чтобы успокоиться. Меня успокаивают повторяющиеся действия. А ты зачем это делаешь?
Я? переспросил Артём и задумался. Я просто хотел понять.
Что?
Тебя. Понять тебя. Понять, зачем ты это сделал?
Что сделал?
Что? И ты ещё спрашиваешь, что?!
Нет, больше сдерживаться, ломать комедию Артём не мог. Аутист. Невменяемый. Особенный Ага, как же! Вот он сидит и вполне себе вменяемо задаёт вопросы. Правда они идиотские. Нет. Не так. Они наглые. Возмутительные. Он действительно особенный. Так пятилетние дети не говорят. И не думают. Так говорят двадцатипятилетние циники.
Ты прав!
Что?!
Ты прав, так пятилетние не говорят.
Артём замер с открытым ртом. Нет, он не мог сказать это вслух.
А ты и не говорил, спокойно ответил мальчишка. Ты подумал. И да, это я тоже могу. Так что ты хотел понять?
Вот оно как? Ну, раз ты читаешь мысли, значит уже всё
Да я-то понял, просто мне хочется, чтобы ты сам это сказал.
Хочется? То есть, тебе ещё и хочется услышать? Что ж, слушай, засранец! Уж, не знаю, как тебе это удалось, но ты в лёгкую уничтожил весь город. Да что там, ты весь мир засунул черту в задницу. Не знаю, как у тебя это получилось, и знать не хочу. Просто скажи, зачем?
Не скажу!
Ах так! Ну тогда я просто вынужден закопать тебя прямо здесь. И пусть это не исправит ситуацию, но хоть в какой-то версии, ты, поганец, сдохнешь. Узнаешь, как это. Каково мне вот так, каждый раз!
Я знаю.
С чего бы? Откуда тебе знать? Особенный Гений! Доигрался? Натворил делов, ещё и потешается он.
Артём уже плохо контролировал себя. Ему хотелось ухватить мелкого подонка за тонкую шейку, сжать, глядя прямо в глаза, почувствовать, как под сильными пальцами хрустит и ломается трахея.