Джеймс не скрыл от полицейских свою связь с Милли, несмотря на то что при разговоре присутствовали родители. Кажется, он был взволнован не менее моего. Убийствонечто неслыханное, и лучше уж пусть его обвиняют в том, что он ходит к проституткам, чем в том, что он их убивает.
Итак, теперь я оказалась в центре скандала. Наверняка не только я, но и Джеймс тоже, однако мы, женщины, больше придавали значения друг дружке.
Мне пришлось ещё дважды побывать в полиции, где с меня снимали показания, в который раз уточняли детали. Говорил со мной обычно инспектор Слэк, но оба констебля присутствовали и по очереди записывали мои слова. Забавно, но во второй раз я столкнулась в участке с мисс Марпл. Она взяла меня за руку и сказала:
Мисс Марш, зайдите к миссис Перегрин немедля. Я бы сама вам всё рассказала, но мне необходимо переговорить с инспектором Слэком.
Я кивнула и поспешила к миссис Перегрин. Роль лампады в этом расследовании казалась мне ключевой. Возможно, это глупо, но я была уверена: миссис Перегрин способна сделать больше, чем инспектор Слэк.
В доме сидела не добрая христианкаменя встретила суровая лампада.
Сядь, бросила она, и я повиновалась не задумываясь.
Да, мы обе не спали, но какое это сейчас имело значение?
Я видела эту девочку, которую ты нашла. Лампада медленно поднялась со своего места и плавно заходила туда-сюда по комнате. Они там все в хитонах и пеплосах, по платью не узнать, но я прицепилась к твоему брату и не отстала, пока он не описал её во всех подробностях, включая шрам на левой груди. Души мало помнят, но им можно задать вопрос о том, что они последним видели или слышали. Я спросила. Она сказала: «Беги, если успеешь».
А потом? шепнула я.
Что потом? А потом я умыла её водой из Леты, хватит с неё. Она бы ничего больше всё равно не вспомнила. Ты не понимаешь? Он гнался за ней. Наяву.
Сатир? Я всё ещё не могла заставить себя говорить не шёпотом.
Она остановилась и поглядела на меня в упор.
Думаю, да. Надеюсь, да.
Я понимала, о чём она. Я тоже надеялась, что их не двое. И не больше.
Надо сказать полиции. У меня дрожали губы.
Она задумчиво кивнула.
Джейн пошла поговорить с инспектором.
Из неё словно бы постепенно уходила лампада и возвращалась Марта Перегрин. Взгляд становился более человеческим, и наконец я увидела, как она привычным жестом взялась за нательный крестик.
Наконец-то.
Я говорила с Бетти Корд и Милдред Хаттингтон, сказала она. Я вздрогнула: это были именно те дамы, которые высказывали явное волнение, когда мы говорили о дурных вещах, которые могут происходить с людьми во снах. Ничего не добилась, раздражённо добавила миссис Перегрин. Я не умею вытаскивать из людей информацию, как мисс Пламкин. Но мне кажется, что хотя бы одну из них может мучить муж.
Я кивнула.
Вот что, милочка, сказала она, мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты уговорила чету Кордов выбраться к нам на чай. Соберёмся, скажем, в пятницу, скажем, в доме Джейн. Ты ведь дружна с Бетти, а её мужпостоянный партнёр твоего отца в бридже, придумай что-нибудь.
Я снова кивнула. Эта женщина спасла Долли, уже за одно это я готова была ради неё на многое. А она просила меня о том, что могло помочь найти негодяя, повинного в смерти Милли и в том, что случилось с Мирандой.
Когда я шла домой, глубоко задумавшись о том, как стану говорить с Кордами, меня нагнали двое констеблей. Я могла их понять: они были довольно молоды, то есть недавно на службе, и уже попали в такую передрягу, в какой жители такого захолустья, как наше, могут за всю жизнь не побывать. Им хотелось побольше разузнать о нашей деревне, а с кем ещё им было поговорить?
Они оказались дружелюбными, приветливыми людьми. Я добросовестно рассказывала констеблям о нашей деревне, больше говоря о мужчинах, ведь искали именно мужчину. Они слушали внимательно, задавали вопросы, но иногда беседа уходила в чуть более вольное русло, и мне тоже удавалось расспросить их о чём-нибудь.
Праймерс недавно женился, Колд недавно же овдовел. У обоих было по совсем маленькому ребёнку, так что они наняли одну няньку на двоих. Из беседы с ними я наконец узнала новости о бедной Миранде.
Её в Лондон повезли, делая большие глаза, сказал Колд. Врачи пытаются понять, что с ней, говорят, это кома какая-то. Но вроде бы люди из такого состояния выходят.
Праймерс покачал головой.
Не такие же, Колд.
А много таких? спросила я как можно небрежнее, чтобы создалось впечатление, будто я прекрасно понимаю, о чём речь. В год, я имею в виду.
Праймерс вздохнул.
Да кто ж знает, мисс? Где-то их, конечно, считают, но нам не скажут.
Я слышал о пятерых за последние полгода, нахмурился Колд, по крайней мере, при мне говорили о пятерых. Из Лондона мистер приезжал, не поймёшь, то ли из Скотланд-Ярда, то ли ещё откуда, беседовал с нашим начальством. Вроде бы в Лондоне встревожены сильно. То ли число таких растёт, то ли они какие-то особенные становятся.
Потом разговор снова перешёл на дела полицейские, и я с большим удовольствием перемыла косточки мисс Пламкин. Обычно я не злословлю о людях, но бывают такие экземпляры, на которых способен не злиться лишь святой.
Наконец мы расстались, и почти сразу же я столкнулась с мисс Марпл.
Я уже была у миссис Перегрин, поспешно сообщила я.
Это очень, очень радует. Марта полагает, что наш сатиркто-то из местных мужчин, но, боюсь, она ошибается. И тем не менее, нужно всех позвать, обязательно нужно.
Я непонимающе посмотрела не неё.
Видите ли, мисс Марш, доверительно сказала она, беря меня за руку, я весьма встревожена. Миссис Корд и миссис Хаттингтонсильные женщины, и если они не могут спокойно спать, то кто тогда может? Кажется, мы стали забывать, что и во сне на негодников можно найти управу. Пора освежить память.
Я понимала её. Когда у тебя в подругах лампада, негодяев особенно хочется окоротить. Впрочем, я скорее была готова горячо поддержать мисс Марпл, чем осудить.
Ночью мне приснился очень странный сон. Моё дерево обнимало меня ветвями, шелестело листьями, и мне чудилось, что оно пытается что-то мне сказать, предостеречь. «Беги, если успеешь», крутилось в моей голове.
Я погладила своё дерево по могучим ветвям, взяла в руку прекрасный резной лист.
И побежала что было сил.
Если совсем рядом с моим лесом была долина, напея которой превратилась в тростник, спасаясь от преследователя, была ли этой напеей Миранда Хопкинкс? значит, преследователь где-то совсем рядом. Но почему его не боятся антисы? Гоняется ли он за ореадами? Или, может, тростник вырос на берегу озерца давным-давно, ещё до моего рождения? Проверять не очень хотелось, но, кажется, пришло время.
Беги, вдруг донёс до меня свистевший в ушах ветер. Беги, если успеешь.
Я не знала, почудилось мне, или я и впрямь услышала издевательский мужской голос, в котором звенел азарт охотника. У меня не было ни малейшего желания проверять.
Дорога сама легла мне под ноги. Я смутно узнавала местность; вот по правую руку простирается та самая долина. Впереди холмы, а где-то далеко, в туманной дымке, гора, до которой я не добегу, как бы ни старалась. Я мчалась, пытаясь разглядеть в дорожной пыли, не врежусь ли в какую-то скалу.
Когда прямо передо мной возникла массивная туша, я закричала от ужаса. В голове была лишь одна мысль: препятствие! Или сообщник, что не лучше. Я больно ударилась, не успев свернуть, и меня схватили чьи-то сильные руки.
Залезай! пророкотал незнакомый голос, и меня подбросили наверх.
Инстинктивно ухватившись за что попало, я вскорости обнаружила, что довольно удобно устроилась на спине букентавра.
Гонится за тобой? снова грянул бас. Ну, ничего, пускай он для начала со мной потягается.
Кто вы такой? задыхаясь от быстрого бега, спросила я.
Я тот, кто этому сатиру копыта очень хочет повыдергать. Есть за что.
Букентавры были весьма неторопливы, так что рассчитывать на то, что его удастся упросить помочь мне убежать, не приходилось. Но противостоять огромному быку с человеческими головой, торсом и руками действительно смог бы не каждый. Циклоп с ним, пожалуй, мог бы потягаться, а вот сатиру и думать нечего победить эту громадину.