Нужно будет об этом обязательно написать статью в научный журнал,пританцовывал от нетерпения доктор.
Ваше право,пожал плечами я,только потом не удивляйтесь, когда где-нибудь в высоких кабинетах скажут, что в лучшем госпитале страны для качественного лечения лекарств и оборудования не хватает.
Н-да,Самуил Михайлович озадаченно почесал свой затылок.
Это означало, что статье вряд ли быть, что впрочем, меня устраивало на сто процентов.
Лариска, как и обещала, выставила на стол бутылочку азербайджанского портвейна три семёрки.
Пейте сами и рекомендуйте всем, портвейн семь, семь, семь,сказал я, рассматривая жёлтую этикетку бутылки.
Лариска первая прыснула от смеха. Потом я зажал ноль семи литровку горлышком вниз между колен и несильно постучал по дну бутылки. Когда пробка вышла примерно на половину, я руками, к которым уже стала возвращаться былая сила, вытянул её из горлышка. Затем содержимое разлил по стеклянным медицинским мензуркам.
Приятно, когда за столом мужчина,прокомментировал мои манипуляции Лариска.
Ты смотри, отобьёт она у тебя парня,сказала медсестра средних лет покрасневшей Марине.
Ну, хватит вам, тётя Нюра,психанула Марина и выбежала из ординаторской.
Лариска с видом победителя, за которым осталось поле сражения, разложила по тарелкам отваренные клубни картошки с луком. Сначала мне, потом Витюше, затем всем остальным. Я за минуту проглотил свою порцию и посмотрел в честные глаза студента практиканта, который передвинул мне и свою часть закуски.
Мерси,буркнул я, и снёс картошку с луком одним махом.
Еле удержавшись, чтобы не вылизать языком тарелку я галантно раскланялся перед благородной компанией незамужних девушек и женщин.
Все было очень замечательно, дай Бог вам богатых женихов,сказал я и поплелся спать.
Лариска хотела было меня задержать, но тут за больного человека вступились медсестры постарше, поэтому я спокойно перебрался в свою плату. Посреди ночи, мне вновь захотелось есть.
Да что же это такое!я вскочил со скрипучей кровати,а ты чего не спишь?спросил я дежурившего рядом Витюшу, который смотрел на меня из-за стола испуганными глазами.
Я тут отчет по практике пишу,неумело соврал он.
Я подошёл к столу, и взял в руки его тетрадь с каракулями. Студент хотел было перехватить свиток таинственных заклинаний, но его тощие пальцы ухватили лишь пустоту.
Нехорошо читать чужие записи,пискнул он,вас разве дома этому не учили?
Валерий вытащил из ранца бластер и выстрелил в надвигавшуюся на него тень, Мэри громко закричала, когда из темноты на них полетели большие куски вонючей плоти,прочитал я последнее перед почеркушками предложение,космическую фантастику пишешь?
Я вернул практиканту толстую тетрадь, которую тот прижал к груди как самое ценное сокровище.
О чём роман?я присел обратно на кровать.
Это рассказ о космодесантнике, который спасает свою девушку,ответил все ещё испуганный Витюша.
А Мэри у тебя такая невысокая фигуристая милашка, с кругленьким личиком, маленьким аккуратным носиком и большими персидскими глазами?усмехнулся я.
Откуда вы знаете,проблеял, покраснев студент.
Что я, по-твоему, нашу молоденькую медсестру, Марину, не видел,я прилег на кровать поверх одеяла, и закинул нога на ногу,ерунда все это, юношеское гормональное бумагомарание. Пиф паф, ой ой ой, помер вдруг противник мой! Взяв волшебный автомат, застрелился, как я рад!
Тут Витюша подпрыгнул со стула как ужаленный, и принялся нарезать круги по моей маленькой больничной палате.
Почему? Почему? Почему все вокруг считают, что из меня ничего не выйдет?нервным полушёпотом затараторил студент,родители, брат старший, и даже вы, которого я не знаю, и знать не желаю.
Потом Витюша грохнулся обратно за стол и зарыдал, как маленький.
О, как!обрадовался я,смотри-ка ты, есть, вдруг расхотелось! Ты хоть здесь все соплями залей, никого это не волнует, запомни, Мир безжалостен.
Много вы знаете,размазывая слезы, проревел Витюша,вам всего шестнадцать лет, я в карте медицинской прочитал, а вы поучаете меня как отец.
А хочешь написать такой роман,я уже сам вскочил с кровати и стал нарезать медленные круги по палате,чтобы всю страну вштырило? Чтобы письма поклонники мешками писали, требуя продолжения его, а?
Витюша перестал наматывать сопли на кулак и уставился на меня, как на пророка.
Правда, будь готов, что завистники, твоё произведение начнут оплёвывать,я присел на край стола,из-за своей бесталанности гадить буду по мелкому. Как сказал Горький: «Подлецысамые строгие судьи». Зато продажи книг побьют все рекорды и в СССР и в странах соцлагеря, и даже там, на загнивающем западе.
Хочу, очень хочу,горячо прошептал студент.
Значит так,я обратно завалился на кровать,завтра купишь в магазине мне каких-нибудь консервов, желательно сразу банок двадцать. И я тебе расскажу такую убойную историю, мама не горюй. Но, а ты ее уже сам раскрасишь своими художественными красками.
Замётано!улыбнулся Витюша.
Глава 5
Спустя четыре дня страсти из-за дикого происшествия на загородной базе в сборной СССР несколько поутихли. Тем более весть о том, что Крутов жив и здоров, быстро разлетелась среди спортсменов.
Я уже устал всем объяснять,гудел силач Юрий Власов в общей столовой,что никого я не бил, и никаких бойцов внутренних войск я не калечил! Я вообще в этот день допоздна в зале ноги прокачивал.
И, слава Богу,допил стакан густой крестьянской сметаны тренер советского тяжелоатлета Сурен Богдасаров.
Честно говоря, хреново все вышло,сказал, проходя мимо с подносом, боксер легковес Боря Никоноров,Богданыч весёлый был парень. В Алуште всей командой к нему на дискотеку бегали, а как пришли его винтить, то никто даже и не заступился.
Никонор,шикнул на него тренер сборной по боксу Сергей Щербаков,ты лучше за весом следи, и голову себе ерундой всякой не забивай. Сказано же все в порядке с этим вашим Богданычем. Кстати, видел какой у него апперкот?
Никоноров хмыкнул и пошёл за свой столик. А на другом конце столового зала в молчании обедала сборная СССР по баскетболу. Латыши держались отдельно, тбилисцы тоже старались переговариваться на своем родном грузинском языке. Корней, который до происшествия был неформальным лидером команды, старался прийти в столовую либо позже всех, либо раньше всех.
Корней, ну что так и будем в молчанку играть?попытался его снова разговорить друг и одноклубник по московскому «Динамо» Саша Петров.
Петя иди на хер,буркнул Корнеев и встал из-за стола,Суреныч, через сколько в лужу едем?
Объявляю еще раз для всех!ответил за главного тренера сборной его помощник Евгений Алексеев,автобус во дворец спорта «Лужники» отходит чрез сорок минут.
* * *
Что за напасть! Я продолжал испытывать дикий голод уже четвертый день подряд. Зато организм приходил в нормальное состояние буквально семимильными шагами. Опухоль на лице почти исчезла, лишь огромные зелено-желтые круги напоминали недавнюю битву меня дурака с бравыми бойцами дивизии Дзержинского. И я даже сегодня сделал отжимания, три подхода по десять раз. Голова немного закружилась, а так вроде ничего, терпимо. Тут в дверь мою постучали. Я подумал, что это опять Лариска пришла, по какому-нибудь пустяковому поводу и решил притвориться спящим. Женщина она, конечно, хорошая, и понять ее можно, но меня-то тоже понять можно.
Богдан,услышал я мужской голос,это я Виктор.
Я открыл глаза, и первое на что упал мой взгляд, была авоська, наполненная плоскими баночками «Кильки в томате». Меня подкинуло, как катапультой, я от нетерпения потёр ладони друг о дружку.
Давай консервный нож!я выскочил из-под одеяла в одних трусах и вытащил из сеточки, которую советские люди таскали с собой на всякий случай, то есть на авось, две банки с красной этикеткой.
Эстонское ПУРП «Запрыба», прочитал я в самом низу банки, цена всего четыре рубля. То есть после денежной реформы такая прелесть будет стоить копеек сорок. В общем, не умрёт пролетарий голодным!