Мелькнула крамольная мысль по завершении проекта продать фирму и вместе с семьёй переехать в Европу, вложив средства в карьеру сына и айтишное предприятие, куда тот устроился на подработку.
Мечты, мечты Сперва текущие проблемы необходимо решить, Мишке оплатить операцию, подождать, пока восстановится и его куда-нибудь подпишут тогда и посмотрим. А пока
Машина затормозила у похожего на длинную стеклянно-стальную сосиску терминала аэропорта Домодедово. Юрий Иванович, не теряя времени, выбрался из салона, достал из багажника саквояж и вместе с охранником, который в дороге сидел справа от водителя, направился ко входу.
Господин Жумакин? неожиданно окликнул его кто-то.
Бизнесмен остановился, заозирался. Охранник напрягся, положил руку на оружие.
А к ним подходили знакомый следователь, отправивший в СИЗО господина Формана, и сопровождавшие его молчаливые полицейские.
Юрий Иванович почуял неладное. «Неужели это?..»
Здравствуйте, сказал он сдержанно. Что-то случилось?
Господин Жумакин, вы задержаны за дачу взятки в значительном размере для выполнения заведомо незаконных действий, а именно подлога медицинских документов о состоянии здоровья вашего сына, Михаила Жумакина, без тени веселья или злорадства отчеканил Костров. Статья 291 УК РФ, часть третья. Вам придётся проехать с нами.
Могу я позвонить жене? Две минуты.
Можете, чуть помедлив, ответил следователь.
Благодарю.
Юрий Иванович отошёл в сторону и достал смартфон.
Алло, Милена? донеслось до Кострова и полицейских. Это я. У меня проблемы. Большие. Да, ты правильно всё поняла Только не плачь, слышишь? Мише ничего не говори. Во всяком случае пока. Пусть катается Всё, обнимаю. Мне пора.
Жумакин-старший убрал телефон от уха и двинулся обратно к сотрудникам органов.
Андрей, вы с Антоном свободны, сказал дожидавшемуся его охраннику. Заплатил я вам за две недели вперёд, так что на этот счёт можете не волноваться. И уже Кострову:Ведите. Я готов.
* * *
Чуть позже, Аудру
Первая гонка выдалась не особо интересной. Начав со второго местас «грязной» траектории, я выиграл старт у Кари, не дав тому обойти меня в самом начале. Ахмед, конечно, сразу уехал, и мне оставалось лишь наблюдать удаляющуюся корму его болидаи не пускать финна вперёд.
Нико пробовал атаковать всеми доступными способами: и получить от меня небольшой слипстрим, и протиснуться по внутреннему радиусу в повороте, и оттеснить к краю трассы Пару раз: на седьмом и одиннадцатом кругахему удавалось поравняться со мной и даже продвинуться чуть-чуть дальше, но я кое-как отбивал позицию обратно.
Я ни о чём не думал: на скорости за сто, местами за сто пятьдесят какие-то жизненные вещи не имели значения. Просто до предела надсаживал машину, стараясь остаться посредине, между двумя белыми «Татуусами». В нынешнем состоянииголову будто плющит изнутри, в висках стучит кровь, дыхание тяжёлое, как у загнанного зверя, большего я добиться не мог.
Так мы втроём и финишировали: Энаам с отрывом от меня в 2,873 секундыи я с Кари, разделённые жалкими шестью десятыми. В который раз. Будь гонки длиннее круга на три, я в такой ситуации отдавал бы место. Но пока меня, что называется, хватало.
Наконец прошли все формальности, люди стали грузиться в автобусы и легковушки, чтобы вернуться в город. Я же ненадолго оказался вместе с мамой, приехавшей на автодром меня поддержать, на расстоянии от всей этой суеты.
Пользуясь тем, что рядом не было посторонних, мама обняла меня и прошептала:
Миш, я знаю, ты лучший!
В её шёпоте я уловил слёзы, и это навело меня на подозрение.
Отец так и не звонил? спросил я, отстранившись.
Звонил, после недолгой паузы ответила она. Вопреки ожиданиям, не заплакала. Не волнуйся за него. Опять дела его задержали
Он жив? Я уже не знал, чего ждать.
Да. Он в полном порядке. И надеюсь, он со всем справится.
* * *
Ночь, Пярну
Проснулся я по двум противоположным причинам: одновременно хотелось по нужде и попить. Вокруг было темно, и я глянул время на смартфоне, а не на будильнике.
Полвторого ночи. Недолго же я проспал. А ведь завтра (точнее, уже полтора часа как сегодня) очень важный день
Волнения не было. Во всяком случае пока. И я уж точно не собирался вызывать его сам или поддаваться, когда оно придёт.
Я спокойно сделал всё, что было нужно, и, взяв со стола одну из пустых пластиковых бутылок, как былв майке, шортах и кедах на босу ногувышел в коридор.
Кулер находился в небольшом углублении-рекреации у выхода на лестницу. Я шёл мимо закрытых дверей компактных уютных номеров, где спали те, кто приехал в эти выходные на автодром, и слышал лишь собственные тихие шаги и дыхание.
Проходя мимо комнаты Лаймы (последняя не особо-то и скрывала, где остановилась), я насторожился. Поднятая для следующего шага нога замерла в воздухе.
Я услышал тихий приглушённый плач.
Встал выбор: продолжить путь или постучатьсяэто хотя бы её отвлечёт. Я справедливо рассудил, что за пару минут вряд ли что-то изменится, и потопал дальше.
Не спеша добрался до кулера, набрал воды в бутылку, половину выпил, набрал ещё раз. Подумал, что, наверное, хватит, и, завинтив крышку, направился назад по коридору.
У двери Лаймы не удержался-таки и постучал. Как и ожидалось, всё стихло. Удовлетворившись этим, я решил было продолжить путь но тут дверь открылась.
На пороге стояла Лайма в простом халатике, под которым угадывалось бельё, и как-то странно на меня смотрела. Словно хотела меня прибить за то, что я нарушил её уединение, и в то же время сделать что-то другое. Что именно, я в ту секунду не успел придумать.
Тебе чего? не очень дружелюбно прошептала журналистка. Ты преследуешь меня, что ли?..
Нет, просто даю понять, что перемены в вашем поведении заметны невооружённым глазома значит, однажды на это обратят внимание и другие, если вы с этим поскорее не разберётесь. А сам я разве что мимо проходил, до кулера и обратно. Но если всё окей, то какого чёрта?..
Я махнул рукой и уже развернулся в сторону своей комнаты, как вдруг Лайма сказала:
Подожди. Останься.
Удивлённый, я вновь повернулся к ней.
Она приоткрыла дверь чуть шире.
Мика, я ничего против тебя не имею, но Давай сейчас всё проясним, чтобы мы понимали друг друга.
Хорошо. А то мне и самому надоело наблюдать вашу маску показной независимости, сказал я, заходя в её номер.
У Лаймы нашёлся и чай: от такого предложения я не смог отказаться. Не очень приятно было оттого, что пришлось влезать в чужую жизнь, но, с другой стороны, я мог совсем скоро получить разгадку, которую жаждал найти с нашей первой встречи.
Юная журналистка долго собиралась с мыслямидопила чай, ушла в себя, закрыв лицо руками. Я не торопился: до утра времени было полно; к тому же, Лайма выглядела сейчас такой печальной, такой беззащитной такой доступной
Я отмахнулся от ненужных помыслов и залпом выпил то, что оставалось в чашке. Девушка тем временем вздохнулаи выпрямилась на стуле, видимо готовая рассказать мне всё, лишь бы я отвязался.
Мика, давай расставим все точки над «i». Чего ты хочешь добиться, узнав всю правду?
Понимания ситуации, ответил я, подавляя протестующие инстинкты. Никаких планов. Чисто деловые отношения, как и раньше.
Хорошо Примерно год назад я познакомилась с одним парнемтаким же, как ты, гонщиком, только из моей родной Финляндии. Какое-то время всё было хорошо, мы весело проводили время Я даже на спортивную журналистику поступила потому, что хотела больше быть с ним вместе на соревнованиях
Она потёрла глаза.
Мне долго казалось, что у наших отношений есть будущее. Однако со временем всё яснее становилась несерьёзность встреч И недавно я поставила ему это на вид. Лайма шмыгнула носом. Как оказалось, зря.
Это случайно не кто-то из нашей «Формулы»? спросил я.
Нет. Он и в Финляндии-то не очень хорошо катается Но имени я не скажу. Ни к чему это.
Понимаю.
Мы умолкли. Главное уже было сказано.
Но уходить не хотелось. Почему-то.
Я всё же пересилил себя, поднялся со стула, подошёл к притихшей Лайме, сказал негромко: