Он, вроде бы, и не против, а, мастер Волк?
Он умен.
На самом деле, Шурик не был под рукой, он предпочел ехать в возке с Дарией и Горчаком, поскольку мы двигались передовым отрядом в сопровождении кибиток брай, ну а у брай были в почете собаки, а Шурик их скажем так, не очень любил. Вот и ехал в возке позади нашей кавалькады. Десять кибиток, возок с привязанной к нему Бабочкой, сотня Алых. Передовой отряд. Мы двигались к Китране тремя колоннами, с тремя же передовыми отрядами. Мы с Шутейником были в центральном передовом, в кибитке баклера. Внутри было уютно, пахло травами. На плетеных циновках и матрасах, набитых сушеной травой, разлеглись бойцы брай. В полумраке поблескивали глаза. Баклер выгнал из кибитки собак, так что те не тревожили меня своим вниманием, хотя ранее, перед тем, как мы выехали, псы успели спеть по мне хоровой реквием.
Баклер сидел на козлах, правил четверкой лошадей, дымил эльфийским листом. Маленький кисет вручил и мне перед выездом.
Последний, сказал со значением. Больше не будет Если Он умолк, качая огромной головой. Имел в виду понятное: если я не разберусь с Лесами Костей и Эльфийской тоской, не будет больше никакого эльфийского листа. Я не стал уточнять, что листа и так и так не будет: мертворазум каким-то образом обратил его в эту самую тоску повсюду в Санкструме, и вряд ли эльфийский лист возродится в будущем. Все, закончились славные деньки. Теперь придется искать другое курево. Даже не знаю, какое. Может, какие-то листья
Интересно, почему эльфийский лист у баклера не превратился в золу, как у Шутейника недавно? Может, какая-то местная магия помешала? При случае расспрошу подробней.
Я поделился листом с Шутейником, он кивнул благодарно, закурил трубку. О коте и манипуляциях расспрашивал подробно, кивал, усмехался. С гаером, который, явно, проштудировал не один курс в Университете, я мог говорить на одном языке, он понимал, схватывал слету, мгновенно усваивал информацию. Дядюшка его был таким же, быстрым на мысли. Как он там управляется Норатором, интересно? Как там Амара? Она должна кое-что сделать для меня, кое-что очень важное И, возможно, жизненно необходимое для победы.
Так мы и ехали. Десять кибиток с нашей во главе, позадисотня Алых, и возок с подростками и котом.
Разговор постепенно увял. Трубка Шутейника угасла. Мы задремали под мерный перестук копыт. Мои сны были спокойны. Удивительно, но под защитой брай даже Стражи не смели являться. Я спал настолько крепко и хорошо, что не сразу проснулся, хотя меня настырно трясли за плечо стальные пальцы баклера.
Император! Император!
Я раскрыл глаза, с трудом соображая, что к чему, где я и что происходит. Шутейник уже проснулся, мигал совиными глазами.
Ч-что?
Посмотри, император! Я не понимаю
Что? Я распрямил ноги, повертел головой. В щели полога пробивался серый рассвет.
Мост, проговорил баклер гортанно и странно, как будто был испуган, хотя я думал доселе, что такого человека ничто не может испугать. Я задремал, император. каюсь. Лошади сами вывезли на мост. Теперь мы стоим посредине. Я не понимаю Посмотри!
Нехорошее чувство опасности поднялось изнутри. Я сграбастал шпагу, нацепил, переглянулся с гаером и выбрался сквозь полог на козлы. Затемспрыгнул на О мой бог! На тесно переплетенные щупальца Эльфийской тоски!
Мост впереди терялся в тумане. Тумангустой, ледяной, плотныйбыл со всех сторон. Я не видел даже, что под мостомрека или пропасть? Позади слышался гомон голосовкибитки въехали на мост, за ними толпились Алые, я слышал, как испуганно всхрапывают их лошади.
Мы еще в Оверри, это старый каменный мост через высохшее русло Тэйты сказал баклер тихо. Есть объезд, но далеко Внизу по склонам местное кладбище Посмотри, император Посмотри!
Он прошел чуть вперед, яза ним, хотя мне казалось, что каждый мой шаг по Эльфийской тоске регистрируется мертвожизнью. Эльфийская тоска заткала мост так плотно, что я не видел ни малейшего блеска камня. Я шел как по пружинящему ковру. Шели мне было страшно. Впрочем, баклер боялся не менее моего. В руке его виднелся топор на длинной рукояти.
Через пять шагов из тумана выплыл заслон из червезмей, сплетшихся между парапетами моста в стену чуть выше моего роста. Бугристая стена, мне показалось, чуть заметно пульсирует, там и тут Дышит. Тянет соки из земли. И мешает проехать.
Что делать, император? спросил баклер хрипло. Мы заехали в скверное место по моей вине. Я чую скверну кругом. Скверну и магию. Гнусную магию.
Ашар! это господин император выразился.
Ладушки-воробушки! а это Шутейник.
А я боялся сказать лишнее слово. Каким-то образом мертворазум прознал, что я следую этим путем, и возвел преграду. Верно? Или я от огромной власти и такой же опасности превратился в параноика?
Баклер покачал в руке топор.
Я бы мог попытаться прорубить это но Ты главный, император, ты решаешь.
Я и гаер переглянулись. Совиные глаза моего друга испуганно блеснули. Слишком хорошо он помнил мои рассказы о Лесе Костей и о том, на что способны эти червезмеи.
Позади зашумело, несколько людей баклера приблизились. В руках топоры и кинжалы.
Что делать? вновь спросил баклер. Топор в его руке покачивался. Я хлебнул ледяного тумана, ощутил запах сырой, вывороченной земли, будто могилу раскопали
Из белого сумрака, снизу, из-под моста, вырвалось белое щупальце червезмеи, сграбастало баклера поперек туловища, оторвало от моста, и попыталось затащить куда-то вниз.
Шутейник охнул, его меч ударил по щупальцу с оттяжкой. Щупальце лопнуло, мертвый конец тут же ослабил захват, опал с тела баклера, как обычная обрубленная веревка, и сам баклер приземлился на четвереньки.
Назад прошептал я. Назад! крикнул громко. И еще громче:Все назад, назад, отступаем!
Шутейник взглянул на меня, глаза расширились, став нереально огромными: позади меня, колыхнув волосы, что-то зашевелилось. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы понять, что. Меня охватило поперек туловища, и, поскольку весил я не в пример легче баклера, легко оторвало от моста.
Мастер Во-о-о ударил в уши вопль моего друга.
Меня унесло в ледяной, воняющий землею туман, я не успел опомнится, как щупальце разжалось, бросив меня на упругое переплетение Эльфийской тоски. Я был на дне высохшего русла, в белом, ужасном сумраке, который просматривался хорошо, если на три метра.
Потеря ориентации Я испуганно завертел головой. Поднялся. Поперек груди словно хлестнули раскаленной цепьютак сильно сжимало меня щупальце.
В метре от меня разверзлась широкая яма, откуда, быстро перебирая конечностями, полезли белые существа, тощие, явно нагие, схожие с людьми только в том, что у них имелись четыре конечности и маленькая, совершенно белая, лишенная намека на растительность голова. Словно огромные зародыши, еще не развившиеся до той степени, чтобы появляться на свет Я отступил, щупая шпагу, которую, к счастью, не выхватил на мостуиначе неминуемо бы выпустил ее из рук, когда меня сграбастало щупальце.
Переднее существо задрало голову, нашарило меня слепым взглядом черных провалов глаз. Лицо у него было словно белая резиновая маска. Открылся черный провал рта молча, совершенно молча. Я увидел в провале старые, полустертые, редкие зубы и попятился. Безумный страх объял, сердце заколотилось со страшной силой.
Существо взделось на ноги-спички и заковыляло ко мне, вытянув мосластые тощие ручонки.
Наверху ржали лошади, слышались яростные крики. Мне почудилось, что слышу стук топора: значит, баклер рубил преграду.
Ла воро шки! донесся крик Шутейника. Госпо импе Ма олк!
Я здесь! заорал я во всю силу легких. Здесь! Здесь!
жив!
Конечно жив, черт возьми! Додумается Шутейник бросить мне веревку?
Существо заковыляло в моем направлении. Следом, поднимаясь на тощие ноги, ко мне начали свое шествие еще пять или шесть уродов. А из черной и, кажется, бездонной ямы лезли еще, еще, еще Нашаривали меня мертвыми взглядами, поднимались, и начинали двигаться ко мне, раззявив страшные гнилые рты в молчаливом крике
Я сглотнул, выволок шпагу, и, когда переднее существо оказалось рядом, хлестнул поперек этой страшной резиновой маски изо всех сил. Лопнула белая плоть, обнажая старый, рассохшийся, желтый череп давнего мертвеца, пролежавшего в могиле не один десяток, а может, и всю сотню лет!