Начался коронационный обряд. Брат Литон читал литургию быстро и профессионально, помахивая отобранным у Бейдара кадилом. Окуривал меня дымами, задавал вопросы. Я отвечал. Набат болезненно отдавался в ушах. Под меховой мантией было жарко.
И вот свершилось. Литон подал мне корону. Я принял ее и надел на голову без особого пафоса. Она была маловата, и я подумал мельком, что слесарю стоило бы расковать и слегка увеличить обод.
Толпа, глухо шумевшая доселе, резко смолкла.
Восславим же нового императора Торнхелла-Растара! вскричал Литон. Восславим же новую династию! Помощь страждущим и великая справедливостьвот новое лицо императорской власти Санкструма!
Вдали раздались глухие разрывы.
Мои пушки в старом порту ударили по высадившемся отрядам Варвеста. Я заманил экспедиционный корпус в ловушку, дал ему высадиться в месте, как они полагали, вполне безопасном, и сейчас восемь пушек под руководством Фалька Брауби били в солдат Адоры прямой наводкой.
Итак, под первые звуки канонады я стал императором Санкструма.
Глава 7
С особенной силой ударили колокола, толпа взвыла. Начались овации. Я взмахнул Большой печатью и поднялся с трона. Сцепить бы еще руки в замок и потрясти ими над головой, или показать «виктори», но народ не поймет. А вот поклониться толпеследует, это по коронационному уставу. Это я и сделал, отчаянно потея под меховой мантией и надеясь, что корона не слетит с головы. Она удержалась, что было, несомненно, великим знаком благоволения небес. Толпа снова взволновалась. От нее накатывал почти видимый энергетический прилив. Он делал тело невесомым, и мне казалось, что овации запросто сдуют меня со ступеней храма. Я подумал, что для политиков подобные чествования сродни тяжелым препаратам, с которыхстоит лишь привыкнутьчерта с два слезешь.
Теперь краткий церемониал присяги, которую принесут свежему монарху те из дворян, что присутствуют на коронации. Тем, кто откажется стать на колено и принести клятву Нет, головы таковым не рубят, но они покажут свое лицо и перейдут в конфронтацию с правящим домом, что может привести к серьезным последствиям.
Я напряженно ждал. Один за другим присутствующие дворяне начали опускаться на правое колено. Первыми это сделали, разумеется, Великие, за нимиУмеренные, сгрудившиеся вокруг носилок с Трастилом Маораем. Простые колебались, переглядывались. Наконец, кто-товидимо, нынешний глава, заменивший Таренкса Аджи, отдал приказ, и они, словно заводные куклы, опустились на правое колено все сразу, одновременно. Я выслушал слова хоровой клятвы, милостиво кивнул, а ноги сами рвались побыстрее сбежать, ибо грохот в старом порту продолжался. Пушки били теперь вразнобойкак видно, зарядные команды, которые натаскивал Брауби, были разной степени расторопности. Нет, чертэто корабли экспедиционного корпуса принялись месить ядрами прибрежные улицы Норатора!!! Стреляют в ответ, пытаются накрыть мои огневые точки!
Спокойно, Торнхелл. Ты все предусмотрел. Спокойно! Ты предусмотрел даже то, что солнце продырявило облако и кинуло явственно видимые лучи прямо на Каменный трон, хотя это, конечно, чистая случайность, но в такие мгновения все кажется промыслом небес.
Кот вскочил и заходил у ног. Шум толпы его не пугал совершенно, а вот мое состояние он считывал на лету.
Дворяне произносили выспренные слова клятвы. Шептал, глядя на меня с лютой злобой единственным глазом, даже перемотанный грязными бинтами быкТрастилл Маорай.
Хоровая клятва завершилась, дворяне встали. Прекрасно! Теперь они связаны клятвой с новым главой Санкструма, пойти против которогобесчестье. Даже если ситуация качнется в пользу Варвеста, они будут держаться моей стороны. Во всяком случае, большинство будет это делать, ибо слова чести здесьне пустой звук.
Именно сейчас, с этой минуты, я мог считать явный конфликт с фракциями дворян временно исчерпанным. Следующий этап начнется, когда я сделаю дворян податным сословием, ибо налоги да, налоги должны платить все, но богатыев особенности.
Славься император! Славься император! надсаживаясь, вскричал брат Литон.
Толпа ответила шумным одобрением.
Обычно после этого должны были бы начаться трехдневные торжества, но обстановка, скажем так, не располагала.
Я откашлялся, поднял руку, призывая к тишине, и громко, без запинки, произнес заготовленные вчера словао вторжении Варвеста, о необходимости защиты рубежей, о том, что сейчас господин император направляется оборонять речные пристани, куда идут суда с войсками Рендора. Толпа внимала, гудела, я дирижировал ею настолько умело, словно всегда этим занимался, хотяуверяюименно сейчас это было несложно.
Закончил я так:
Но прошу вас еще о внимании, граждане Норатора. Сейчас я уйду, но брат Литонновый епископ Церкви Ашара, останется с вами, и прочтет мудрые слова о новой политике церкви! О бедности и смирении! О том, как ныне будет управляться наша великая церковь, о том, как ныне изменится для вас, простых людей Санкструма, жизнь!
Затем я совершил Знак Ашара, который репетировал перед зеркалом несколько дней.
Литон кивнул благодарно. На бледных его щеках пылал туберкулезный румянец.
Я положил руку на хилое плечо клирика.
Брат Литон!
Толпа расшумелась. Я подумал: известие о том, что народу больше не придется платить церкви десятину, вознесет Литона высоко. Уменьшение налогов и побороввот те шаги, которые всегдавсегда! давали политикам огромную популярность, а брат Литон нынетакой же политик, как и я.
Все, мавр свое дело сделал. Передохнуть бы, да некогда. Я сделал шаг назад, отступая в тень портика.
Голос Алого раздался над ухом:
Кардинал желает говорить с вами!
Вот как? Неужто пошел на попятный и хочет сообщить мне что-то важное?
Зря надеялся.
Как Роберт де Ниро в роли Крестного отцаон решил сделать мне очередное «Предложение, от которого невозможно отказаться».
Я прошел внутрь Храма, зажав корону под мышкой. Кот наладился следом, но я цыкнул, и он послушно остановился на пороге, принюхиваясь тревожно. Это на Земле кошкам дозволено входить в храмы многих конфессий, а как здесьне ведаю, не хватало еще прилюдно осквернить главное святилище. Вот этого мне точно не простят и уж точно запомнят в день коронации.
Переступая мертвецов, я поймал себя на мысли: а ведь привык, здорово привык уже к покойникам. Нет больше ни страха, ни отвращения, ни даже сочувствияесли не знал покойника при жизни. Нети все. Огрубел ты, братец, впрочем, это вот огрубение на пользу, потому что без толстой шкуры в местных реалиях можно быстро кончится от стресса.
Кардинал был у алтаря, кто-то из обслуги принес ему низкий позолоченный стульчик и он сутулился на нем, сунув острые носы своих сапог в световое пятно на мраморном полу. Я увидел, как подергивается склоненная голова. Бедный злой человек.
Итак, ты короновался, глухо сказал он, по-прежнему глядя в пол. Младшие кардиналы шушукались у входа в крипту, который охраняли пятеро Алых.
Канонада в старом морском порту продолжалась.
Я взял свое и исполнил волю отца.
Он рывком поднял голову, на лице обозначилась злоба.
Ты ввергаешь страну в пучину гражданской войны! Одумайся, наследник!
Император.
Ты не мой император, знай об этом!
Мне все равно.
Никогда Никогда не поздно отречься от престола! Десятки тысяч жертв, десятки! Ты подумал? Ты хорошо подумал? Отрекись: и ты получишь много денег и грамоту, которая тебя обезопасит!
Этого не будет. И я улажу дело с войной, кардинал.
Он содрогнулся, слушая, как глухо шумит, внимая пронзительным речам Литона, толпа.
Я даю слово: ты будешь отлучен от церкви, если не одумаешься! Ашар никогда не примет тебя в свои объятия! Из Адоры придет высочайшее Понтифик лично отлучит тебя, и тогда о, тогда тебе останется лишь каяться!
Угу, отлучат, как Генриха Наварского дважды отлучили папской волей Бедняга несколько раз перебегал из протестантизма в католичество и обратно, трижды став вероотступником ради власти, в конце концов покорился Римскому Папе и окончательно принял католичество. Ничего, история его простила и народ тоже. Зато он короновался и стал королем Франции Генрихом IVПариж стоит мессы, о да.