Та-та! Та-та-та, Давыдовка! Та-та! Та-та-та, Давыдовка!
Спортивную форму заменили тем, что полтавские были по пояс голые, а давыдовскиев майках. Только Некипелов свистнул в свисток, только был разыгран мяч, Вовка Пятница, играющий босиком, нанес хлесткий удар, почти с середины поля и вратарь Бобрик прозевал. Один- ноль, Полтава повела в счете.
Игра понеслась.
Саня! Горишь! Сзади!
Мне!! Мне пасуй!
Лево! Лево дай!
Бей!
Рука была! Че не свистишь!! Рука!
Попа держи!! Попа прикрывай!!!
Го-ол!!! Гооол!!!
Это вне игры было, не по правилам! По правиламофсайд!
Иди на х
К пятнадцатой минуте счет был два-два. Костя Соколенок уже не сидел, а носился вдоль поля с истошными воплями: Стацена держи! Держи Стацена! Леха, атас, отдай. Пошел-пошел!!! Бей!
В борьбе Серега Чирва сбил давыдовского Ероху, тот катался по земле и матерился. Некипелов свистнул и показал штрафной. Чирва подошел к Ерохе, протянул руку, чтобы помочь подняться.
Извиняй.
Да ладно. Нормально.
Андрюха пробил штрафной, мяч пролетел метрах в трех мимо и покатился по инерции к озеру.
Соколенок! Сгоняй за мячиком.
Главно, ты бил, а я сгоняй, сам иди.
Вратарь пусть бежит.
Если был бы гол, то тогдавратарь, а если мимо, то кто бил.
Мяч принес мокрый помощник участкового Кобелев, который уже успел искупаться в озере. Что делать, далекий от спорта человек.
Счет был четыре-три в пользу Полтавы, когда Некипелов объявил перерыв. Игроки, тяжело дыша, кое-как уселись на землю, от былого хмеля не осталось и следа, главная мысль у игроков обеих команд была о том, что надо бросать курить.
Второй тайм, поменялись воротами. Единственный болельщик продолжал с криками носиться вдоль поля. В километрах он пробежал больше, чем каждый из игроков.
Давай!!! Бей!!! Анрюха, сам! Сам! голос у него уже начинал подсаживаться.
На поле произошло очередное столкновение и играющий за Полтаву Вовка Матвиенко, сел на траву, вытянув левую ногу.
Всё, отыгрался, осмотрев его, заключил Некипелов. Обезножел. Но вроде не перелом, просто сильный ушиб.
Я за них! Я, тогда, за них! заверещал Костя, выбегая на поле, сдирая на бегу футболку. Я за вас, сообщил он Чирве, тот махнул рукой, ладно.
Соколенокпредатель, проворчал безо всякой злобы Андрюха Поп.
Костя даже забил гол своим односельчанам, но это не спасло Полтаву от поражения. Давыдовка выиграла семь-пять.
Надо бы матч-реванш, сказал участковому Мишка Щусь.
Давыдовские радостно обнимались.
А как насчет пива? спросил кто-то. Про приз в азарте уже подзабыли. Некипелов достал из багажника семь пластиковых полтаралитровых бутылок.
Наверное, изъял где-то.
Всяко. Не купил же.
Да оно закипело уже тут.
Надо было хоть в озеро бросить.
Андрюха и Бобрик забрали бутылки.
Э, погодь! остановил их Кобелев, взял из рук Бобрика одну бутылку. Разговор был за ящик пива, то ись десять литров. Тута больше, с этими словами Кобелев запрокинул бутылку в рот и начал, давясь, вливать в себя теплое пиво.
Деревенские начали расходиться в разные стороны. Андрюха Поп вдруг остановился, обменялся взглядами со своими друзьями, поняли друг друга без слов.
Серега! позвал он Чирву. Тот оглянулся. Чё мы как эти? Давайте вместе посидим. Берите свое сало, айда к нам. Под тополя. А?
Уже вовсю темнело, а на берегу озера совместно пировали давыдовские и полтавские. Смеялись, чокались, уже забросили в золу картошку, и послали Костю Соколова в деревню за гитарой.
Андрюха Поп обнимал Мишку Щуся и проникновенно ему втолковывал то, с чем тот был полностью согласен.
Ну вот, тыхохол. Ярусский. Ну или, как там? Москаль. И чего мы теперь не должны нормально между собой? Эти там, на ну их! Мы должны тут нормально между собой. Согласен? У нас в Сибири земли!.. Во! Всем хватит. Воюют одни ! Земли, вишь, сколько? Народу мало, земли полно.
Мишка соглашался.
Соглашалось озеро, его вода осталась чистой, сегодня не смывали кровь.
А на следующий день в понедельник участковый Некипелов на планерке выхватывал от начальства.
Футбол он придумал, а показатели кто будет делать? ругался майор Гомершмидт. Эти дебилы дерутся, мы раскрываем. Тут и побои, и сто двенадцатая, и хулиганка. Палки! Твои палки. А ты своими руками этот ручей закапываешь. Так всегда было. Уроды друг друга калечат, намвыгода. Показатели. Сейчас что в отчет писать? Миротворец!
Сашка делал виноватый вид, но в душе радостно, светло улыбался.
Перед поминками
Умер старый Константиныч.
Сын его, мой друг Илюха, сидит на крыльце, отломившемся от избы. Он промахнулся ногой мимо тапка, на черном носке зреет дыра, с тыльной стороны ладони по хватким пальцам гуляет муха.
Четыре купюры комочком сую Илье в нагрудный карман темной рубашки, тычу костяшками возле плечасоболезнование. Он склоняет голову влево, смотрит на деньги в кармане, кивает, дергает губамиблагодарит.
Дай закурить, просит Илья. Свои оставил, там столы накрывают, показывает за спину, где в проеме двери висит чистая тюль.
Солнце печет невыносимо, я шагаю в тень, ломая сухие стебли тюльпанов, которые давно отцвели.
Поминки, значит, Илюха прикуривает. Пятьдесят семь. Вот же Пил, конечно. Но пятьдесят семь не шибко возраст. Так-то.
Друг смотрит на меня насторожено.
Отец, есть отец, говорю, как мне кажется мудро.
И я про тож, выдыхает Илья. То оно и так. А я же ну как? Я же Вот еслиф я сейчас шоферю, так кто научил? Папка. Я ж уже в восемь лет водить умел. У нас тогда двойка была «Жигули». Да ты помнишь! Красная. Меня посадит на колени, сам педали, жмет, а я рулю. Я в десять лет уже мог движок зиловский перебрать. Все папка. А детей любил! Вон Лешка, когда у нас родилсяну ты помнишьа папка такой радый был. Они нам с матерью нормально так помогали. Коляска, куяска Он в тот кон дрова наваживал и машину еще этим Поповым продал. Деньги нам с Маринкой, типа для Лехи. Это ж Леха еще в школу не пошел, тока в следующем годе должон, папка ему ружье сделал. Такое из насоса, картошкой пуляет. Мы такие тоже в детстве делали. А Леха поигрался что-то два дня и бросил. Им же только в телефон, да в телефон. А кино смотретьв комп. А тут воздушка, Лешке не шибко интересно.
Илюха вздыхает, словно разделяя обиду Константиныча, который не смог угодить внуку. С той стороны от крыльца стоит чурка с вбитым в нее топором, рядом валяется несколько поленьев.
Баню к вечеру подтопить, говорит Илья. После всех этих дел. А помнишь, у Кузьминых баня загорелась? Так папка первый прибежал, тушить начал. А так бы перекинулось на сено и все А папка, считай, спас. Я на седня договорился сено привезти. Думаю, ну его нах косить! Куплю четыре тюка. Дядь Коля Рыбкин покупаетгоря не знает. Косить-то тяжко опять же время Они корефанились в молодостипапка с дядь Колей. На охоту ездили. Я мелкий был, а помню, сидят на кухне, бутылочка у них, и на печке одна сковородка побольше, другая сверху поменьшедробь катают. Свинец там плавится и дробь, да. Это тебе не картошкой из воздушки. Леха тогда даже спасибо деду не сказал Вахлак. А кто б его воспитывал? Я на работе, Маринка на работе, мамка, конечно, старалась, но сам понимаешь. Придет дядь Коля помянуть? Не видал его по дороге? Взял я десять водок, самогон есть. Должно хватить. Костязакодированный, Вовка Быковзакодированный. Прокопич придетне придет. Да уж
Илюха встает, пихает ногу в тапок.
Не идет никто, говорит он грустно. Десять пузырей. А мне помпу на ЗИЛу менять, помпа полетела. Я умею, все умею. Папка научил. Это сколько лет прошло? Мне тридцать три, Лешка в седьмом Много. Много Млять, что за возраст пятьдесят семь? Ему на вид правда А!
Илья шагнул с крыльца, обошел чурку с топором, сунул руку в самый огонь крапивы, обвившей штакетник. Из- под забора достал палку, обмотанную проволокой.
Вот она! чуть улыбается. Вот она. Воздушка. Вишь насос примотан. Да мы делали такие тоже. Ты вспомни, трубочку в картошину втыкаешь, потом сюда ее. Как треснет. Ворону, ей-богу, собьет. Ружьишко. Папка сделал да
Он бросает ружье обратно к забору. В крапиву.
Отец, есть отец, говорит Илюха и смотрит на меня вопросительно и заискивающе.