Чем объяснить, к примеру, удивительные до деталей, совпадения в синестетическом восприятии музыки у Горького: «Контральто Тани звучало низкое, ровное, густое, и оно стало чем-то вроде широкой полосы бархата, извивающейся в пространстве, а на нем, на этом бархате, в фантастических узорах дрожали золотые и серебрянные нити голосов» («Тоска»)»
Мое внимание привлекла статья корреспондента британской ежедневной газеты «Индепендент» Холли Уильямса «Понедельник красного цвета и очень странный на вкус». Автор утверждает, что у английского композитора Ника Райана графемацветовая синестезия. «Как и Фарелл, он считает это преимуществом, «так приятнее слушать музыку», и давно пытаться воспроизвести свои ощущения в форме, доступной людям Райан реализует аудиовизуальный проект Synaes. Недавно в рамках фестиваля современной классической музыки Reverb, организованного британской певицей Имоджен Хил, в лондонском концертном зале Roundhouse состоялась премьера их совместной работы». На большом экране проецировались цветовые изображения, соответствующие музыкальному оформлению. Позже Райан рассказал об этом: «Я хотел воздействовать на все органы чувств, потому что в этом и состоит природа синестезии. Публика словно погружается в атмосферу, состоящую из обрывков ощущений». Грохот электронной музыки изображался на экране бегающими монохромными волнами-помехами, а непрерывному рокоту струнных и басов соответствовали медленно стягивающиеся паутины темно-розового и снежно-белого цвета. Подобные аудио-звуковые концерты называются мультисенсорными представлениями. Этот новый вид искусства завоевывает себе зрителей в концертных залах, на сцене театров по всему миру. В мультисенсорных театрах ставятся спектакли, направленные воздействовать на органы чувств зрителей. Граница между зрительским залом и сценой стерта. Здесь, у зрителя есть возможность участвовать в событиях, происходящих на сцене. На сцене можно даже попробовать блюда, аромат которых разносится по залу. В новом иммерсивном театре цвета, звуки, формы, вкус доступны зрителю.
Как видите, идеи мастеров синестетов серебряного века нашли применение в современном мире. Л.В.Шапошникова в книге «Свет и тернии Космического пути планеты Земля» пишет: «Среди тех, кто вершил Духовную революцию, среди ее поэтов, философов, художников, музыкантов уже были те, которые творили Нового Человека, и прежде всего в самих себе. Не ошибусь, если назову в этом ряду имена Владимира Соловьева, Микалоюса Чюрлениса, Александра Скрябина, Николая Рериха и его супруги Елены Рерих. Владимир Соловьев, гениальный философ и поэт, олицетворял собою ту самую связь с Высшим, без которой не мог сложиться Новый Человек, не мог совершиться прорыв в иную действительность Нового мира. Микалоюс Чюрленис, композитор и художник, совершил в своем творчестве взлет от Красоты символической к реальной Красоте Надземного».
Художник Левитан работал над своими картинами как над музыкальными пьесами. Его картину «Вечерний звон» сравнивали с одноимённой русской народной песней. «Золотая осень», «Свежий ветер. Волга», «Весна. Большая вода» картины Левитана из серии мажор.
Константин Бальмонт, теоретик и опытный последователь синестезии отмечает, что словосамое большое чудо«чудо чудес». Также он отмечает, что все буквы в отдельности полны глубокого смысла и дороги нашему чувству.
У Бальмонта есть такие строки:
Господь, Господь, внемли, я плачу, я тоскую
Тебе молюсь в вечерней мгле Зачем ты даровал мне душу неземную И приковал меня к земле?
Эти строки можно было бы посвятить многим гениям. Но есть и такие из них как, к примеру, высказался Якоб Бёме: «Если бы наши философы и ученые играли всегда не на скрипке гордости, а на скрипке пророков и апостолов, другое было бы, пожалуй, в мире познание и другая философия».
В статье «Нереальное в реальном» Анна Маркова отмечает, что в стихотворении Бальмонта «Песня без слов» есть и ритм, и музыка: «Это игра со звуком. Очень тесные творческие связи были у А.Блока и А.Скрябина. Проявление крайней человеческой свободы, безграничные возможности человека воплощены в поэме А.Блока «Заклятие огнем и мраком, и пляской метелей». Здесь вспоминаются темы и символы Скрябина, например, тема огня, воли. Повышенное внимание к звуковой форме стиха, необыкновенная музыкальность стихов поэтов-символистов К.Бальмонта и В.Иванова, А.Блока и В.Брюсова дали русской поэзии целый ряд замечательных стихотворений. И по сей день, к творчеству поэтов-символистов обращаются многие композиторы. Слова стихов как бы звучат самостоятельно, словно поют, они наполнены разными звуковыми эффектами и красками». Представляю вам стихи Александра Блока:
Мой вечер близок и безволен.
Чуть вечереют небеса,
Несутся звуки с колоколен, Крылатых слышу голоса.
Ты-ласковым и тонким жалом
Мои пытаешь глубины,
Слежу прозрением усталым
За вестью чуждой мне весны. Меж нас случайное волненье.
Случайно сладостный обман
Меня обрек на поклоненье, Тебя призвал из белых стран.
И в бесконечном отдаленьи
Замрут печально голоса, Когда окутанные тенью Мои погаснут небеса.
Немного отойдя от темы, замечу, что скорее всего у Эйнштейна было широкое представление о музыке цветов. Однако, он больше ценил влияние музыки на его научные изобретения. Хотя он и не видел гармонии цветов, отраженных в музыке, он ощущал его влияние. В книге «Тайны гениев» видный музыковед Михаил Казиник пишет: «Музыка согласуется с литературой, историей, психологией, географией. Для полного восприятия теории относительности Альберта Эйнштейна, нужно говорить еще и о музыкеон прекрасно играл на скрипке и думал, что в понимании мира и музыка, и физика одинаково важны. «Если бы не было фуг Баха, то я никогда не создал бы теорию относительности», писал Эйнштейн.
Будь то музыкальное, либо художественное произведение живые мысли, признания его автора, не потеряют своего влияния даже сквозь века. Любое произведение искусстваэто осколок души его автора, продолжающий свою жизнь в своём творении. «Мыслитьзначит говорить на «языке» времени, формируя общую сторону движения Истины. Все что окружает Бесконечностьэто мысль. Мысльэто Будущее, в котором планируется «Все»».
«Ученые пишут, что в силу атропоморфной человеческой реальности каждый объект реальности может обладать «своим голосом, своим строго определенным диапазоном звука. Имитация естественного природного звука человеческом голосом или инструментом, это в рамках мифологического мышления определенный контакт взаимодействие с конкретным обьектом природы, его управление и подчинение».
Эдвард Мунк, используя кроваво-красные и темно-коричневые цвета, показал последнюю стадию отчаяния человека в картине «Крик». Однако главный герой картины, скорее похож на некое уродливое существо, чем на человека. Хотя возможно, таким образом, Мунк хотел показать, что, испытывая сильные эмоциональные потрясения, человек теряет свое истинное лицо. В книге «О духовном в искусстве», Василий Кандинский написал о красных и коричневых цветах: «Коричневый цвет, в котором красный цвет звучит, как еле слышное кипение», то есть крик, кипящий в глубине. Другая картина Мунка «Смерть матери» известна своей отрицательной энергией. На картине с волнением в глазах, посреди комнаты, спиной к кровати с мертвой матерью стоит пятилетняя девочка, закрыв руками уши. Девочка словно хочет заглушить, исходящий изнутри крик. И в этой картине более всего привлекают внимание красные и коричневые тона. Картина Сина Робертсона «Человек в душевных муках» напоминает уродливое существо из мунковского «Крика». Оно также кричит и корчится в муках. И здесь также использованы коричневые и красные тона. Более того, художник добавил в краски собственную кровь. Далее на картине Франца Бюхлера «Без названия» привлекают внимание существо из смеси собаки и оленя, огромные бабочки, красные и коричневые цвета.
Как бы странно это не выглядело, известный режиссер и музыкант Вуди Аллен, говорил, что со временем все больше напоминает существо из мунковского «Крика». Ироническое изображение сложных процессов, происходящих в обществе, одиночество талантливых людей в большинстве сюрреалистических фильмов Вуди Аллена напоминают безмолвный крик в красно-коричневых тонах. Хотя в его фильмах можно услышать диалог желтых, голубых, розовых цветов. Его интеллектуальный, тонкий юмор оставил в кинематографии глубокий след. Вспомним мысли Бертольда Брехта: «Все виды искусств, служат величайшему из искусствискусству жить на земле».