Кто опустит для него ворота? Со стены не спрыгнешь, ров слишком высоко, да и неизвестно какая в нем глубина? Можно сбросить кого-то из стражей и посмотреть, но не утратит ли он преимущество во времени? Одни вопросы, без ответа.
Там, на стене, он практически ощутил вкус свободы, казалось, сделай рывок, и все отойдет на второй план. И от этого нетерпение становилось непереносимым. Хаук так сильно задумался о побеге, что даже не заметил, когда слуги ушли. Чего они хотели? Сшить костюм для проклятого бала Дебютантов? Будь на то выбор он и вовсе не стал бы на него идтине видел смысла, ведь его шкуру и так распилят как им требуется.
Король уступит его Юдо, что бы там ни говорил маркиз. Сытый лев, довольный лев.
А он лишь добыча.
Перед отправкой ко сну к нему в комнату пожаловала Эдит, и бесстрастно приказала следовать за ней, как будто отдавала приказ рабу. Но Хаук не перечил, решил, что его вызывает маркиз, а может и сам король, действуя через него. Но в предпокоях, куда Эдит его завела, никого не было.
Дверь за спиной хлопнула и Хаук остался наедине с самим собой, задаваясь вопросом, зачем он здесь? Комната была узкой, длинной и без окон, в одном углу стояла низкая деревянная лавка, а перед ней валялись впопыхах сброшенные доспехи, в другомХаук увидел дорожный сундук с навесным замком. Свет лился откуда-то из-за портьеры, и он решил подойти поближе, надеясь, что не застанет там ту же картину, что и на приеме у герцога Юдо.
Войдите, приказал ему знакомый голос. Маркиз!
Хаук прошел в гостиную и заметил незнакомого альфу. Рубашка из газовой ткани выдавала в нем фаворита кого-то из дворцовых омег, которые любили подражать вкусам короля. Придворная мода поражала своей однонаправленностью. Незнакомец едва наградил Хаука взглядом и отошел к окну, оставляя их с маркизом в импровизированном одиночестве.
А где поклон? возмутился маркиз, так и не представив альфу. Чему я вас учил?
Ваше Сиятельство, тут же исправился Хаук, я не ждал вызова так поздно.
Зря. В такое время придворная жизнь только разгорается. Маркиз подозвал его жестом поближе и кивнул на табурет. Расскажите, как прошел ваш день.
Разве это секрет для вас?
Поведение маркиза напоминало искусно срежиссированное представление.
Я смотрю, Оливье больше не жалует вас вниманием, казалось маркиз хотел скрыть ехидную улыбку за приставленным к губам указательным пальцем. Но едва ли выходило и Хаук догадывался, насколько маркиз не любит любовника герцога.
Мы с ним разошлись во взглядах на некоторые вопросы.
Да, неужели? картинно удивился маркиз. Хорошо, что вы избавились от него. Но как вы выбили охрану у герцога, позвольте спросить?
Попросил?
И с каких это пор герцог делает что-то просто так?
Вероятно, хочет угодить будущему мужу?
Забавно вы сформулировали «угодить» Боюсь это не про герцога Юдо, но не будем спорить о вашем возможном влиянии на «будущего» супруга, съязвил маркиз и тут же перешел к другойболее интереснойтеме: У нас с Ламмертом небольшая проблемка нарисовалась благодаря вам.
Хаук удивился.
Благодаря мне?
Вашим ратным подвигам на полигоне. Все омеги стоят на ушах, хотят вас наконец увидеть воочию. Слухи о том, что герцог Юдо заявит на вас права на балу, лишь всех излишне будоражат. Даже ваш проигрыш в спарринге не сделал вас менее популярным, что спровоцировало желание близости с подобным вам
Это как же?
Ламмерт, окликнул маркиз. Поясните мою мысль. Это ведь ваша инициатива пригласить Хаука к нам.
Ламмерт не был особо рад необходимости откровенничать перед ним. Скорее наоборот, хотел, чтобы маркиз все сделал за него. Хаук уловил вполне ощутимую волну агрессии, идущую от другого альфы.
Они хотят близости с необузданным диким тхиенцем, отрезал тот, встав к ним лицом, но не покидая своего поста. Ролевую игру.
Хаук опешил.
Маркиз, но вы разве не говорили, что тхиенские альфы не привлекательны для иосмерийских омег?
Тхиенские альфы, но не вынеохотно произнес маркиз. И не спрашивайте, я сам ничего не понимаю! После ужина у герцога все присутствующие там фавориты бросились заказывать себе туфли с каблуком, чтобы казаться выше. Затем откуда-то пошел слух о вашей связи с Наннет Бижон. Не хочу даже знать, было ли что-то между вами, но двор судачит будто у вас случилась близость во время перехода в столицу.
Одна единственная неосторожно брошенная реплика не прошла бесследно.
Ламмерт, мой ученик, и ему необходимо удовлетворить фантазию своего любовника. Я уверен, что вас не затруднит дать нам пищу для ума. Что в Тхиене пользуется спросом для привлечения внимания омеги? Ублажения его?
Янесколько растерялся Хаук, не ожидая такого поворота. Дело в том, что я
Не обладаете должным опытом? У вас не было гарема, но ведь с ушами все в порядке? Разве тхиенские альфы не обсуждают между собой омег?
Так как это происходит при иосмерийском дворенет. Не принято.
Единственный омега, про которого говорили вслух был его родителем. Лишь о нем судачили и день, и ночь.
Хорошо, а как же они это делают?
Разве бахвальство альф можно считать за секрет ублажения омеги? поинтересовался Хаук. В Тхиене принято хвастать количеством мужей, жен и детей, кто плодовитеетот по умолчанию наилучший семьянин, даже если альфа не уделяет внимания своим чадам.
Только не говорите, что в Тхиене все альфы ведут себя, как девственники, фыркнул маркиз. Не поверю.
Когда я жил в клане Гудреда Адельстайна, он, бывало, приглашал старших членов гарема разделить трапезу и нас звал. У него был любимый мужДэгфинн, по одному взгляду было видно, как он его вожделеет. Глаз отвести не может. Омега родил ему четверых сыновей, но даже к сорока годам его аскетичная красота бросалась в глаза.
Чудесная история, фыркнул маркиз, не особенно растрогавшись. Но при чем тут соблазнение?
Хаук не знал, как правильно выразиться. Раньше он всегда избегал разговоров о подобных вещах, но не потому, что они его смущали, просто не любил досужие сплетни.
Мы были в походе и Гудред немного перепил, пытался драться с несуществующим медведем, которого убил однажды. А потом, уже когда я укладывал его спать в палатке, сказал мне что Дэгфинн был единственным омегой, которого он «испил до дна».
Испил? удивился Ламмерт. И что же это значит?
Маркиз покривился.
Это значит, что он ублажал его задницу языком. Всему вас учить и учить
Лицо Ламмерта вытянулось, так будто он и представить себе подобного не мог. Ноги сами понесли его к дивану, на котором сидел маркиз, и Хаук понял, что низкий табурет предназначался для расстановки позиций силы.
Но как? Разве подобное допустимо? Хаук хотел спросить то же самое, глядя на газовый наряд Ламмерта.
Иосмерийские альфы не ласкают своих омег языком? удивился он. После всего услышанного от маркиза, предполагалось, что он вряд ли их удивит этим постыдным признанием. Да и до слов Гудреда Хауку не казалось это чем-то вне рамок, просто в Тхиене далеко не все альфы хоть в чем-то угождали своим омегам. Почему?
В ходу оральные ласки, тот же минет, но мы ведь не собаки, чтобы лизать друг у друга под хвостом! фыркнул маркиз. Это пошло.
Но омегам нравится, даже слишкомХаук знал это на собственном опыте.
Маркиз повернулся к своему подопечному.
Вы слышали, Ламмерт? Это ведь ваши слова о том, что нужно провернуть нечто дикое, первобытное? Потрясти до основ. Вот вам и ответ. Думаю, Клод бесспорно удивится.
Если не бросится на меня, поколебался Ламмерт. А вы делали это? Хотелось бы понять, как правильно преподнести ласку, чтобы не выглядеть дураком.
Да, признал Хаук, у меня был похожий опыт несколько лет назад.
И с кем же? удивился маркиз. Я думал ваша истинная симпатия женщины.
Хауку искренне нравились женщины, поскольку с ними было проще. В походах он чаще всего брезговал спать с омегами, идущими за обозом.
Когда мы с Ригом достаточно подросли, то могли брать наложников из гарема короля, благо их было более чем достаточно. Среди них оказался один омега из южного клана Ойстейна, подаренный отцу их главойОлавом, и, скорее даже он выбрал меня, чем я его Некоторое непродолжительное время, пока я не отбыл из Сверы к Адельстайну, Инг охотно приходил ко мне в постель. Тхиенские омеги, рожденные в кланахдругие, в них много плотского огня и ни тени непокорности или сопротивления, по крайней мере явного. Женщины Тхиена в противовес кроткие и стеснительныебеззащитные, как дети, нуждающиеся в заботе и ласке.