Почти попал в точку. Мальчик рассказал старшему товарищу, что намедни произошло в ресторане «Тотасьён».
Да ты что! Матрос ухмыльнулся, показывая прокуренные желтоватые крупные зубы. И он откинул швартовы? Или еще живой? Ты узнавал?
Ничего я не узнавал. Канэль начинал нервничать. Но если этот месье действительно умрет, мне каюк, понимаешь?
Даа. Дела, протянул Реми. И что ты будешь делать. Тебе же нужно срочно бежать куда подальше. Иначе шпики выйдут на твой след и тогдаОн с сочувствием посмотрел на поникшего мальчишку. Слушай, так тебе нужно спрятаться у апашей. Их постоянно ищет полиция и ничего. Проворачивают свои темные делишки и все время остаются на свободе. Как тебе такой вариант. У меня есть знакомый жулик, так он сведет тебя с кем-нибудь из них. Отсидишься неделю-другую, а там как пойдет.
Нет. Меня это не устраивает. Канэль нахмурился. Я не хочу иметь ничего общего с бандитами. Я думаю переправиться в Англию, и ты можешь мне с этим помочь.
Через Кале? Ну, брат, парома придется ждать долго. Да и встанет он тебе в копеечку. Думаю я, что шпики все равно тебя там разыщут. У них, как бы это сказать, некая договоренность с английскими бобби, чтоб ты понимал обстановку. Тебе нужно куда подальше сховаться. Надо подумать. Реми зевнул и почесал бурчащий живот. Не хочешь перекусить? Правда у меня почти ничего нет. Одна картошка.
Давай, я встану у плиты, с готовностью вызвался мальчишка. Нужно же тебя как-то отблагодарить за то, что ты меня приютил.
Я не против. Вперед, на кухню! Реми достал нож и начал править его о каменный брусок, лежащий тут же на подоконнике.
Канэль быстро сориентировался на крошечной кухоньке, достал овощи, нашел немного специй, и через полчаса на небольшой плите было сотворено настоящее чудо кулинарного искусства. С аппетитом поедая горячее блюдо и обжигаясь, друзья некоторое время молчали, а потом Реми, снова закуривший и выпустивший длинную струю дыма в низенький потолок его скромного жилища, неожиданно изрек:
Майами.
Что, прости. Канэль, ужасно проголодавшийся от всех переживаний, очищал медную тарелку куском свежего багета, который принес юнга.
Я говорю, тебе надо идти в Майами. Под парусами. И я даже знаю, кто тебе сможет помочь. Реми искоса глянул в оконце, в которое било тонкими лучиками утреннее солнце. Тебе нужно идти в Америку. У меня есть знакомый капитан, который как раз совершает рейсы на континент. Он возьмет тебя коком и все будет в ажуре. Вот увидишь. Нужно только успеть до того, как судно отвалит от причала в Гавре. Как тебе такая идея?
АмерикаПоваренок нахмурился. Это же так далеко. Исключено. Мне нужно навещать мать. Хоть иногда. А оттуда, он показал пальцем куда-то в окно, из твоей Америки я точно не вернусь живым.
Хмм. Сквозь сигаретный дым было непонятно поддерживает ли Реми мальчишку или наоборот, он недоволен. Тогда выбирай, братец. Или свобода, или тюрьма до конца своих дней. За убийство, пусть даже и непредумышленное, меньше двадцатки не дадут. Ты там просто сгниешь в сырости и зловонии. Без твоих любимых безе и макарон.
Так что же, черт возьми, делать. Канэль растерянно смотрел на старшего товарища.
В общем, так. Я прокачусь с тобой до Гавра, чтобы переговорить с капитаном Ренардом, а по пути мы заскочим к твоей матушке, и ты скажешь, что тебя пригласили в Англию. На работу, в дорогой ресторан. Если придут шпики, пусть она никому не верит. Ты не виноват. Ну и все в таком духе, усек?
План конечно так себе. Парень задумался. А с другой стороны, что еще ему оставалось делать. Он не хотел в тюрьму, а хотел просто печь свои пирожные. Но как это объяснишь полиции? Сисар Мишо ясно дал понять, что если месье отдаст концы, то мальчика упекут за решетку. А в таком случае
Хорошо, давай попробуем. Канэль глянул на юнгу. Когда мы отправимся?
Не спеши. Ведь я только пришел домой. Тем более тебе могут разыскивать. Ведь ты смылся из-под стражи, как я понимаю? Давай поспим, а к вечеру уже начнем соображать, что и как, договорились?
Да. Поваренок встал из-за стола и подошел к окну. Смотря на улицу, он вспоминал свою кухню в «Тотасьён», любимую печь, веселую суматоху в праздничные и воскресные дни. Еще он вспоминал Сесиль, без которой он, возможно, не смог бы убежать. Влип он хорошо. А что скажет мать
Под вечер друзья, дождавшись заката солнца, покинули скромное жилище молодого морячка и направились на улицу Анри Нозьер, где проживал мальчик вместе со своей матушкой. Постаравшись придать своему лицу веселое выражение, поваренок обнялся с матерью и объяснил, что его заставили дежурить ночью, а также рассказал про предложение о работе. Мать хмурилась и недоверчиво смотрела на сына, но Канэль твердил, что его устраивает переезд на ту сторону Ла-Манша и обещал писать так часто, как только позволит работа на новом месте. Похватав кое-какие вещи, благо на улице был июнь, он покинул дом, и они направились на запад.
Где автобусом, а где и на машине, через пару дней парочка была на месте. Остановившись у знакомого моряка, с которым Реми доводилось ходить на торговых суднах по Ла-Маншу, они устремились в порт. Канэль, никогда не бывавший в Гавре все крутил головой и удивлялся, откуда в мире может быть столько больших и малых кораблей, и все в одном месте. Торговые, военные, пассажирские суда; маленькие лодчонки ютились рядышком с громаднейшими лайнерами, перевозящими людей на континент, в Америку. Здесь было на что посмотреть. Тем временем Реми, пробираясь через толпу портовых рабочих, сошедших на берег моряков, стропальщиков и прочего морского люда, без конца здоровался со старыми морскими волками, сосавшими прокуренные пеньковые трубки и обменивался чудными рукопожатиями с молодыми юнгами, помнившими Реми по совместной работе на палубе очередного траулера или иного рыболовного судна.
С кем-то он просто перебрасывался словом, кому-то что начинал объяснять, встав посреди толпы. А один раз, даже велел Канэлю ускорить шаг, видимо испугался кредитора.
Наконец, они добрались до средних размеров судна, с двумя массивными закопченными трубами, обвитыми металлическими стяжками и сгибающимися на конце. На корме красовалась полустертая надпись: «Тондонс». Реми велел поваренку ждать на берегу, а сам взбежал по сходням на корабль и пропал среди ящиков с грузами. Канэль рассматривал шхуну с горестью отмечая, что, возможно, именно она увезет его в дальние дали, из которых он не вернется и сгинет в проклятой стране под названием Америка. Так по крайней мере ему казалось в тот момент. Вспомнил он и о матери, и сразу же внутри, где-то под сердцем защемило что-то, выдавив пару горьких соленых слезинок на обожженную десятками духовок кожу.
Канэль! Подымайся! раздался знакомый голос, и мальчишка несмело ступил на деревянную, сбитую из свежеструганных досок сходню.
Поздравляю тебя, дружок. Реми радостно скалил свои желтые зубы. Капитан взял тебя помощником кока. В качестве десертного повара. Ха-ха!
Глава 4.
и если у вас совсем нет экзотических продуктов на борту, а команда просит приготовить что-нибудь эдакое, тогда готовьте профитроли. Да-да, заварные пирожные крайне просты в рецепте и наборе продуктов, использующихся в тесте и креме. Поищите на камбузе сливочное масло, яйца, муку, сахар, молоко и шоколад. Ну а воды в открытом море должно быть с переизбытком, и на борту, и за бортом, ха-ха-ха
Канэль осматривался на своем новом месте работы, отмечая для себя, что в принципе, все кухни мира похожи между собой, дело только в размерах. Вот и камбуз «Тондонс» был тесноватой комнатушкой, в которой только и помещались, что плита, пара столов, ящики с продуктами и сам кокАдриан Гро. Толстый, как и все повара, он оказался добродушным увальнем со своих затейливым морским юмором. Он сразу же пришелся по душе черноволосому поваренку, уже слегка уставшему от тех жизненных перипетий, свалившихся на него за последние несколько дней. Месье Адриан очертил Канэлю круг его работы, отметив, что в море все равны. Конечно же существует субординация и подчинение старшему, но когда дело доходит до длительных морских переходов, команда должна быть одной крепкой сплоченной семьей. Которой не страшны ни бури, ни штормы, ни водяные черти, если такие конечно же водятся на просторах Атлантического океана. Про свою работу месье Адриан сказал, что повар на кораблеэто почти тоже самое, что и корабельный врач. Людям свойственно болеть, но еще чаще людям свойственен голод. И чем лучше и чаще ты будешь кормить команду и баловать ее разными изысками, тем усерднее будут матросы работать, соответственно и капитан будет доволен. Поэтому, заключил Грот, наша профессия одна из самых главных в море.